- Кто это???
- Это кошка.
- …?
- Я ее нашел.
- Почему в пакете?
- Сел у подъезда на лавочке покурить, пакет рядом положил. Обернулся – она в уже там сидит и глядит, на психику давит, зараза…
- Может, чья-то, искать станут…
- Отдадим.
Из пакета смотрели сердитые янтарно-желтые глаза на наглой плоской морде. Огромная, серо-голубая (как песцовый воротник советских времен) персидская кошка плавно перетекла на обувную полку. А затем, плюх! со звуком, который может произвести разве что слоненок, оказалась на полу. И как ни в чем не бывало, прошествовала в комнату, скрылась за диваном.
- Хм, вообще-то у нас уже есть кошечка. Люсей зовется, если помнишь…
- Две будут.
- Ладно. Как звать величать станем?
- Чтобы буква «с» была, как в «кис-кис!», быстрее привыкнет.
- Тогда Сонька.
- Как скажешь.
Только что найденная и вновь нареченная знакомиться не спешила. Заняла «оборону» за диваном. Да и мы не настаивали на соблюдении этикета, новенькая, пусть привыкает.
Ранним утром, урчащая, ласковая Сонька выплыла на кухню, усиленно демонстрируя свое расположение. «Жрать просит», - подумала я. И оказалась права. Как выяснилось, это животное, было голодно всегда. Позже открылась и причина сего факта: кошка оказалась беременна. Основательно расположившись над миской, удобно устроившись, выложив хвост, Сонька принялась за трапезу, по-другому не назовешь. Ела медленно, со вкусом, останавливаясь, вставая, потягиваясь и опускаясь опять. Закончив, оглядела пустую миску, вылизала ее и отправилась восвояси. Я хотела было ее погладить, протянула руку, но мгновенно получила удар увесистой когтистой лапой, подушечки на которой были черными. Мне дали понять, что на данный момент общение окончено.
Мы и не предполагали, как изменится наша жизнь после этой находки. Сонька оказалась исчадием ада в прекрасной оболочке. И, подозреваю, изгнана из дома за дурной характер.
Первой жертвой стала наша благородная, утонченная Люся. На долгое время она была загнана на шкаф от стенки, под самый потолок и спускалась украдкой глубокой ночью быстренько перекусить и сбегать на свой лоток. Двух хозяек на одной территории быть не могло. И, естественно, главной должна быть Сонька. Одно ухо у Люси было порвано в клочья, нос поцарапан, а по углам валялись следы баталий в виде клоков шерсти. Бедное животное, страдая, выглядывало из своего убежища и плакало. Да, да! Кошки умеют плакать, большими крупными слезами…
Вторым на очереди был мой муж и кошачий спаситель. Однажды утром я услышала дикий вопль из прихожей:
- О, елки палки! Ах ты, неблагодарная скотина!
Разъяренный муж потрясал в воздухе новыми туфлями, с которых стекали капли с неповторимым запахом кошачьей мочи. Сонька наблюдала из-за угла. Голову даю на отсечение, на ее морде блуждала злорадная ухмылка! Обувь пришлось выбросить. На следующее утро история повторилась…
- Я убью ее, - рычал разъяренный глава семейства. А я грудью стояла за беременную, о чем скоро пожалела.
На следующее утро, моя новая мягкая мебель, деньги на покупку которой семья откладывала длительное время, была осквернена. На диване и в кресле зловеще темнели мокрые пятна с соответствующим запахом. Злорадная морда выглядывала из-за угла. Я видела ее половину. И эта половина была отнюдь не в печали! Настал мой черед задумывать смертоубийство.
- У нее гормональный взрыв, от беременности, - на этот раз защищал Соньку муж.
Жизнь в нашем доме стала кошмаром. Мягкая мебель на ночь закрывалась полиэтиленовой пленкой, в центре которой по утрам стояли ненавистные лужи. Обувь переместилась на полки для головных уборов. Люся на верхотуре сходила с ума. Знакомые недоумевали: «Да выгоните вы ее! Так жить нельзя!». Да, нельзя, понимали мы, но терпели.
Гладиться Сонька не давалась. В редкие минуты можно было пару раз провести по ее голове, после чего следовал мгновенный взмах когтистой лапы, и желания пообщаться больше не возникало.
Кошку нельзя было не только оттолкнуть, но и просто повысить на нее голос. Не поделиться лакомым кусочком. Тут же на глазах, демонстративно, присаживалась и делала лужу.
И вот наступил долгожданный момент: на свет появилось пятеро котят. Все разномастные, крупные и пушистые. Пока были маленькие, сидели в тумбочке и особых хлопот не доставляли. Проснувшись, начинали громко орать, зовя Соньку, та укладывалась, котята размещались у нее под боком, начинали сосать молоко, дружно урча.
Однажды, я пришла с работы и обнаружила, что дома никого, и котят тоже нет! Кинулась на поиски. Тумбочка пуста. В панике металась по квартире, в голову лезли разные мысли.
И вот, на полу в спальне я увидела тряпочку, такую, как стелили котам. Дальше, у самого шкафа - еще одна, дверца чуть приоткрыта. Заглянула в шкаф – никого. Остановилась, задумавшись. Потянулась снова к шкафу, залезла подальше за сложенные на полке вещи – рука уперлась во что–то пушистое, из темноты глянул желтый глаз…
Глубоко у дальней стенки, за стопкой теплой одежды отдыхало все мохнатое семейство, во главе с мамашей. Как она умудрилась их туда перетаскать – остается загадкой. Спрятала! Позже мы увидели, как Сонька носит своих детей: держит в зубах кого за шкирку, кого за спинку, кого за хвост и бежит.
Вскоре коты подросли и разбрелись по дому, как тараканы. Куда ни ступи – наткнешься на котенка. Они были везде: в кровати, на кухне, за холодильником, в тапочках, лезли из всех щелей, и казалось, что у нас не пять котят, а пятьдесят. По ночам они начинали орать от голода, требуя к себе измученную Соньку, у которой не хватало молока на такую ораву. Приходилось вставать, греть молоко и совать их бестолковые морды в блюдце. Маленькие бандиты носились до изнеможения и засыпали в неожиданных местах, там, где их застигала усталость.
Пора было прекращать «беспредел» и раздавать котят в «добрые руки». Долго ждать не пришлось, было дано объявление, и шалунов быстренько разобрали. Как потом оказалось, животные выросли сказочной красоты и с энергичным темпераментом, хозяевам доставили много хлопот, но к тому времени были уже горячо любимы.
Сонька стала еще злее, чем при беременности: забрали детей. Она мстила по любому поводу. Молоко застоялось, и кошка, мучаясь, безумствовала. Надо было что-то предпринимать, и опять было дано объявление о том, что мы отдаем голубую персидскую кошку в добрые руки. Находились претенденты, мы предупреждали о непростом характере животного. Девушка Маша заверила нас по телефону, что заберет Соньку, приехала с большой коробкой. Соньку водрузили для наглядности на стиральную машинку. Кошка глянула на Машу желтым глазом, после чего девушка извинилась, и сказала, что боится…
А Сонька продолжала злобствовать. По утрам на кухне, ласкаясь, терлась о ноги, просила есть, и сразу же шла и демонстративно делала лужу на подушке. Объявление повторили.
Нашлись добрые люди! Пришла молодая женщина, сказала, что у них живет рыжий персидский кот, и они хотят завести ему кошечку, чтобы была семья. Мы стали говорить, что характер у Соньки непростой, но гостья попросила у нас большую сумку, засунула туда вопящее от возмущения животное. Несколько дней прошло в ожидании: кошка освоится, проявит свой нрав и ее вернут вместе с сумкой. Но время шло, все было тихо. И только через две недели прибежал мальчик, отдал нам сумку и сказал спасибо за кошку, которая подружилась с его мамой и котом Баксом.
На этом эпопея с котами была не закончена. Я вздохнула с облегчением: в доме воцарился порядок. Люся спустилась «с гор» и отсыпалась на кровати. И все же… Мы скучали по Соньке и возмущались тем, что она нас так быстро забыла.
И вот однажды… Шуструю голубую кошечку, похожую на Соньку забрали первой бабушка с внучкой, живущие в нашем подъезде. Назвали ее Мурочкой. Прошел месяц, встречается девочка и жалуется, что кошечка балуется, бегает, от нее летит шерсть, а у бабушки оказалась аллергия. «Что делать, не знаем. Не выбрасывать же ее в подвал! Не возьмете вы ее обратно?» Взяли! Вот так к нам вернулась Мурка, ставшая Мелочью.
Серо-голубая, как Сонька, меленькая по сравнению с Люсей, она сидела у бабушки на руках, уткнувшись ей в шею, и боялась. Нас она забыла, дрожала от страха.
- Ах ты, мелочь пузатая!
Так и прилипла к ней кличка «Мелочь», сколько не говорила я, что так звать кошку не прилично. Через год эта «Мелочь» весила около пяти килограммов и усыхающая от старости Люся по сравнению с ней казалась котенком. Кошечка оказалась с ласковым, веселым характером и быстро прижилась.
Кошачья эпопея благополучно завершилась. И как вы думаете, мы больше не подберем кого-нибудь жалкого, бедного и бездомного?
Кстати, к нашей даче приблудилась такса и принесла пятерых щенков…