Когда-то давным-давно в одной из северных деревень появился мальчик - сирота. Он просто в одно туманное осеннее утро вышел из леса на луг, где его и заприметил деревенский пастух, который гнал коров на пастбище.
На все вопросы, кто он и откуда, мальчик отвечал, что он ничего не помнит. Шестилетний малыш даже не мог вспомнить как его зовут, при этом он сельским жителям показался умным, говорил хорошо, всё понимал, но вот рассказать про себя не мог совсем ничего.
Сироту оставил у себя деревенский староста и дал ему новое имя - Василий. В семье у него уже было трое детей, но поскольку оставлять детей на произвол судьбы раньше было не принято - заботу о нём взял на себя тот, кому положено отвечать за других - глава деревни.
И не пожалел староста об этом своем поступке ни единого дня. Василий так помогал по хозяйству, что лучшего помощника и представить было нельзя. В восемь лет мальчик мог оседлать самого норовистого коня. Вся домашняя скотина, казалось, понимала слова Василия, все только диву давались, наблюдая как стадо овец во главе с бараном отправлялось туда куда показывал Василий, а коровы паслись там, где их оставлял маленький мальчик. Утки и гуси маршировали по двору в чётко заданных направлениях. Ни одна даже самая злобная деревенская собака ни гавкнула на мальчика ни разу, все псы подбегали к нему, виляя хвостом лизать руки, как только он появлялся на горизонте. И в полях и в огороде, где работал Василий, всегда был прекрасный урожай. Дети старосты, с которыми часто оставляли сидеть сироту, поскольку он был старшим, перестали болеть, росли крепкими и здоровыми. А жена старосты, недомогающая после последних родов, быстро встала на ноги, затем родила ещё троих, а потом еще больше расцвела и так и оставалась несмотря на проходящие годы первой красавицей на деревне.
Соседи уже начали искоса посматривать на семью, которая остановилась все богаче и благополучнее с каждым днём. Если бы такие дела творились не у старосты, то зависть односельчан может и вылилась бы во что-то нехорошее, но главу деревни уважали и боялись. Староста же объяснял односельчанам свой достаток благодатью божьей за доброе дело, заботу о сироте. Только вот жена старосты частенько замечала за сиротой, что тот иногда что- то шепчет животным, да частенько что-то бормочет себе под нос во время работы, и именно в это время глаза его светятся странным изумрудным светом. Замечала она и то, что Василий часто уходит из дома и подолгу бродит один в лесах и в полях, а возвращается с охапкой разных трав из которых готовит потом какие то снадобья по ночам. Понимала женщина, что этот мальчик совсем необычный, но чувствовала сердцем, что нет у него внутри никакого зла и опасности он ни для нее, ни для ее детей не представляет. Где- то глубоко внутри знала она, что даже если он что- то ведает, ну и пусть... Пусть хоть колдун, хоть ведьмак, но сердцем чувствовала, что хороший это мальчик, а потому никому о своих мыслях не говорила. Берегла все его тайны. Берегла и любила его с благодарностью за здоровых детей и помощь по хозяйству.
Когда мальчику исполнилось 16 лет, он пришёл к приемной матери и сказал: " Спасибо, что приютила меня и не выдала моих тайн, знаю, что давно поняла, кто я таков. Отцу приемному скажи, что в город устроился я подмастерьем, низкий поклон ему передай и братьям и сестрам названным моим, а сама знай, что я возвращаюсь в лес и буду там жить, как все мои предшественники - ведуны лесные жили. Если что-то понадобится, то вот тебе свистулька, подуй в нее и я к тебе явлюсь, чтобы помочь. Но секрет наш никому не открывай, не любят люди колдунов, во всех бедах будут винить и не дадут житья, коли узнают". Заплакала жена старосты, так жалко ей с мальчиком было расставаться, который 10 лет ее дом и ее детей оберегал, обняла его и отпустила, дав с собой столько, сколько могла еды и добра всякого.
Так и жил ведун потом один в лесу, людям, когда попросят, помогал, через жену старосты. В основном лечил, пропавших находил да и другие добрые дела делал. И вот пришла ему пора умирать, да оказалось, что душа ведуна пока знания свои другому ( ребенку) не передаст, не может быть свободна. А красть ребенка, да в лесу скрывать ( как его в свое время) он не захотел, слишком сердце у него было доброе, помнил как сам рос: без роду без племени. Так и умер, не освободив душу. Вот и получилось, что ни в мире живых его душе места не было, ни в мире мертвых, а поскольку колдовал он в жизни много и часто самой смерти мешал людей забирать, и жизнь заставлял оставаться там, откуда она уже уйти хотела, пошутили смерть и жизнь над ним, дали обе, сговорившись, ему в наказание вечную жизнь, но при этом сделали так, что родился он снова, вот только котенком, а не человеком, но черным совсем и у совершенно белой кошки. Инь и янь изобразили. Жизнь и смерть. И хоть ничего плохого не хотели с ведуном сделать, ни жизнь ни смерть, но суеверные люди черного котенка у белой кошки решили утопить. Засунули в мешок и выкинули в пруд. Вот так два дня провёл бессмертный котёнок в мешке на дне пруда, словно джин заточенный в бутылке, пока пробабушка Анастасии будучи беременной незамужней девицей не надумала утопиться, от позора да от несчастной любви.
Начало и продолжение тут