Арсений рос в интеллигентной семье. Конечно, многие не считали семью Арсения, состоящую из Арсения, мамы Арсения и бабушки Арсения, полноценной семьей, но семья эта, тем не менее, представляла собой крепкую стабильную ячейку общества.
Каждое воскресенье здесь раздавался добрый запах пирогов, никто никогда ни на кого не ругался всерьез, а на подоконниках стояли красные цветки герани и алоэ, горький сок которого мешали с медом и принимали в сезон простуд.
Арсений был пухленьким мальчиком (видимо, не последнюю роль здесь сыграли пироги по выходным), носил очки, поскольку очень любил читать и испортил, как сетовала мама, свои глаза, без того ослабленные дурной наследственностью, а также не любил бегать и играть в шумные игры. "Какой хороший, какой усидчивый мальчик!" - восклицали бабушкины подруги, а бабушка расплывалась в улыбке.
Бабушка ласково называла Арсения Сенчик. Арсений думал, что это сокращение от его имени, поэтому так и представлялся при знакомстве. И когда пришел в первый раз в первый класс, тоже назвался Сенчиком. И был Сенчиком класса до третьего, пока кто-то из одноклассников, привлеченный наконец к открытию дачного сезона, не прознал, что сенчик - это такой маленький лук, используемый для посадки. С тех пор, Арсения стали звать просто Лук. А позже - Вонючка. Никто не мог объяснить толком, за что его невзлюбили. Возможно за то, что он был полноват, а может потому, что не любил шумных игр, и на физкультуре был в числе последних.
Арсений не любил ходить в школу, и мечтал, когда же эта пытка закончится, но учился он хорошо, чем также вызывал неприязнь одноклассников. Но, как известно, нет ничего бесконечного, кроме Вселенной и человеческой глупости, да и бесконечность Вселенной уже тоже поставили под вопрос. Вот и школа наконец закончилась, и Арсений, пройдя все необходимые испытания, включая обязательную медкомиссию, был зачислен в местный ВУЗ на очное отделение.
Специальность была техническая, совсем не женская, и в группе Арсения была всего одна девушка по имени Василиса. "Какое сказочно-красивое имя!" - подумал Арсений, когда в первый раз читал список группы, вывешенный у деканата, и все лето до начала учебы представлял себе прекрасную девушку с длинными черными волосами.
"Привет! Я Вася!" - услышал он, стоя у аудитории, в которой должна была пройти первая лекция, вместе с одногруппниками. Почему-то это было сказано женским голосом, что никак не увязывалось у него в голове с именем Вася. Он обернулся. Перед ним стояла и улыбалась короткостриженная коренастая рыжеволосая девочка. Впрочем, весьма симпатичная. Спустя примерно минуту мозговых усилий, он наконец-то понял, что это и есть его одногруппница Василиса, о которой он грезил всё лето. Арсений был разочарован. Позже, когда он шел домой, в голове у него беспрестанно крутилась мысль "Как можно вообще называть себя Васей? Как грубо." Еще он с горечью вспоминал "Сенчика", а также мальчика Васю, который всегда на уроках садился позади него, подкладывал кнопки ему на стулья, клеил записки сомнительного содержания ему на спину, и всячески пакостил, на радость остальным.
Время шло, Арсений учился еще лучше, чем в школе и подавал, казалось, большие надежды. Над ним больше никто не смеялся, а напротив, все его очень уважали. Вася оказывала ему явное предпочтение, что ему весьма льстило. Но она была такой... приземленной. Прямой и местами даже грубоватой. Тем не менее, однажды настал тот день, когда они в первый раз поцеловались. Лучше синица в руках, подумал Арсений.
Больше всего Арсению не нравилась в Васе эта незамысловатая простота. Например, однажды она спросила его: "Арсений, а что ты сперва хочешь купить - квартиру или машину?". Арсений внутренне вздрогнул как от пощечины, но виду, конечно, не подал. "Я как-то не задумывался" - ответил он. Вася удивленно посмотрела на него и пожала плечами. "Как можно не задумываться о таких вещах?" - говорил ее взгляд. "Какое же это мещанство!" - думал Арсений. Он хотел свободы, роста над собой, а не квартиры с машиной. "Хорошо, что про шубу для жены не спросила" - пришла к Арсению новая мысль.
У Арсения была одна очень скверная привычка - он часто читал на ходу. "Это не доведет тебя до добра, Сенчик" - качала головой бабушка, когда видела из кухонного окна, как ее внук переходит дорогу, уткнувшись в книгу. Арсений, конечно, отнекивался. А бабушка не умела ругаться всерьез и лишь качала головой.
Кроме технических предметов, у Арсения в расписании были и гуманитарные, для общего, так сказать, развития. Например, история религий. Однажды он, готовясь к семинару, и читая распечатки доклада, как обычно, на ходу, столкнулся случайно с девушкой. Девушка была очень хрупкая, практически прозрачная, с длинными черными волосами и большими выразительными глазами. Казалось, она ничуть не разозлилась и не обиделась, и даже помогла Арсению собрать рассыпавшиеся листы, после того, как он помог ей подняться и отряхнуться от пыли.
Потом завязалась беседа, и девушка, которую звали Светлана, спросила, что же он так увлеченно читал. Тогда Арсений рассказал про семинар по истории религий. Девушка внимательно посмотрела на него, и спросила: "Тебе это правда так интересно?" "Да, очень" - после секундного раздумья ответил Арсений, прикинув, что такой ответ не должен вызвать у Светланы негативной реации и насмешек. Светлана быстро сунула руку в карман черной джинсовки, и вытащила оттуда сложенный вчетверо листок. "Приходи по этому адресу сегодня в восемь" - сказала она, и быстро ушла.
Арсений позвонил домой, и предупредил бабушку о том, что в расписание неожиданно поставили еще две пары, и придет он поздно. Бабушка запричитала о том, что нагружают их там нещадно, на что Арсений заверил ее, что он не так уж и устает, и повесил трубку. Затем развернул листок, и увидел, что кроме адреса и загадочного слова ЛУЧ, написанного крупными буквами замысловатым шрифтом на нем ничего нет.
Ровно в восемь он пришел по указанному адресу, обошел вокруг дома, и увидел вход в полуподвальное помещение, на двери которого висела табличка с надписью "ЛУЧ", напечатанная тем же замысловатым шрифтом.
Когда он вошел, увидел довольно убогую обстановку, включавшую в себя импровизированную сцену - небольшой лист толстой фанеры, брошенный на несколько стопок кирпичей, видимо унесенных с ближайшей стройки, старую школьную парту, стоящую возле стены, и несколько металлических чаш, расставленных по углам помещения. На парте лежали какие-то буклеты, и он взял себе один. Пока он изучал его, в комнату набирался народ - в основном, юноши и девушки лет от шестнадцати до двадцати. Хотя было несколько человек и постарше.
Вскоре к Арсению подошла Светлана, и сказала, что сейчас будет совместная молитва. Раскрыв буклет на предпоследней странице, она сообщила, что нужно просто повторять вместе со всеми эти слова. Арсений попробовал вчитаться в текст, но ему показалось, что всё написанное - какая-то совершенная бессмыслица. Тем не менее, его разбирало любопытство, и он остался.
На сцену поднялась белокурая женщина лет тридцати в белых свободных одеждах, четыре девушки, одетые в черное зажгли огонь под металлическими чашами, и женщина в белом запела странные слова красивым голосом. Все собравшиеся вторили ей. Каждый старался, как мог. Арсений решил поддержать игру, и тоже запел. Вскоре по помещению разлился странный аромат. Стало жарко и душно. Арсения замутило, и он хотел выйти, но крупный мужчина преградил ему дорогу, и сказал, что сейчас нельзя. Светлана взяла Арсения за руку, и сказала, что сейчас станет легче.
Действительно, дурнота прошла, и Арсению сделалось легко и свободно. Слова полились сами собой. Он смотрел на женщину, и увидел, как она начинает светиться подобно Солнцу, и к каждому человеку от нее исходит луч.
"Богиня!" - билось в голове у Арсения, и слезы текли у него из глаз.
Когда все закончилось, Арсений чувствовал себя наполненным и как-бы очистившимся от всего земного. Он нашел Светлану и спросил: "Когда будет следующий раз?" "Завтра в это же время" - ответила Светлана.
На следующий день Арсений никак не мог сосредоточиться, всё где-то витал. "Что с тобой?" - даже Вася заметила, что что-то не так, хотя обычно не отличалась особой чуткостью. "Что-то мне не по себе" - ответил Арсений, - "наверное, съел что-то не то, сегодня домой пойду пораньше." И ушел, провожаемый сочувственным взглядом Васи.
Вечером всё повторилось.
И следующим вечером.
И следующим.
Однажды Арсений не пришел на учебу совсем. Одногруппники недоумевали. Все спрашивали у Васи, что случилось, а Вася ничего не могла им ответить. На следующий день Арсений опять не появился, зато появился мужчина, представившийся следователем по уголовным делам, и расспрашивающий всех о "личности потерпевшего".
Когда его, в свою очередь, стали расспрашивать о том, что же, черт возьми, случилось, он поведал историю о том, что вчера от гражданки, проживающей по такому-то адресу в десятом часу вечера поступил вызов. Гражданка сообщила, что только что под ее окно упали откуда-то сверху два человека - юноша и девушка предположительно лет около восемнадцати.
Когда приехала реанимация, юноша был мертв, на лице его застыла улыбка. Девушка была еще жива, и всё повторяла, как-будто в экстазе: "Он стал Лучом". А перед тем, как навсегда замолчать, сказала фразу: "И я тоже... И я."
Никто до сих пор так и не знает, далеко ли унесся Луч-Арсений за эти несколько минут, смогла ли догнать его Луч-Светлана, и летят ли они теперь вместе или порознь, и есть ли у этой Вселенной конец.