Шеф бюро датской газеты Politiken был неплохим парнем и даже немного стеснялся своей русофобии. Самой безобидной была материально-техническая русофобия: всё, произведённое в России, по его мнению, не годилось для употребления. Исключение было сделано для водки и писателя Василия Аксёнова. Когда мы летали куда-нибудь, то завтракал он всегда с водкой. Про обед с ужином я уж не говорю. А благодаря личной дружбе с ВасильПалычем, последний был полностью переведён на великий и могучий датский.
Когда-то в 80-х шеф пару лет учился в Воронежском Университете. Поэтому в командировке по местам боевой славы шефа мы особое внимание уделили местным наркодиллерам и заключённым колонии общего режима. Была ещё договорённость о встрече с одним диссидентом, но он на явочную квартиру не пришёл.
Т.к. читатели его газеты нуждались в квалифицированном анализе российского сумасшедшего дома, то мы с ним обошли всё эхо-московское болото.
Не знаю, как работают другие фотографы, но я никогда не слушаю, что говорят интервьюируемые – у меня свои задачи и я занят их решением. Поэтому не помню особо эмоциональных встреч с рукопожатными. Пожалуй, только однажды - во время интервью с Боровым - мне захотелось сложить штатив и отдубасить им Натаныча. А так – тихие, воспитанные люди. Даже мама Валерии Ильиничны, открыв дверь квартиры на Якиманке, успела шепнуть до появления дочери: - Ну, что вы сюда ходите!? Она же просто нездоровая женщина...
Зверь русофобии у шефа просыпался внезапно.
Приехали мы как-то в подмосковное фермерское хозяйство – три семьи совместно выращивали лук и картошку, 20 часов в день на поле. Выручка – на развитие откладывали, но много жира накопить не получалось. Редкие трудяги и ещё более редкие оптимисты – люди потрясающие, ей Богу.
Показали нам весь капитализм на марше. Рассказали о больном: нашей бюрократии и алкоголиках-вредителях из местных пятиэтажек.
Как положено у русских, в конце обед в честь дорогого гостя. Свинью накануне закололи, а времечко-то – небогатые для фермеров девяностые. Сели за стол: борщ, рыба жареная, рыба солёная, свои овощи и фрукты, птица, пельмени, свиные отбивные, водка самая лучшая, импортная…
Наелись от пуза. Шеф на грудь принял чуть ли не пол-литра. Дамам глазки строит, нахваливает их капиталистический подвиг, пробует обниматься. И тут одна из хозяек спрашивает моего писателя: - Ну, как обед?
Гут, - отвечает, - лучших отбивных не ел в жизни!
Спасибо! - говорит хозяйка, - свинина настоящая, не то что мыло в этих сосисках из… И называет великую сосисочную державу - родину шефа. Я ещё тогда подумал, что зря она это сказала!
Шеф культурно дожидается конца чаепития с шикарным самодельным тортом, потом резко встаёт и к выходу – мол, пора ехать, дела – и ещё дверью моей машины громко хлопает.
Едем молча, шеф откинулся и как-то задумчиво в потолок смотрит – статью в лобных долях удержать пытается.
Высаживаю его у штаб-квартиры. Он мне руку протягивает и с ударением на слово «неприятные» говорит: - А все-таки, какие неприятные люди - эти фермеры! Глупые… и картошка у них невкусная!
Ну, и правда, кто её за язык тянул?..
UPD: А это наши гостеприимные фермеры в полном составе