Понедельник. Политология. Часть арестованных в четверг студентов уже освобождены. Лекции идут по плану. Жераль сидит рядом с Анж. Он тоже был арестован. Для него это как настоящее приключение. Он с каким-то восторгом рассказывает, как его допрашивали в полицейском участке, как проводили дома обыск.
В аудиторию вошёл Поль Дюбит – преподаватель. Молодой высокий мужчина в очках. Он считается перспективным политологом. И о его научных статьях говорят серьёзно. Но пока что он по-прежнему работает в университете. Студентам нравятся его лекции. Он не навязывает свою мысль, он их учит думать, спорить, рассуждать.
–А вопрос можно? – раздаётся из аудитории. – Арест студентов в четверг – это что: студенческое движение настолько сильно, что власть его боится, или просто решила напомнить о себе?
–Насколько мне стало известно из СМИ, под видом студенческого собрания хотели замаскировать съезд террористов, которые должны были утвердить свои планы. Именно по этому, как мне кажется, власть и действовала по методу выжженного поля: арестовать всех, проверить и освободить не причастных к террористам. Я не берусь судить действия властей. С точки зрения прав человека – есть нарушения. С точки зрения безопасности жизни и здоровья граждан – оправданно. Я думаю, что ответил на ваш вопрос и мы можем начать нашу лекцию.
Но тут раздалось с другого конца:
– Как вы оцениваете интервью, данное принцессой, и её комментарии закона? Это оппозиция.
Анжелика почувствовала, что краснеет. Послушать, что говорят другие о тебе, это, разумеется, интересно, но опасно.
Дебит понял, что лекции не будет.
–Это хорошо, что вы читаете прессу. Если учесть, что принцессе шестнадцать лет и она не воспитывалась во дворце, это хорошие комментарии. Но если принять во внимание, что она престолонаследница – они слабые. Оппозиция ли это? Я бы не назвал это прямой оппозицией. Да, в чём-то она не согласна. Но она пока не даёт других решений. Сказать, мне это не нравится, – этого мало, чтобы стать оппозицией. Что касается закона, здесь она знает, о чём говорит, приводя в пример иную систему образования. Насколько мне известно, в СССР, где училась принцесса, она прошла за восемь лет десятилетнюю программу.
–Она такая умная или программа такая слабая? – в аудитории послышался смех.
–Думаю, что это она такая умная. Я слышал, что она, без сомнения, настолько же талантлива, насколько наделена бунтарским духом.
–Это правда, что вам предложили заниматься с принцессой?
–Это чистая правда. Вы, наверно, слышали, что принцесса введена в состав королевского совета с правом совещательного голоса. Вчера ко мне действительно обращался господин Трегир с такой просьбой.
–А какие мысли вы должны будете вкладывать в голову этой девочки: те, что хочет королевская семья, или свои собственные? – неожиданно для себя самой вдруг спросила Анжелика, в её голосе прозвучал вызов. Студенты с удивлением повернули голову на незнакомый голос. Анжелика никогда не выступала с места, не диспутировала, не спорила. У неё всегда были отличные оценки по контрольным, рефераты она читала вполголоса, из-за этого ей давали микрофон. Оказывается, у неё был голос.
–Господин Трегир попросил меня научить принцессу мыслить. Нет, это не то, что вы думаете, – преподаватель поспешил поправиться. – Он попросил меня, чтобы я научил её работать с цифрами, сопоставлять, анализировать, делать прогноз. На всякое её решение я должен буду представлять противоположное. Я должен научить её вести политический спор.
–Вы согласились?
–Да, меня за это пообещали допустить к некоторым данным, благодаря которым я смогу закончить свою диссертацию.
–А что вы думаете о господине великом герцоге младшем? – это тоже была Анжелика.
–Это молодой перспективный политик. Он знает, что хочет, и я уверен, он этого добьётся.
–Вы уже видели принцессу? – спросила какая-то девушка.
–Нет, в газете «Авангард» было её первое интервью. Она не снимается для прессы. Она вообще предпочитает быть инкогнито. Говорят, что она учится в институте, но в каком – не знаю. Я собрал как смог сведения, но они очень скудные. В основном всё посвящено тому, что она бунтарь, склонный к побегу из дворца, что её должны выдать замуж. Но это, я думаю, вы и сами знаете.
Два часа пролетели незаметно. Анжелике на сотовый телефон, о которых в СССР ещё и не слышали, но которые уже были у спецслужб и который ей дал Трегир, позвонил Генри. Вчера вечером Трегир уехал, и теперь за безопасность сестры нёс ответственность брат, который сразу же ограничил её свободу передвижения. Он сказал, чтобы она после университета забрала Дюбита и приехала с ним во дворец. Но Поль Дюбит, который был предупреждён, что за ним придёт машина великого герцога, окружённый толпой студентов и студенток, прошёл с ними до машины Манфреда. Манфред видел, что принцесса идёт среди студентов, вышел, открыл дверь. Поль Дюбит решил, что это для него. Он попрощался со студентами, сел в машину. Анжелика же прошла мимо, не задерживаясь. Манфред, понимая, что принцесса не хочет «светиться», не стал её останавливать.
Поль Дюбит зашёл в библиотеку, где его ждала пышноволосая симпатичная девушка и горбун.
–Добрый день, ваше величество. Разрешите представиться… – девушка ничего не ответила, а лишь смущённо кивнула.
Он уже вёл своё первое занятие, когда неожиданно зашёл принц. С ним была одна из его студенток.
–Простите, господин Дюбит, но принцесса сегодня задержалась. Вот, знакомьтесь, – и он указал на студентку, – Анжелика Геббер, урождённая Агнесса фон Гей де Ханзор, принцесса Европейского королевства Анастас. – Поль недоумённо посмотрел на девушку, которой он уже минут двадцать объяснял материал. Принц перехватил его взгляд. – Так, понятно. Это фрейлина принцессы Мэри. Так, девушки, слушаю объяснения происходящего.
–Генри, не буду же я в машину прилюдно садиться, – Анжелика села рядом с Мэри, заглянула в её записи. – Мне тогда вообще проще заявить во всеуслышание, кто есть я. Вот я и пошла пешком, а сама позвонила Мэри, чтобы преподаватель зря не ждал. Потом у Мэри спрошу. Господин Дюбит, вы не будете возражать, что кроме меня заниматься ещё будут мой библиотекарь и Мэри. Я вам сама за них буду доплачивать. Генри, внеси, пожалуйста, это в контракт.
Трегир не стал возражать против того, что занятия Анжелики не будут индивидуальными. Тогда ещё никто не подозревал, даже сама Анжелика, что она начала формировать свою политическую команду. Занятия проходили интересно, они были насыщенными. После занятий вся троица помогала Дюбиту в его работе над диссертацией: искали материалы, делали анализ, сводили таблицы. Всё было бы хорошо, если не один дождливый день…
20. Дождливый день
Учёба шла своим чередом. Анжелика, со свойственной ей пытливостью ума, наличием свободного времени, которого катастрофически не хватало в России, сейчас была не просто в рядах лучших студентов, но шла несколько с опережением графика. Студенческие собрания всё так же проходили по четвергам. Анжелика по-прежнему на них присутствовала. Некоторые идеи, вынесенные с этих собраний, она передала Трегиру, когда разрабатывался новый законопроект. И даже одна идея нашла своё воплощение, правда, пока в виде предложения.
В тайне от прочих, не без помощи Дюбита и при участии Мэри и Филиппа Анжелика стала работать над своим первым законопроектом о положении женщины в обществе. Споров было много. Анжелика считала, что менять всё надо полностью радикальным методом, упростить гаремы, брачные контракты и институт опекунства. Дюбит же был против, мотивируя тем, что люди с этим жили веками и новый законопроект просто настроит против себя не только мужское население, но отчасти и женское – тех, кого устраивало их положение. Он предлагал и поэтапное, и частичное изменение. «Закон принять легче, чем изменить менталитет народа. Если закон противоречит менталитету, то он работать не будет. А что может быть хуже мёртвого закона?» И вот сейчас они анализировали ситуацию, пытались проводить независимое анкетирование. Для этого Поль Дюбит изменил название своей диссертации, чтобы анкетирование проводилось на законных основаниях. Анкетирование было поручено независимому международному агентству, работу оплачивала Анжелика прямым перечислением со своего счёта. Оказалось, что заниматься законотворчеством не менее интересно и захватывающе, чем воевать с Трегиром.
Анжелика посмотрела в окно. За окном весело барабанил дождь, сбивая ржавые листья с каштанов. Холодный ноябрьский дождь...
Возвращаться во дворец не хотелось. Она сидела на подоконнике и смотрела на воробьёв, которые, нахохлившись, сидели на карнизе, недовольно наблюдая, как редкие капли всё же проникали в их укрытие. Как будто кто-то был виноват в том, что они не улетели в тёплые края и теперь вынуждены мокнуть под этим холодным дождём.
–Анжела, сегодня собрание будет. Ты пойдёшь? – к Анж подошёл Жераль.
–Не знаю. Наверно, нет, я после лекций обещала быть вовремя, – среда, собрание было не запланировано. По средам Анжелика занималась с Дюбитом.
–Так и будешь. Оно вместо последней лекции... Не морщись. Ты же хорошо учишься. Сегодня последняя лекция по политологии. Думаю, что Дюбит тебя отпустит без проблем, – Жераль понизил тон: – Представляешь, приедет лидер из провинции. Кстати, сказали, что будет разоблачение предателя. Помнишь, тогда наших заловили. Так вот вроде знают, кто подставил.
Это Николас поручил Жералю привести Анжелику на собрание. Он должен был уговорить девочку.
–Ладно, буду... – Анжелике было интересно посмотреть, кто же будет объявлен предателем.
Она и представить себе не могла, что Николас всё-таки склонил часть группы лидеров, чтобы на собрании разбирали именно её. Он по-прежнему ей не доверял. Кроме того, успехи в учёбе его только убедили в этом. Он пытался за ней следить, но ни разу не удалось выяснить, где она живёт. Все его усилия узнать, кто она такая и откуда, упирались в один ответ: иностранный студент. Иностранный-то иностранный, но вот какого государства? Девочка была покрыта слишком толстым покрывалом тайн. Это оставалось под вопросом.
Она без труда договорилась с Дюбитом, что после собрания подождёт его на кафедре, ключ от которой он ей дал.
Продолжение следует или читать целиком на сайте...
#макарфайтцев #укрощениестроптивого #эмоциональныекачели #взросление #мирчувств