Немного отдохнув у хозяина дома, Филимон решил двигать дальше. Уильям налил Филимону в его термос два литра холодного молока, угостил пирожками и лепёшками и дал свежих овощей с огорода. Проводив его до дороги, он пожелал ему счастливого пути и они расстались. Филимон шёл и думал: «Какой же Уильям счастливый! Женат, скоро детки будут.… Эх!!!» и, вздохнув, пошёл дальше.
Продолжая свой путь , и, дойдя до очередного перекрёстка, сверившись с картой, он решил двигаться на Гималаи, на которые так давно хотел, хоть путь и не был близок.
На его долгом, многодневном, пути, его взору открывались многочисленные величественные буддийские храмы, в некоторые из которых он заходил. И монахи, которых узнавая, что он держит путь на священные Гималаи, благословляли его, давая ему еды и воды, кои у них были.
Его взору открывались бесконечные пахотные поля с пшеницей, кукурузой, сорго, сахарным тростником, горчицей а также чаем.Нещадно палило и жарило солнце, поэтому на ночь он обычно останавливался у небольших речушек. Попадались периодически различные небольшие деревушки, с колоритными лицами местных жителей в которых царило лишь спокойствие ведь они никуда и никогда не спешили и радовались жизни.
Дойдя до Адваны, наш герой попросился на ночь в дом к одинокой индийской бабушке, лет восьмидесяти пяти на вид. После спокойного, крепкого сна и вкусного завтрака Филимон думал, как отблагодарить её, ведь денег у него было совсем мало. Но эта маленькая, сухонькая старушка сказала, что ей не нужны деньги от такого хорошего человека и она будет признательна ему, если он поможет привести в порядок тропинку, выложенную мраморной плиткой, которая давно заросла травой.
Наш учёный очень удивился, прочищая одну из плит, когда обнаружил на ней застывшую много лет назад ракушку аммонит. Ему так не хватало этой ракушки в его коллекции, но ему ничего не оставалось, как только сфотографировать её. «Ничего не зря, ведь недаром меня сюда привело» - думал он, дочищая соседнюю плитку. Вскоре он попрощался с хозяйкой дома, которая в дорогу дала ему в дорогу бананов и манго.
Ближе к полудню он уже вышел из города и, идя по шоссе опять встретил священных коров. И тут возле него вдруг остановилась машина:
- Привет, Филимон! Куда путь держишь? – это был его добрый знакомый археолог.
- Оо, Аниш! Вот это встреча! – Филимон обернулся.
- Садись, довезу!
В салоне они разговорились.
- Куда путь держишь, дружище?
- Я решил попутешествовать, исследовать новые берега и страны. Карта, компас, запас еде, вещи и денег немного. Это всё, что мне необходимо. Сейчас направляюсь в сторону Гималай.
- Интересно, - Аниш удивился – может быть тебе нужно чем-то помочь? Ты спрашивай, не стесняйся.
Филимон вздохнув, ответил:
- У меня денег маловато, но ничего, я подкапливаю.
- Всего-то? Конечно же помогу, в чём вопрос-то! И не надо отказываться.
На что Филимон поёрзал, и они поехали дальше. В пути они много разговаривали, смеялись, вспоминали молодость, разговор зашёл и о семье:
- А у меня жена недавно дочку родила, скоро три месяца будет. Сыну семь лет уже. А ты-то семьёй обзавёлся?
- Нет, - ответил грустно вздохнувший Филимон – да и куда мне? Я постоянно в экспедициях, разъездах. Вон, недавно только с Австралии приехал. А ты, Аниш счастливый, у тебя семья, дети есть…
За разговорами он доехали до города Сикка. Аниш дал Филимону в дорогу денег, на этом они разминулись и Филимон пошёл дальше. Около дороги он увидел несколько камней юрского периода, в них отпечатались следы морских животных.
- Дядя, дядя! – его одёрнула за штанину маленькая девочка лет пяти на вид. – Дядя, помоги. Они меня обижают.
- Кто, они? – показал он на четвёрку мальчишек, что стояли неподалёку.
- Нет же. - шёпотом сказала девочка – Они. Вон те двое рыжих котов, что там сидят.
- А как они тебя обижают? И… - он не успел договорить, как один из них направился в их сторону. Девочка спряталась за учёного.
- И почему ты их боишься? Они кусаются?
- Да – ответила девочка. – Они не местные, чужие. Я хотела их погладить, а этот меня укусил, а вон тот – поцарапал. Больно!
И тут она заплакала
- Ну, ну, ну. Не плачь, милая. – Филимон взял её на руки и стал гладить по голове, после чего та успокоилась.
Эта смуглая, маленькая девочка видимо не знала заботы и ласки, а её глаза цвета королевской лазури смотрели в самую глубину души Филимона как-бы с мольбой о помощи и грязные, тёмно-шоколадные волосы слипались меж собой.