Доброго дня!
Весной этого года подруга дала мне почитать книгу И.Кузнецова "Крепость в степи". Там описывалось создание крепостей на Азово-Моздокской оборонительной линии. В частности, создание крепости под номером 8. Нынешний Ставрополь. Однако про Георгиевскую крепость там тоже встречались упоминания и я с огромным удовольствием прочла эту книгу. Автор описывал создание крепости как художественный рассказ, оттого оно и читалось легко, и запоминалось.
Стало интересно, а есть ли у него и про другие города нашего края книги? Оказалось, что есть. Про Пятигорск, Кисловодск. Но мы же из Георгиевска, хотелось хоть что-то найти в его рассказах, связанное с этим городом. И, о чудо, такой рассказ у него было. И повествование идет в нем о Георгиевском трактате, который связан непосредственно с Георгиевском.
Но узнать этот факт - полдела. Следующая задача состояла в том, чтобы найти этот рассказ. Дело в том, что он не был издан в форме книги, так как небольшой. В 1983 году к 200-летию со дня подписания трактата И.Кузнецов издал этот рассказ в газете "Ставропольская правда". Насколько поняла, в нескольких номерах. Рассказ для газеты большой, поэтому поделен на 6 частей.
Предстояло найти, где могут храниться архивы этих газет. Сотрудница Георгиевской центральной библиотеки очень помогает мне и отправила в Лермонтовскую библиотеку Ставрополя запрос на поиск этой статьи. Какое-то время мы ждали ответ, но не очень долго. Они нашли и прислали фотографии этих статей. И все было бы отлично, но они крайне плохо читались. Можно сказать, что некоторые части было не прочесть. Тогда я обратилась к друзьям-экскурсоводам и путешественникам из Ставрополя с просьбой сходить в ту библиотеку и по возможности сфотографировать статью. Это тоже было отдельное приключение, но благодаря им теперь у нас есть возможность прочить статью и увидеть истоки подписания Георгиевского трактата.
Я решила ее перепечатать и опубликовать также по частям. Всего 6 частей. В этой статье публикую 1 часть.
Приятного чтения!
Мы из Москвы ждали восхода солнца.
Давид Гурамишвили.
I.
Ранним майским утром 1783 года три всадника галопом вымахали на вершину кургана. На вороном жеребце – командующий войсками Кавказской линии генерал поручик граф Потемкин Павел Сергеевич, на гнедых – его адъютанты.
Чуть сутуля высокую, богатырского сложения фигуру, туго затянутую в темно-синий мундир, хмуря красивое мужественное лицо, молодой граф придирчивым взглядом окинул Георгиевскую крепость, лежавшую в полуверсте на приподнятой равнине, попытался оценить ее внешний вид глазами не местного жителя, а человека Закавказья, который впервые спустился с гор и увидел русское укрепление. Человека не простого, не праздного, - разъезжающего от нечего делать, а в высшей степени делового, допустим, чиновника, занимавшего высокий пост в правительстве грузинского царя, которому поручили в России найти дружбу и братство. Какие мысли придут в голову такого посланца при виде первого военного поселения?
Закавказец привык видеть у себя на родине замки-исполины, сооруженные из каменных глыб, на высоких кручах и, конечно же, его удивит простота и легкость российского укрепления, атаковать и захватить которое лихим джигитам не составим большого труда. Но приглядевшись, он вдруг обнаружит, что нет, пожалуй, с налета форпост не взять.
С двух сторон укрепление обнесено рвом и насыпным валом, с двух – ограждено крутыми берегами горной щумливой реки Подкумок. С угловых бастионов грозно смотрят на мир жерла крепостных пушек. У трех массивных ворот – Главных, Александровских и Бештаугорских – застыли с ружьями часовые. Центр Фортеции обозначен христианским собором, золотистые купола и кресты которого огнисто сияют на голубом фоне неба. Порядочностью, спокойствием, верой в правоту дела русских дышит это поселение на южном рубеже России. И от этого станет отрадно и покойно гостю.
Будет ласкать глаз закавказца и окрестный ланшафт. На севере, за густой зеленой стеной вековых, в два обхвата, дубов, ясеней, чинар и карагача, росших на берегах благодатной Кумы, открывается чистый, неоглядный простор степи. На востоке, на ровной глади с редкими войлочными юртами ногайцев, в туманной мгле извилисто бежит все та же зеленокудрая Кума. На западе – другое живое видение: застыли в веселом хороводе горы не горы, курганы не курганы – Бештау, Машук, Змеиная, Железная, Развалка – будто ждут музыку и при первых же аккордах сорвутся с места и пустятся в пляс.
Конечно же, прежде всего поразит закавказца небывалый простор. После высоченных гор, глубоких ущелий он прикоснется к удивительной воле-волюшке, к громадности мира, где все велико: и степи, и леса, и реки, и народ. И красота яркая, одухотворенная. С просторной глади даже горы выглядят по-иному. Смотрите, как широченно, во весь горизонт вытянулась снеговая цепь большого Кавказского хребта с вечными часовыми Казбеком и двуглавым Эльбрусом, с голубыми и темными ущельями, ниспадающими к зеленому плоскогорью.
Мысленно представив, как сын гор увидит передний край России и какие у него возникнут эмоции, граф Потемкин, уже лично от себя, русского человека, генерала, командующего войсками Линии, подытожил: для крепости Святого Георгия удачно избрана позиция не только душу ободряющая, но и тактически выгодная – здесь перекресток дорог. Отсюда можно ехать в Россию и Закавказье, на Минеральные Воды и в Кизляр, в Астрахань и на Кубань. Получать войска и грузы со всех сторон и посылать во все стороны. Неспроста сделали Георгиевскую крепость центральной на линии и разместили в ней штаб-квартиру командующего войсками, штабы полков, крупнейшие цейхгаузы военного снаряжения, мощное провиантное депо, попечительство торговых и хозяйственных связей с горцами. Одним словом, превратили в подобие столицы Предкавказья.
И вот теперь, вдобавок ко всему, крепость удостоилась новой чести: светлейший князь Потемкин Григорий Александрович, наместник южных губерний России и президент военной коллегии, избрал сию «столицу» местом переговоров с послами грузинского царя Ираклия II.
Правда, на такой выбор повлияло много причин: не затруднять послов долгой и трудной дорогой через всю Россию, не затягивать переход Грузии в подданство нашей империи… И даже такое тонкое, деликатное, можно сказать, символическое обстоятельство: Григорию Александровичу стало известно, что на гербе Картли-Кахетинского царя Ираклия Теймуразовича, кроме обычных талисманных знаков, имеется изображение великомученника и победителя Георгия на коне, поражающего пикой змея.
Князю пришла на ум мысль: на гербе грузин святой Георгий, как частица знамени, с коим они отстаивают свое человеческое достоинство в тяжком борении против персидских и турецких поработителей; у нас, русских, на южной окраине Российского государства крепость святого Георгия, сооруженная с целью защиты себя и своих друзей от тех же алчных захватчиков – змиев. Исторически оправдано будет, ежели извечные устремления двух единоверных народов окажутся скрепленными братским союзом именно в крепости Георгия Победоносца…
Вспомнив обо всем этом и окинув еще раз взглядом объект обозрения, командующий тронул коня, направил его вниз по склону, к Черкасскому тракту, графа тревожила «начинка» крепости-«столицы». Достаточно въехать послам в нее, как глаза сразу начнет колоть неустроенность главной Никольской площади – места сбора и построения войск.
Неприветливо, хмуро смотрят служебные каменные и деревянные здания, офицерские дома, выстроенные в каре вокруг площади. А улицы какие?! Ни цветочка, ни кусточка, ни клочка зелени. Карета промчится на рысях – сзади тащится облако пыли. Серой унылостью веет от турлучных, крытых камышом, обывательских халуп, купеческих лавок, питейных и увеселительных заведений. Даже на почтовой станции и в заезжих дворах помещения не блещут чистотой и уютом. А в Солдатскую и Тифлискую слободку хоть не заезжай…
Остановившись у Главных ворот крепости, Павел Сергеевич глянул на расположенную рядом базарную площадь и поморщился: вот еще одной грязное пятно! Правда площадь эта вне крепости, но это не дает право содержать ее загаженной конским, коровьим и овечьим навозом. Стыд и срам иметь такую базарную площадь!
Ведь ежели пошире умом раскинуть – это святое место международных сношений русских и мирных горцев. Здесь каждый понедельник устраивается сатовка – меновая торговля. Кабардинцы, абазины, ногайцы и калмыки пригоняют сюда табуны скота, привозят отличной работы бурки, черкески, валяные сапоги, ремни, конскую сбрую – глаза разбегаются у офицеров и казаков от чудеснейших творений из шерсти и кожи.
Всю эту красоту горцы полюбовно обменивают с русскими на крайне нужные им товары – соль, муку, холст, ситец, шелк, зеркала, посуду, железные изделия. Здесь делается великое дело, куется дружба. Но «кузнецам» невдомек, что не порядок, где стоять, там и валить под ноги отбросы, оставлять после себя грязь да мусор. А сюда, на это стихийное, полюбовное братское торжище, непременно пожелают посмотреть грузинские послы. Увидят ужасную захламленность – стыда не оберешься.
Командующий и адъютанты въехали в крепость, неторопливо продефилировали по улицам, и граф принял окончательное решение: нет, в таком затрапезном виде боже упаси показывать гостям Георгиевск. Нельзя пачкать марку великой державы перед посланцами страны, которая ищет покровительства у России. И Павел Сергеевич отдал распоряжение старшему адъютанту: в спешном порядке выделить из полков гарнизона воинские команды и повелеть им в месячный срок привести в божеский вид площади, улицы крепости, фасады казенных зданий, обывательских домов, торговых, питейных и иных заведений. Где надо – отремонтировать, обновить, где надо – побелить, покрасить…
Следует позаботиться о дороге, по которой поедут грузинские послы. Дорога – это визитная карточка хозяина поселения, уезда, губернии. Порядочный властелин не допустит, чтобы его «лицо» было в лужах и колдобинах. А коль так, то вот какой будет приказ: снарядить 800 солдат для исправления тракта от Терека до грузинской границы.
И еще. Заботливый правитель не упустит из вида и безопасность движения почтенных гостей по дороге своего ведомства. Дабы исключить нападение абреков на дипломатов, уберечь их от обвалов и селевых потоков, могущих хлынуть с гор после ливневого дождя, следует выставить батальон гренадер для прикрытие пути следования послов…
Граф Потемкин гордился тем, что ему доверили особой важности государственное дело – возглавить российское посольство на международных переговорах. Собственно, императрица Екатерина назначила быть уполномоченным от России светлейшего князя Потемкина. Григорий Александрович сильно занятой (навешал свою шею множеством должностей, везде сует свой нос, везде стремится успеть и не всегда успевает), понял, что не сможет он из Петербурга приехать на Кавказ. Но у него было право, данное государыней императрицей: в случае отсутствия «избрать и снабдить полной мощью от себя кого он заблагорассудит», и он уполномочил вести переговоры командующего войсками Кавказской линии и Астраханского губернатора, своего троюродного брата.
А чтобы не было лишних разговоров, что вот, мол, избрал своего родственника, во всеуслышание объявил: уполномочил графа Потемкина потому, что он способен не только добросовестно исполнять порученное дело, а с полным усердием, с блеском, с высоким чувством ответственности, чего многим нашим высокопоставленным чинам, к сожалению, не хватает…
Спасибо за внимание!
Продолжение следует...
Ваши комментарии и лайки помогают продвигать интересные статьи в сети и дают возможность охватить больше заинтересованных людей) Спасибо!
