Бесцеремонная чувств амплитуда сознания,
Шагнувший в окошко не трезвый пилот.
Зависнет на стенке, портретом Иосифа Сталина,
Разлитый тобой апельсиновый сок.
Бесцеремонный Аркадий Петрович,
Скребущий всю ночь по асфальту ковшом.
Ему заплатили двойную за смену.
Ему – наплевать на мой плохой сон.
Хотя и не в нем даже дело, наверное,
Он, может быть, даже - хороший отец.
Любитель с друзьями напитков за сорок,
И съездить бесцельно с размаха в «торец».
Бесцеремонно зависнут взгляды охранников
У входа в гостиничный комплекс на мне.
Ничто не менялось, с кончины Иосифа Сталина,
В тоталитарной этой стране.
Надпись на стенки уборной фломастером,
Настроит меня на позитив,
Ведь всем надоели шедевры поэзии
По типу того, что: «Цой еще жив».
Ваш самолет прилетает прямо в зал ожидания,
Виновник – все тот же нетрезвый пилот.
Но он не испытывает раскаянья,
Он помнит, разлитый тобою тот сок.
Он помнит отлично разговоры вечерние,
И брошенный в цель кокетливый взор.
Так сложно бывает в минуты неверные,
Забыть весь этот оранжевый вздор!
Пройдя без воды долгий путь ожидания,
И видя вблизи долгожданный исток.
Губами припасть, и, жмурясь от радости,
Допить до конца апельсиновый сок.