Многие страны вне Европы и Северной Америки имеют свой взгляд на события Второй мировой войны. Одни пытаются доказать, что были жертвами, другие стараются примирить в национальной памяти воевавших на стороне антигитлеровской коалиции и тех, кто поддерживал их противников, третьи считают ту войну чужой. Эти вопросы обсудили эксперты в Вышке на круглом столе, посвященном выходу коллективной монографии «Память о Второй мировой войне за пределами Европы».
Руководитель группы Южной Азии и региона Индийского океана ИМЭМО РАН Алексей Куприянов привел пример Индии, где сосуществуют два противоречивых нарратива о Второй мировой: унаследованный от Великобритании, который позиционирует Индию как одного из участников антигитлеровской коалиции, и специфический национально-освободительный, который прославляет одного из лидеров национального движения Субхаса Чандра Боса, активно сотрудничавшего во время войны с Японией и Германией. Понятно, что активное использование отечественной версии истории Второй мировой войны может осложнить отношения с Индией. Поэтому важно найти сочетание российского восприятия войны как гражданской религии и несколько отстраненного индийского.
Первый заместитель председателя Комитета Совета Федерации по международным делам Андрей Денисов, до сентября 2022 года работавший послом России в Китае, подчеркнул, что Пекин не ставит под сомнение подвиг советского народа в Великой Отечественной войне, но одновременно подчеркивает ведущую роль Китая в событиях на Дальнем Востоке. От исхода войны зависело существование Китая как государства и судьба всего народа, поэтому китайцы называют ее «войной сопротивления Японии за спасение Родины».
Сейчас в Китае создается нарратив, удовлетворяющий Компартию и учитывающий роль некоммунистических сил в борьбе с Японией — в том числе армии Гоминьдана, чья роль до недавнего времени замалчивалась. Также в Китае предпринимаются попытки представить внутреннее сопротивление японцам в Маньчжурии как ключевой фактор освобождения северо-востока страны от японцев, приуменьшить роль Красной армии. «Как здесь быть? Выяснять отношения вряд ли стоит, это бесплодно. Оставим им создание своей версии военной истории, но будем проводить свою линию», — вывел свое резюме Андрей Денисов.
Приглашенный преподаватель факультета мировой экономики и мировой политики ВШЭ, старший научный сотрудник Института всеобщей истории РАН Николай Щербаков отметил, что страны Африки придерживаются разных позиций по отношению ко Второй мировой войне в зависимости от собственного исторического опыта и участия в боевых действиях.
Во многих странах Африки Вторая мировая война, как и Первая, не воспринимается как чужая из-за активного участия жителей колоний Франции и Великобритании в боевых действиях в Северной Африке и метрополии. Также нынешняя элита добивается признания роли африканских государств в поставках стратегического сырья и транзите военных грузов. Государства разных регионов подчеркивают, что участие народов Африки в борьбе с насаждавшими расистские теории Германией и Италией в ходе войны сыграло важную роль в подъеме национально-освободительного движения в послевоенный период.
Николай Щербаков предостерег от увлечения антиколониальными лозунгами и их использования в современной политике, поскольку страны Африки и Россия понимают их по-разному. По его мнению, не следует преувеличивать симпатии государств континента к нашей стране как к наследнице СССР.
На мероприятии также представили доклады, посвященные исторической политике Южной Кореи, КНДР, Ирана, Турции и Латинской Америки.
Подводя итоги круглого стола, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге Алексей Миллер отметил, что изучение зарубежного восприятия Второй мировой войны позволяет увидеть себя со стороны, адаптировать национальный нарратив о войне к пониманию других государств и их обществ. «Возможно, у нас возникнет более сложный образ событий и мы поймем малых сих, которые пытались лавировать между великими державами», — сказал Алексей Миллер.