Жили мы тогда в гарнизоне. Ой, не надо таких подозрительных глаз. Тетя Сара таки видела жизнь нелицевой стороной. Семен Маркович, между нами говоря, военврач. А я при нем для позора семьи и чтоб форшмак вкусный. Я и в гарнизоне на кухне работала. Для интересу и общения. Ну, это не важно.
Точнее, общение как раз важно. Дружили мы там сильно, сейчас уже такого нет. Новый год такими компаниями встречали... Вот не помню, какой год был: может восемьдесят девятый, а может девяностый, но еще при Союзе. Один лейтенант привез жену из Ленинграда. Молоооденькую, хорооошеньку. Прямо скажу — красавицу. Это я сейчас могу, а тогда мы с девчонками больше отмечали ее способности интеллектуальные. Невеликие. Все в грудь ушло.
А что это вы так уставились мне пониже глаз? У меня на всё хватило, не извольте беспокоиться, слушайте сюда дальше.
Вот этот старлей свою жену-"грудь на длинных ножках" в нашу компанию привел. Новый год встречать. Мужики все сразу стойку сделали. Только Семен Маркович не стал, берег свой душевный покой. А может, решил подождать, пока красотка заболеет. А остальной мужской пол — к ней. И танцевать, и в бокал подливать, анекдоты рассказывать. Она к этому вниманию с радостью, но приличий не теряла. Все ж муж тоже здесь.
Мы, женская половина, взревновали, конечно. Для порядка. А так, чтоб серьезно — то нет. Ясно дело было, что и года в наших гарнизонных замужах она не выдержит, усвистает в Ленинград. Пусть уж мужики порадуются хоть глазами на эту Снегурочку. И так наше празднование хорошо пошло: мужчины чем пьянее, тем галантнее, ко всем, причем. Дамы вспомнили себе цену рядом с этой красоткой. Тоже стали ждать, чтоб им стул отодвинули, и стул таки отодвинули.
Как будто мы в Ленинграде, а не на краю света.
И был среди нас один кавторанг. Разведенный. Тихо сидел, наклюкивался, не позоря звания. А как дошел до нужной кондиции — начал рассказывать про свою женщину. Моя женщина, говорит, она живая, моя женщина — с душой, моя женщина так смотрит, что ажжж... Тут зажужжал он майским жуком под градусом. А потом добавил, на юную красотку подбородком указывая: "Не то, что этот кожзам."
У кожзама глазки округлились, взгляд между кавторангом и мужем мечется. А суженый молчит. Не хочет скандала со старшим по званию.
Ну замяли мы с девчонками эту неловкость, мол, откуда у нас тут кожзам, у нас все натуральное.
Старлей с женой своей быстро ушли, а потом так же быстро развелись. До полугода даже не дотянули. А мы потом всей кухней вычисляли "мою женщину" кавторанга. Интересно было глянуть, что там за "ля фам". Даже фотку бывшей жены нашли. Поняли: точно, за душу полюбил, не за рожу и кожу.
А больше никого и не вычислили. оказался кавторанг ни в каких связях не замечен. Ни в порочащих, ни в непорочных. Где-то далеко была прекрасная натуральная "его женщина". В мечтах, должно быть... А с такой — воображаемой— даже молодая грудь на стройных ножках сравниться и сровняться не сможет.