Греки встретили европейцев, этих нежданных гостей, с удивлением и непониманием, хотя уже в какой-то степени привыкли к причудливым представлениям франков. Обычно, после того как через переводчиков объяснялось, что гости пришли помочь в борьбе за свободу, устраивался осторожный прием. В знак приветствия греки стреляли из мушкетов, подавали вино, а пустой дом отводили под ночлег.
Прием, хотя и дружелюбный, не оправдал огромных ожиданий европейцев. Они были оскорблены, как офицеры, тем, что вынуждены были выгружать свой собственный багаж, и они ожидали большего, чем пустой, разрушенный, кишащий паразитами дом.
Первые греки, которых встретили добровольцы, не были похожи на людей, которых они представляли себе со школьных занятий. Сидеть, скрестив ноги, на голом полу, закутавшись в шали, и курить длинные трубки было обычной привычкой, более характерной для турок, чем для потомков Перикла. Попытки ученых вести беседу на древнегреческом не увенчались успехом.
Вокруг городов висел неприятный запах, который, как европейцы вскоре обнаружили, исходил от куч обезглавленных трупов, лежащих за стенами. Изможденные и напуганные молодые женщины и мальчики бегали, полуголые, среди развалин. Дикие собаки и птицы-падальщики были повсюду. Греки в Наварине, стремившиеся поначалу произвести впечатление, хвастливо рассказывали о великой резне, произошедшей несколько месяцев назад. Один грек утверждал, что лично убил восемнадцать турок, другой сказал, что зарезал девять мужчин, женщин и детей в их постелях. Добровольцам с гордостью показали тела турецких женщин, которых несколько дней назад сбросили со стен после того, как они были изнасилованы, а затем им отрубили руки и ноги. Добровольцы, мягко говоря, не были впечатлены, как предполагали греки, но были потрясены и огорчены этим зрелищем; их одинаково ужасала открытая проституция выживших турецких мальчиков и бесстыдные предложения греков разделить их удовольствия, потрахать этих мальчиков — еще один аспект, в котором греческие обычаи отличались от западных.
Группы добровольцев, отправившихся из портов на поиски греческой армии, вскоре оказались в затруднительном положении. В первые месяцы греческие деревни, через которые они проходили, приветствовали их, давали пищу, кров и проводников на следующем этапе пути. К весне 1822 года по всему Пелопоннесу можно было найти небольшие группы европейцев и даже одного или двух мужчин, путешествующих в одиночку, просящих милостыню из деревни в деревню, либо на пути к греческой армии, либо на обратном пути. Еды уже не хватало из-за развала экономики, и гостеприимство оказывалось все более неохотно. Кроме того, страну наводнили банды вооруженных греков, грабивших любое оседлое население.
Европейцы же постоянно напоминали грекам, что пришли сражаться за них, и им постоянно говорили, что, поскольку никто не просил их приходить, им не следует ничего ожидать. Один мудрый старый грек заметил, что европейцы пришли не ради греческой свободы, а ради своей собственной, и это замечание имело обескураживающее звучание правды.
Среди добровольцев 1822 г. было несколько морских офицеров, которые надеялись получить работу на греческом флоте и направились к острову Гидра. Французский морской капитан, ушедший в отставку в 1814 году, граф Журден, провозгласил себя «адмиралом» военно-морских добровольцев в Марселе и утверждал, что может распределять должности. Но как только они прибыли в Грецию, его авторитет испарился, поскольку каждый попытался заявить о себе. Было принято около дюжины добровольцев всех национальностей, которые присоединились к экипажам военных кораблей. Но вскоре им стали противны греческие методы ведения войны. Гастингс, бывший британский военно-морской офицер, видел, как турка волокли по палубе за бороду, а затем выбросили за борт при этом забили баграми.
Голландец присутствовал при спасении некоторых турок из моря в бессознательном состоянии. Их тщательно реанимировали, а затем пытали, убивали и калечили.
Как и в случае с сухопутными войсками, греческие моряки не были склонны подчиняться самозваным советникам. У всех европейцев были свои представления об улучшении навигации, артиллерийских орудий и подготовке боеприпасов, но греки, по понятным причинам, учитывая их последовательный успех, придерживались своих собственных методов. Вскоре многие военно-морские добровольцы передумали и отправились попытать счастья на суше. Их общий вывод — помимо обычных жалоб на греческую трусость, варварство и неблагодарность — заключался в том, что греки «сначала поставили франков в положение, при котором невозможно им чем-либо помочь, а затем жаловались на бесполезность франков».
Предыдущие части цикла.
https://dzen.ru/a/Y05gxadgU28JNr10 - Просто так)
https://dzen.ru/a/Y0730uSBemqWgUzf - Западная Европа и греки
https://dzen.ru/a/Y1BHloa36WIN5ZT4 - Резня и начало революции
https://dzen.ru/a/Y1GK4OpTqkVxXccu - Греки и турки
https://dzen.ru/a/Y1L9O6oBhzo_umR8 - Заграница нам поможет!
https://dzen.ru/a/Y1V1m9IP4CMz9Gzq - Греческая попытка формирования армии, vol. 1
https://dzen.ru/a/Y1f9lN6ZcDPjLBil - Заграница нам поможет 2.
https://dzen.ru/a/Y1l7aF_oUT5eRv2X - Кондотьеры поневоле
https://dzen.ru/a/Y1rUKZ_hzxBkatDL - Два мира – два Шапиро.
https://dzen.ru/a/Y11ykxu1Snjz_bJr - Их нравы
https://dzen.ru/a/Y3U5TuN6nRRMuapY - Греческая революция: две резни.
Хиосская резня -
