Нынешний кризис политики в целом и политической философии в частности носит столь глубокий и затяжной характер, что всё чаще слышатся голоса, заявляющие о ее кончине (вместе с историей, надо понимать).
Чтобы верно оценить состояние пациента, обратимся к анамнезу жизни больного (ну уж точно не здорового).
Дата и место рождения: 594 год до н.э., город Афины.
Появление политики как таковой связано с отменой долгового рабства Солоном.
Афинская олигархия больше не могла держать основное население в положении бесправных рабов, а проданные в рабство за долги афиняне были возвращены к семьям за счет государства.
Возникло уникальное для того времени явление – демос – масса людей, чьим неотъемлемым правом являлась личная свобода. И этой массой уже невозможно было управлять посредством прямого принуждения.
Процесс управления посредством баланса интересов различных слоёв общества (у Аристотеля – аксий) и автоматически прилагаемый спор относительно достоверности учета и справедливости распределения и был назван политикой.
Аристотель насчитал три аксии современного ему общества: богатство немногих (олигоев) добродетель, превосходство или заслуги аристоев и принадлежащая народу (демос) свобода (элевтериа).
По отдельности каждый из этих статусов задает особый режим, который в чистом виде вызовет абсолютное неприятие у двух других: олигархию богатых, аристократию достойных и демократию народа. Напротив, точным сочетанием всех трех достигается общее благо.
Однако эту прекрасную конструкцию подтачивает скрытая неуравновешенность.
Вот как это формулирует современный французский философ Жан Рансьер:
«Политика - это деятельность, принципом которой является равенство, принцип же равенства преобразуется в затруднительность распределения долей в сообществе: в чем именно и между кем и кем имеется и не имеется равенство.
Из-за этого свойственного политике затруднения она сама становится затруднением для философии, объектом философии»
И действительно, справедливое распределение невозможно без достоверного учета, но мало того, что в кристальном математическом виде он невозможен, так и сам «коэффициент участия» в общем благе постоянно меняется.
«Но как они могут соизмеряться друг с другом по своему принципу? Что, собственно, представляет собой статус, которым обладает каждая из этих частей сообщества? В прекрасной гармонии аксий легко очертить только одну: богатство олигоев. И она же - единственная, которая всецело основывается на меновой арифметике. А что такое свобода, привносимая в сообщество простыми людьми? И в чем она им свойственна? Здесь и вскрывается фундаментальный недосчет (невозможность арифметического точного подсчета)»
Это, кстати, есть и у Платона в «Государстве» - «политическая философия» начинает свое существование с протокола о несогласии в пункте, по поводу которого все сходятся: справедливость состоит в том, чтобы отдать каждому должное.
Так же очевидно, что политика в прямом смысле этого слова существует только в обществе, какое с той или иной степенью уверенности можно назвать демократическим. В условиях диктатуры – прямого господства – она не имеет смысла, так как общее достояние распределяется самой властью согласно ее собственным интересам и предпочтениям.
Таким образом, смерть политики (и политической философии) возможна в двух случаях – если найден способ точного учета того «должного» что причитается каждому, или если вместо демократических процедур используется прямое господство.
Первое на сегодняшний день выглядит нереальным (хотя поговаривают про потенциальную решаемость задачи посредством искусственного интеллекта), второе же, хотя и имеет место в некоторых странах (в форме партийной или религиозной диктатуры) является скорее исключением, чем правилом. Даже в цезаристской России имеют место демократические процедуры, пусть и в виде симулякра.
А это значит, что пробуждение политического неизбежно. Более того, скорее всего оно будет неожиданным. Таким же как и пробуждение истории, творящееся на наших глазах.