Я ещё не научился писать про вирусные годы. Мне всё ещё сложно понять, что разом остановились подъемные краны, закрылись магазины, аэропорты и опустели улицы.
Трава уже салатно-зеленого цвета, кусты и невысокие деревья только начинают зеленеть. Местами цветут плодовые кусты. Чуть дальше лес переходит в холмы, которые становятся выше и выше и заканчиваются белоснежными вершинами гор. Если присмотреться на зубья скал вдалеке, видно, как ветер сдувает с них снег. Солнце прижаривает плечи, но ветер не позволяет снять куртку. По лугу ходят коровы, которые меня не замечают и веселая беременная собака.
Мне повезло встретить пандемию на юге. Там можно было найти островки какой-то привычной жизни, где просто пришла весна и коровы могут выйти из загонов. Сначала я ждал. Ждал, что количество заболевших в утренней новостной сводке станет меньше. В какую-то неделю даже был намёк на снижение, это стало первой и единственной радостной новостью, за которую можно было взяться и ждать дальше. Ждал, что кому-то просто надоест карантин, двери откроют и будь что будет. Ждал, что будет финансовая поддержка бизнеса и мы снова заработаем, снова вернётся привычная суета, съемки, клиенты.
Потом я принял. Понемногу начали шутить, потом открылись веранды ресторанов, в первый день места на них нужно было бронировать. Это был один из лучших бокалов вина. Я принял, что теперь просто будет вот так.
Мне четыре года. Бабушка за руку ведёт меня мимо заброшенного завода. Он ещё не похож на здание из Безумного Макса.
- Ба, а что это за дом?
- Это завод. После развала СССР он закрылся, но вот-вот откроется, рабочие вернутся на свои места и он снова заработает.
Когда я приезжал домой этим летом, половина здания уже обвалилась, вторая на очереди. Станки так и не услышали мата бригадира.
Я думаю, мы все временщики, которые чего-то ждут. Нового года, лета, переезда в Москву, в США и остальное. Я вот до сих пор жду, когда жизнь станет нормальной и привычной, без дополнительных проверок на Грузинской границе, с ночным БигМаком и смыслом учить немецкий.
Ещё жду, что наконец придет то состояние, которое писатели называют вдохновением и я напишу своего “Великого Гэтсби”. Пока я просто сажусь за клавиши и пишу.