В прошлый раз мы разобрали первый пункт из списка - герои Виктора Цоя и Сергея Бодрова в обоих фильмах - это сильные личности среди слабых, слабеющих или ослабленных.
Сегодня разберём ещё одну общую черту - их одиночество.
Главные герои обоих фильмов - одиночки, "степные волки", и рядом с ними очень трудно представить женщину. Временного друга - как Немец (о нём позже и подробнее) - можно, попутчика - как водитель КамАЗа - тоже, боевых друзей - Илья и Костя из второго фильма - легко.
А женщину - никак.
Хотя у обоих она как бы есть - Моро пытается спасти Дину, а Данила вполне искренне предлагает уехать Свете - но ни в первом, ни во втором случае спасти не удаётся, а имеющиеся отношения не настолько крепки, чтобы герой не перестал быть одиноким.
Женщина - это про отношения любовные. Теперь рассмотрим родство по крови.
У Моро-Цоя (так и хочется назвать его Виктором!) родственники очень далеко, он лишь коротко звонит им из телефона-автомата в самом начале фильма. Всё остальное время действует один.
У Данилы ситуация поинтереснее.
У него есть брат Виктор, который ему "вместо отца был", и Данила так хорошо помнит эту проявленную к нему когда-то в прошлой жизни доброту, что в финале фильма успокаивает замученного бандитами брата, вспоминая эти ситуации с ходу.
"А помнишь, я на рыбалке ногу проколол? А ты меня десять километров тащил домой?"
Тут важно обратить внимание, что проявленная Виктором забота - это не что-то исключительное. Кто из нас оставил бы брата, сестрёнку, друга или просто "ближнего своего" в такой ситуации? Я уверен, оттащили бы домой и за 10, и за 20 километров, если надо. Но в Даниле эта благодарность, великодушие - по сути, к предавшему, много раз подставившему его брату - настолько сильно, что помочь "братану" или не помочь - так даже вопрос не стоит.
Виктор Багров - это герой Трифонова и Шукшина, но через 20 лет
Вот эти короткие, "телеграфные" подсказки о прошлом - признак хорошо прописанного сценария: мы видим, что Виктор когда-то был другим человеком, но потом уехал в большой город, а тут и время изменилось - и Виктор изменился. Перестал быть "вместо отца", его прельстила новая жизнь, и размылись ценности (или их с самого начала не было?) - можно отправить младшего брата несколько раз чуть ли не на верную смерть.
Высокая художественная ценность сценария заключается ещё и в том, что этот "обмен", "мутация" людей, происходившая в позднем Советском Союзе и особенно ярко - в девяностые, отражена в русской литературе и кино очень хорошо.
Можно, например, вспомнить повесть Юрия Трифонова "Обмен" (1969) - о том, как классического типа советский интеллигент разменивает квартиру, тем самым, по сути, не оставив надежды на выздоровление своей тяжело больной матери. Косвенно "убивает" мать через поступок, "разменивает" мать на квартиру. Сюжет (и всю литературность и художественность повести) невозможно передать в двух словах, поэтому советую её прочитать.
Очень интересно переданы социальные и личностные трансформации людей шестидесятых-семидесятых и в прозе и фильмах Василия Шукшина. Программный рассказ "Обида" (1972) - про бывших жителей деревень, переехавших в город и не могущих найти себе места в новом быте. Кто-то из них пытается оставаться верным внутреннему моральному компасу - быть искренним, отстаивать своё достоинство, а кто-то непоправимо "обменялся". Не привыкнув жить "городскими", герои спальных районов вымещают злобу и досаду на открытых и простых Пашках Колокольниковых и прочих шукшинских "чудиках".
Главная тема Шукшина, как по мне, состоит не в этом, но "обмен", "смена" ценностей, какие-то непоправимые изменения в людях очень хорошо представлены во всех его произведениях.
Слышны эти мотивы и в песнях Владимира Семёновича Высоцкого:
"А он мене не друг и не родственник,
Он мене - заклятый враг!
Очкастый частный собственник
В зелёных, серых, белых "Жигулях"!
Если посмотреть на восьмидесятые и девяностые годы, то проблему "перерождения", "обмена", "мутации" общества в литературе лучше всего выразил Виктор Пелевин.
Вавилен Татарский покинул "свой прекрасный мир" поэзии и "создал ужасный мир" рекламы в романе "Generation П"; люди превращаются в разного рода мух, жуков и комаров в "Жизни насекомых"... Но наиболее лирично, наиболее деликатно, наиболее невыносимо-тоскливо это показано в рассказах 1989-1991 годов "Проблема Верволка в Средней Полосе", "Миттельшпиль", "Вести из Непала" и "Жизнь и приключения сарая номер XII".
Что-то, что было раньше - безвозвратно утрачено. Произошла какая-то химическая реакция, и мы все изменились. В прекрасный, мечтательный и восхищающийся Сарай номер XII вместо перезвякивающих, разноцветных, пахнущих летом и юностью велосипедов поставили чёрную, склизкую и мерзкую бочку с солёными огурцами.
"Обмен" в кинематографе до "Брата"
"Перерождение" и фатальное изменение - тема всех фильмов дуэта сценаристов Петра Луцика и Алексея Саморядова.
Когда Виктор Пелевин публиковал первые рассказы в журнале "Наука и религия", у Луцика-Саморядова вышла дипломная работа - короткометражный фильм "Канун" (1989). В нём заложены основные темы последующих фильмов, и при этом тоже противопоставляются сильные провинциальные мужчины - Данилы Багровы, "соль земли" - мелочным, маленьким, суетливым Акакиям Акакиевичам, которые готовы заработать любым способом себе "на шинельку". Возможно, они были сильны до переезда в большой город, но город проверяет на прочность.
"Вот ты говорил, город - сила. А здесь слабые все..."
Советую вам посмотреть этот короткий фильм, он очень перекликается и с "Иглой", и с "Братом". В нём - как и в прозе Шукшина - достаточно хорошо показано, что город - это злая сила.
Вернёмся к одиночеству Данилы. Что с другими персонажами?
Виктор - хоть и брат по крови, но связь с младшим утратил.
Мама у братьев - классическая "ждуля". Вдова по мужу, погибшему в тюрьме давным-давно. Большой эмоциональной привязанности к сыновьям не испытывает. В первом фильме отправляет младшего к старшему, во втором - старшего к младшему, причём примерно теми же словами. С такой мамой, судя по всему, "чем дальше, тем роднее".
Хотя такой тип детско-родительских отношений довольно типичен для суровых мест нашей необъятной Родины, где главная задача - выжить, и особенно не до сентиментов. Меня хорошо поймут жители маленьких городов и деревень, не избалованные халвичным рафом и сельдереевым смузи по утрам. (Ничего не имею ни против первого, ни против второго.)
Так что к маме и папе наших братьев лучше всего подойдёт формула Михаила Лабковского "у кого родились, тому и спасибо".
Подобьём промежуточный итог.
Света в критический момент делает привычный выбор. No judgement.
Виктор - брат и всё. Просто брат. Данила готов ему поэтому помогать, но какой-то реальной близости, родни по духу там тоже нет.
Мама недовольна то первым, то вторым, и оба отправляются от неё каждый в свою Одиссею.
А теперь про друзей
Тусовщица Кэт. Но и тут всё понятно: "Буратино, возьмём по кислоте?" Это всё, что она может предложить для отношений - вместе оттопыриться.
Если каждый день оттопыриваться, как в последний день, то однажды ты не ошибёшься.
Я помню, как мой папа никак не мог понять, почему Данила даёт Кэт деньги в конце фильма. Она же меньше всего для него сделала, да и вообще стрёмная. Мне кажется, я понимаю, потому что я бы тоже дал.
С одной стороны, это попытка Данилы "купить" себе друга, хоть так удержать кого-то при себе. С другой - скорее всего, он и воспринимал её как друга, потому что она первая встретилась ему в этом мрачном, холодном и чужом Петербурге.
Те из вас, кто переживал переезд, эмиграцию, "покорял Москву", тот очень хорошо знает это чувство, когда ты совершенно один. И отступать тебе некуда. Один на один с судьбой.
В такие моменты любой, сделавший тебе милость, - показавший дорогу, подвёзший бесплатно, пустивший переночевать, сделавший любое малое добро - уже воспринимается как друг.
Мне кажется, деньгами Данила выразил Кэт благодарность. Воздал сторицей. Она явно не ожидала получить "котлету" денег, явно очень больших для середины 90-х.
Продолжение следует...