Но даже оказавшись в 1950 году после 5-летней "одиссеи" по московским и подмосковным тюрьмам, трудовым лагерям и "шарашкам" в страшном Экибастузлаге, Александр Исаевич не растерялся...
"Отмотать" ему оставалось всего 3 года из 8-ми, и это, безусловно, не могло его не радовать.
Тем более, что опыт выживания в тюремных и лагерных условиях у него был уже немалый и здоровье, числясь "придурком" и отлынивая от тяжелых "общих работ" зимой на морозе, он сохранил.
Конечно жизнь в суровых условиях казахстанском лагеря в отличие от работы в московской "шарашке" была "не сахар". Обитание в общем бараке, ранний подъем, каждодневный "шмон", соседи-уголовники, выход на "общие работы" на морозе под охраной собак и вооруженного конвоя...
Но Александр Исаевич и здесь самых тяжелых "общих работ" сумел избежать. Будущий правозащитник устроился трудиться в бригаду каменщиков. Обо всем этом читайте в его известной повести "Один день Ивана Денисовича".
Каменщики, понятно, выполняя поручения легерного начальства, не всегда работали на морозе и при пронизывающем ветре. Но и такой физический труд стал для Солженицына морально и физически невыносимым уже через год.
Сам он пишет в "Архипелаге ГУЛАГ", что у него от непосильной работы и плохого питания постепенно переставали нормально действовать сухожилия рук и пальцы перестали распрямляться и оставались постоянно скрюченными...
Понимая, что очень скоро он неибежно может превратиться в "доходягу", Солженицын начал день и ночь думать, как бы ему побыстрее "свинтить" из лагеря... И наконец придумал!
Через "вольняшек" (вольнонаемных сотрудников лагеря) Александр Исаевич знал о начале разработки в СССР под общим руководством Л.П. Берии и при научном руководстве И.В. Курчатова собственной советской ядерной бомбы.
Нисколько не смущаясь заведомым обманом, будущий правозащитник отправляет "наверх" по инстанции письмо о том, что он якобы физик-ядерщик и может оказать неоценимые услуги в разработке "ядерного щита Родины".
И уловка несгибаемого "борца за правду" сработала! Из Москвы пришел приказ этапировать заключенного Солженицына из Экибастузлага в столицу, в уже хорошо знакомую ему Лубянскую тюрьму.
Здесь Солженицыну снова повезло...
Его поместили не в камеру к уголовникам, а в большую и довольно просторную камеру, где были собраны репрессированные по доносам ученые, и не "липовые", как Александр Исаевич, а настояшие ученые.
Впрочем, Солженицын, имевший за плечами только два года обучения на математическом факультете провинциального университета. видимо и сам себя посчитал "ученым". Он даже пытался выступать в камере с некими "научными сообщениями"...
Тем более, что на несколько месяцев о будушем правозашитнике начальство как будто-бы забыло. Его не вызывали на допросы и никак не стесняли его времяпрепровождение.
В том же "Архипелаге..." Соженицын пишет, что первые недели своего второго пребывания в Лубянской тюрьме он почти круглые сутки спал, забравшись под нары. Его здоровье и физическое самочувствие здесь после казахстанских лагерных "ужасов" полностью восстановилось.
Понятно, что в среде настоящих ученых, некоторые из которых были известные даже за границей, таких как, например, знаменитый биолог и генетик Н.В. Тимофеев-Ресовский ("зубр" из обноименной повести Даниила Гранина) "научные сообщения" недоучки-Солженицына вызывали только иронические улыбки.
Но это нашего "правдолюба" не смущало...
Главную для себя победу Александр Исаевич все-таки одержал! Он был не на "общих работах" на морозе, а в теплой московской тюремной камере... И питание в Лубянской тюрьме для ученых и псевдоученых, таких как он, было вполне сносное...
Но рано или поздно все хорошее заканчивается. Лябянское начальство наконец, покопавшись в документах, разобралось, где правда и где ложь, в письме-обращении "ученого-ядершика" А.И. Солженицына, и исправило свою ошибку - "крупный ученый-физик" был этапирован из Москвы обратно в Казахстан.
Молодец, все-таки Александр Исаевич! Вот, как ловко придумал!
И начальство ГУЛАГа не в накладе - вот, видите - все факты, изложенные в письме, внимательно проверили! И Александр Исаевич необходимый для поддержания здоровья многомесячный отдых от тяжелого физического труда в лагере получил!
Все равно дальше уже было легче. То ли начальство лагеря в 1952 году то ли уже как-то почувствовало приближение конца "сталинской эпохи", то ли начало опасаться бунтов заключенных, но жестокий лагерный режим стал постепенно ослабевать.
Да и Солженицыну до конца его срока оставалось всего только один год "отмотать". К тому же Александр Исаевич уже знал в Экибастузлаге "все ходы и выходы" - и как от тяжелой работы увильнуть и как с жалобами на болезнь в санчасти подольше задержаться...
И ведь действительно, зимой 1952 года у заключенного Солженицына обнаружили злоккачественную опухоль - семиному. Но легерный врач здесь же, в лагере, его удачно прооперировал...
Я долго не мог понять, почему Варлам Шаламов, автор знаменитых "Колымских рассказов", от звонка до звонка прошедший самые страшные лагеря под Магаданом, отказался сотрудничать с Солженицыным, когда тот предложил ему вместе писать "Архипелаг ГУЛАГ"...
А теперь понимаю. Просто Шаламов ясно увидел, что в своих произведениях Александр Исаевич Солженицын всегда ставит на первый план не людей, не народ и не страну, а только себя любимого и свою якобы великую историческую роль в литературе....