Я очень люблю писать о литературные статьи. Наверно, эта отдельная отрасль моей любви связана с огромным куском моего сердца, которое принадлежит ей — литературе. Однако, как вы могли заметить, мой милый читатель, ваш автор не является приверженцем классических анализов. Его перо, ставшее уже частью правой кисти, умеет описать угол, о котором многие и не догадывались. Сегодня я вновь хочу взять что-то устоявшееся, банальное, затертое до дыр и показать вам, что даже самое из самых приевшихся продуктов можно приготовить новое блюдо.
Мотив света и тьмы в литературе. Классика. Запах академизма. Борьба Катерины с самодурами из пьесы Островского или психологический портрет противоречивого характера Печорина из лермонтовского романа. А вместе со всем этим — тошнота как последствие усталости от хрестоматийных примеров. Не хочу! Душа требует простора, как и перо. Поэтому сегодня в меню не будет ни «Героя нашего времени», ни «Грозы». Приятного аппетита.
Чтобы ваш литературный аппетит разыгрался, первым блюдом станет священника, чей душевный мрак разрывает его же святой свет. Нельзя назвать его любовь к Мэгги — чувством губительным, ничтожным, низвергающим, ибо любовь в целом, пожалуй, не может быть таковой. Однако в контексте его образа жизни, чувства к этой девочке (а потом девушке и женщине), страсть, которую он не может обуздать ни саном, ни совестью, становятся темной кляксой на его обете богу. Психологизм того, как в герое борются долг и чувства, чистая по своей сути любовь к богу и грешная, земная любовь к женщине, есть тот самый взятый мною за основу мотив, который пронизывает весь роман Колин Маккалоу.
Пока что пресно, ибо все мои предыдущие размышления базировались на устоявшихся, общеизвестных истинах. Добавлю немного перца: что если в контексте судьбы Ральфа де Брикассара вера — то, что изначально не представляется в этой роли, — становится мраком, который порабощает всю его сущность, заставляя совершать тысячи ошибок? Его женщина, оставленная им женщина, которой он пренебрег ради церкви, спит с другим; его сын, зачатый в порыве необузданной страсти, умирает, так и не узнав, кто его настоящий отец; его жизнь кончается навсегда, без шанса на продолжение, оказавшись в смысле человеческом совершенно пустой. Так может быть, смыслом его жизни была та самая любовь к Мэгги, одна единственная и такая удивительная любовь, каждый росток которой церковь грубо вырывала из его груди, так и не сумев добраться до корня? Может, она была единственным светом для де Брикассара?
На второе подаю «Палату №6». Эта «просахалиненная» повесть, на первый взгляд, кажется олицетворением мрака. И в контексте творчества Чехова после его поездки на Сахалин, где он наблюдал быт каторжников и ссыльных, «Палата №6» мыслится как изображение полной обреченности, отчаянности, бессмысленности. Ну, и пошлости, которая своей динамичностью выделяется на фоне статичной пустоты. Однако, на мой взгляд, даже в этой палате под номером шесть можно увидеть проблески. Для Рагина светом (или хотя бы его лучами) оказывается его же пациент — Громов. Предугадывая ваш вопрос «почему?», заранее отвечаю: потому что для читателя (по мере нарастания конфликта произведения) безумная увлеченность Рагина философскими спорами с душевнобольным становится все более и более очевидной, отвечаю вам я. Безусловно, этот «свет» — неоднороден, неоднозначен. На нем виднеются сотни темных клякс, которые обрекают повесть к трагическому финалу: врач сам впадает в безумие, оказываясь на месте своего пациента. Весь ужас картины сконцентрирован в том, что теперь Рагин становится жертвой своего же персонала, который впоследствии доводит больного врача до сердечного приступа.
Конечно, вам, мой милый читатель, думать о чем-то светлом в контексте повести о помешательстве и душевном безумии очень непривычно и странно, но автор надеется, что вам, помимо всего прочего, вкусно. Необычно, но вкусно.
Второе блюдо, кажется, было самым сложным для переваривания, поэтому на десерт — оставляющий приятное послевкусие «Заводной апельсин». На мой взгляд, из трех не хрестоматийных примеров вкрапления света и тьмы в литературное произведение этот будет самым очевидным и простым для осознания; десерт будет легким.
Роман Энтони Берджесса можно разломать на две неравные части: грязь и преступность и образа жизни, и душевного наполнения Алекса и полный отказ от этой прошлой аморальности. Именно осознание героя, что он вырос, ему не хочется больше того, что раньше, когда он был подростком, составляло весь смысл его жизни, и является светом, который ярко выделяется на фоне многочисленных глав низости его деяний и нравственной пустоты души. В «Заводном апельсине» мрак и свет словно не соединяются, не являются двумя компонентами одной субстанции, они оттеняют друг друга, будучи самостоятельно оформленными противоположностями.
«…И вот уже я чувствую, как в груди появляется сосущая пустота, и сам же этому ощущению удивляюсь. И вдруг я понял, что со мной, бллин, происходит. Я просто вроде как повзрослел. Да, да, да…»
©Энтони Берджесс «Заводной апельсин»
Я постаралась представить вам привычный мотив с абсолютно непривычной стороны, облачив его в новую форму, изменив его наполнение. Иногда для того, чтобы приготовить вкусное блюдо, необходимо взять привычные продукты и всего лишь изменить метод приготовления. Ну что ж, я надеюсь, вы облизываете пальцы.