«Танцующие» тарелки; яркие стулья, чьи формы навеяны детскими рисунками; кружка для кофе с молоком - пунктирной линией выделена граница, до которой следует наливать кофе; полка для книг в виде собаки (а в «пасти» у нее - газета) - все эти вещи, созданные дизайнерами из Аргентины, Мексики, Кореи, кажутся выходцами из мифологического пространства, где предметы и явления уже названы собственными именами, но жесткая логика причинно-следственных связей им еще чужда. Так рождается чудо в его первозданном виде, поскольку имена эти могут быть какими угодно!
Европейское общество, включая такой аспект человеческой деятельности, как дизайн, имеет дело с уже сложившейся и не раз подвергавшейся рефлексии и переоценке картиной мира. Стилистические концепции, сменяясь, предлагают все новые и новые системы художественных координат, и, несмотря па практическую область применения, даже промышленный и интерьерный дизайн не может быть свободен от огромного культурного багажа, накопленного европейской цивилизацией. Конечно, вещи, созданные «цивилизованными» дизайнерами, тоже могут быть «чудесными», но все это - чудеса, осложненные интеллектуально, как волшебная оптика Гофмана.
Поэтому работы латиноамериканских дизайнеров Игпасио Пилотто, Жоэля Эскалоны, студии NEL и корейской компании Iwashin воспринимаются неоднозначно: с одной стороны, они кажутся тонко продуманной стилизацией и напоминают картины художников-примитивистов, а с другой - несомненно, несут на себе отпечаток самобытной национальной культуры. Если говорить о Латинской Америке, то самая главная ее характерная черта - многокультурность. Смешение на одной территории культур коренных народов и континентальной испанской привело к тому, что вся художественная жизнь стран Латинской Америки, включая изобразительное искусство, литературу, а в последнее время - и дизайн, обладает удивительным своеобразием.
Стихийное освоение действительности порождает сознание, которое можно обозначить искусствоведческим термином «магический реализм» - одновременно мы имеем дело и с функциональными вещами, и с воплощенным в них непосредственным мировосприятием, где всегда найдется место для необъяснимого и чудесного. Например, тарелки Жоэля Эскалопы навеяны, по его словам, мексиканским национальным танцем Jarabe tapatio - в общем-то, простой ход, «шинуазри» по-латиноамерикански, но их пластическое решение настолько простое, без лишних деталей, что не кажется стилизованным и нарочитым: волнистая каемка белой тарелки украшена одной полоской малинового цвета.
Или работа аргентинца Игнасио Пилотто - лейка Regalera, она же емкость для охлаждения напитков: зеленое ведерко без ручек, белая крышка - простота, возведенная в квадрат, констатация факта. Такой же констатацией факта является кружка для кофе с молоком Сortado - одна треть молока, две трети кофе и рисунок в стиле "отрезать по пунктирной линии". Артикуляция очевидного, как художественный прием, характерна и для мебели мексиканской дизайн-студии NELL — напольная лампа и кресло зажаты между двух пластин с изображенными на них контурами настольной лампы и кресла...
Точно так же максимально простой по форме стул из нержавеющий стали, приспособленный для различных сценариев использования - в саду, на веранде, в столовой (автор — Жоэль Эскалона) — несет в себе единственный смысл: "Вот это - стул, на нем сидят". Другая серия NELL, "Fill in the cat", является ярким примером мультикультурности: в креслах, сделанных из цельных плотных блоков, вырезаны птицы и кошки, а тумбы декорированы этими фигурами, получившимися в итоге. И, как отмечают создатели коллекции, создается эффект значимого отсутствия, возникает игра между пустотой и наполненностью, как в работах Эшера. Такие замысловатые игры с пустотой, конечно, характерны скорее для европейской культуры, нежели для латиноамериканской.
Пазлы и мебель корейской компании Iwashin рассказывают нам несколько иную историю: промышленность Южной Кореи начала развиваться только с семидесятых годов прошлого века, поэтому и история промышленного дизайна насчитывает всего несколько десятилетий. С другой стороны, можно предположить, что философия буддизма, являющегося основной религией этой страны, повлияла и на внешний вид бытовых предметов, проектируемых корейскими дизайнерами.
Например, серия мебели, эскизами для которой послужили детские рисунки, здесь — уже осознанный примитивизм, осмысление изначально заданной наивной формы. А результат получился ярким, оригинальным и очень жизнерадостным. Кристаллизованный в руках опытных дизайнеров, детский взгляд на мир порождает вещи одновременно и похожие, и непохожие на "настоящую" мебель, зато позволяет избежать ошибки, которую часто совершают дизайнеры. Проектируя обстановку для детской комнаты и пытаясь посмотреть на мир глазами ребенка, они часто создают слишком кричащие и сказочно-утрированные образы.
Несмотря на разницу культур, мы видим у латиноамериканских и корейских дизайнеров объединяющее их желание прояснить исходный замысел, преувеличить "настоящесть" и реальность вещи, уплотнить ее смысловую материю. Наверное, потому эти яркие, странные и необычные предметы и привлекают внимание, что они, с одной стороны, лишены сложной символики, но больше, чем они есть - с другой.