Практически любой человек сегодня имеет некоторые сведения о генетике, ДНК и может нарисовать ее спираль. Здесь на Дзене происходят настоящие войны между представителями различных кланов ДНК-генеалогии, которые убеждены, что проблемы истории будут лучше решаться, если историки освоят новейшие достижения генетики. Кроме того, все знают, что пандемия была бы невозможна без генетичских мутаций вирусов...
Поэтому книги об ученых, которые стоят на передних рубежах генетики, как нельзя лучше способствуют развитию культуры познания. Тем более, что ученые-генетики получают регулярно нобелевские премии по химии. Биогафии двух таких ученых стали бестселлерами.
Уолтер Айзексон, автор опубликованных на русском языке биографий Леонардо и Джобса, написал очередной бестселлер "Взломщица кода", героем которого стала Дженнифер Даудна, получившая нобелевскую премию по химии за технику редактирования генов, которая известна под громоздкой аббревиатурой CRISPR-Cas9 и позволяет выборочно вырезать и изменять фрагменты ДНК, как если бы они представляли собой множество швов, которые нужно подтянуть. Параллельно в книге говорится и об Эммануэль Шарпантье, с которой Даудна премию поделила.
Даудна и Шарпантье — одна американка, другая француженка — стали шестой и седьмой женщинами, получившими Нобелевскую премию по химии за более чем вековую историю. (Мария Кюри была первой в 1911 году, за ней последовала ее дочь Ирэн в 1935 году.) Даудна и Шарпантье уже были заметной парой в 2015 году, когда они вместе выиграли премию «Прорыв в области наук о жизни» в размере 3 миллионов долларов, и тем более в 2018 году, когда они получили желанную премию Кавли в Норвегии.
Дудна еще на школьной скамье прочла «Двойную спираль» открывателя ДНК Джеймса Уотсона, что оказало на нее определяющее влияние. Она прошла мимо язвительных замечаний Уотсона о внешности структурного биолога Розалинды Франклин (основного оппонента Уотсона) и вынесла важную мысль: Розалинда Франклин была ученым; поэтому Дженнифер Даудна тоже могла стать одной из них. Отголоски этих мыслей звучат со страниц «Взломщика кода», а также из собственной книги Даудны «Трещина в творении», написанной вместе с ее бывшим учеником Сэмюэлем Штернбергом и опубликованной в 2017 году. Ее подзаголовок «Редактирование генов и немыслимая сила управления эволюцией», отражает трезвое уважение к тому, что принесли годы ее усилий.
«Взломщица кода» — это красивая книга с цветными фотографиями, щедро разбросанными по всему изданию. Снимки улучшают повествование, которое к тому же постоянно прерывается подзаголовками и разрывами в тексте. Почти на каждом развороте они есть, как бы призывая читателя обратить на что-то особое внимание.
Айзексон умело придает документальной книге форму романа, разбавляя описание научного поиска, мелкими подробностями закулисной жизни героини, например, когда он называет рестораны, в которых происходят ключевые разговоры, даже включая описание меню:
«После первого дня презентаций Даудна и Штернберг собираются пойти в простой ресторан в Старом Квебеке, но принимают приглашение Фэн Чжана присоединиться к нему и небольшой группе его друзей. Дудна не только хочет услышать его точку зрения, но также хочет заглянуть в новый модный ресторан Chez Boulay, где подают хрустящий рулет из тюленьего мяса, огромные сырые гребешки, арктического гольца, обжаренных бизонов и кровяную колбасу с капустой».
Размышляя о природе научных исследований, Айзексон не упускает возможности заложить в историю интригу и позволяет именно Эммануэль Шарпантье сказать уже в самом финале книги: «В конце концов, открытия остаются неизменными. Мы просто приходим на эту планету на короткое время. Мы делаем свою работу, а потом уходим, а продолжают уже другие».
Вторая книга - это автобиография другого нобелевского лареата Венкатрамана Рамакришнана "Генная машина".
На русском языке книга вышла под названием "Генетический детектив".
РНК не пользуется уважением. По составу она похожа на свою харизматичную химическую кузину ДНК с небольшими структурными вариациями. Когда Уотсон и Крик (опять они) открыли структуру ДНК в 1953 году (Крик вбежал в кембриджский паб и хвастался, что они раскрыли «тайну жизни»), молекулярная основа наследственности сразу же стала очевидной. Одной из задач молекулярной биологии после Уотсона-Крика было взломать код ДНК; другой - открытие молекулярных механизмов кодовой трансляции. Роль ДНК как в наследственности, так и в кодировании белков была в принципе решена, и молекулярной биологии оставался вопрос о том, как все это работает на практике.
К 1950-м годам стало ясно, что клеточной органеллой, в которой производятся белки, была рибосома, названная американским микробиологом. Известно, что рибосома представляет собой чрезвычайно сложную структуру. Но какова была его атомарная архитектура? Как его молекулярные кусочки соединялись друг с другом? Уотсон и Крик смоделировали структуру ДНК; решить структуру рибосомы означало бы увидеть ее. Для Рамакришнана рибосома — это машина, но можно представить ее как фабрику — организованную систему машин — и открытие рибосом, как и многое другое в современной науке, само было сделано посредством фабричного разделения технического труда. и ключевая роль в этом принадлежит Рамакришнану.
Рассказ Рамакришнана об открытии рибосомы имеет некоторые аспекты пикантности как в книге Айзексона о Дудне. Почти каждый шаг на пути к тому или иному научному решению связан с перемещением людей между научными учреждениями по всему миру, из одной лаборатории в другую, посещением международных конференций или с беседами за кофейными столиками.
Но нас помимо описания механизма работы мысли привлечет в книге и личная история автора.
Родившийся в штате Тамил Над, он получил степень по физике в университете Гуджарата в год, когда ему исполнилось 19 лет, а затем уехал из Индии, чтобы работать над докторской диссертацией в обычном университете на Среднем Западе Америки. Рамакришнан не собирался открывать «тайну жизни» или даже работать над биологической тематикой. Его ранняя история, как он скромно рассказывает в «Генной машине», — это история не видения и призвания, а дрейфа и случайности. Молекулярная биология была основана в середине 20-го века в основном физиками, которые заблудились в биологии, и Рамакришнан тоже заблудился, привлеченный волнением, последовавшим за открытием Уотсона-Крика. В 1976 году, имея докторскую степень по физике, молодую жену и двоих маленьких детей, он решил заняться биологическими исследованиями, точный характер которых еще предстояло определить. То, что он знал о рибосомах в то время, не делало их интересной темой.
В 1981 году, закончив работу над докторской диссертацией уже Йеле, Рамакришнан разослал около пятидесяти заявлений о приеме на работу в академические институты, но все они были отклонены. Некоторые университеты, по-видимому, сомневались, что его английский достаточно хорош для преподавания; некоторые скептически относились к его квалификации для проведения серьезных биологических исследований; другие, казалось, разделяли мнение, что исследование рибосом никуда не денется. Его спасли институты физики высоких энергий, созданные во время холодной войны, где можно было работать с излучением для исследования структуры рибосом. Проведя некоторое время в Ок-Риджской национальной лаборатории в Теннесси, Рамакришнан получил должность штатного научного сотрудника в Брукхейвенской национальной лаборатории на Лонг-Айленде, где он проработал в течение 12 лет до 1995 года; в 1999 году он занял свою нынешнюю должность в Лаборатории молекулярной биологии в Кембридже. В следующем году команда Рамакришнана в Кембридже определила структуру небольшого участка рибосомы. Вскоре после этого ученые Йельского университета определили структуру большего участка; затем, в 2007 году, была установлена структура всей рибосомы. За этим последовали награды, ожидаемые за достижение такого масштаба и значимости: нобелевская премия по химии 2009 года, рыцарское звание, высшая гражданская награда Индии, а в 2015 году — пост президента Королевского общества.