Детство моего мужа не было безоблачным. Матери было нелегко одной подымать сына. От отца толку никакого не было. Приехав однажды из своих мытарств, Михаил притащил домой вредную собачонку с улицы, а та спряталась под кроватью мальчика, хватала его за ноги, рычала. Маленький Слава стал ночью бояться спустить с кровати ножки, хоть собаки в квартире уже не было.
Когда он чуть подрос, мать закрывала его одного. Мальчик стоял у форточки и ждал, ждал, вглядываясь в темноту. А фабрика приглушённо гудела, нагоняя на него смертельную тоску. Все пришлось пережить и выдержать. Родственников по отцовской линии было полно, но никто не удосужился помочь одинокой женщине с ребенком.
Так и перебивались. Сажали огород: картошку, морковку, свеклу, лук. Все это было большим подспорьем в те трудные годы. Мальчик помогал матери, насколько это возможно. В его обязанности входило топить печку, поддерживая в доме тепло. Дрова заменяли обрезки и чурки со столярного цеха, которые собирал Слава и носил в мешке домой. Иногда, с большим трудом, удавалось выписать и дров. Тогда мать с сыном пилили их двуручной пилой, Слава колол и складывал дрова в сарае. Это было настоящей ценностью и хранилось под замком. А ещё мальчик был ответственным за снабжение водой. Рассказал мне сейчас, как он крутил ведра с водой, пока шел до дома, как цирковой артист. Как вода не выливалась, когда ведро оказывалось вверх дном? Но, если вспомнить про центробежную силу, можно поверить, что такое возможно. Но, все равно, нужна была ловкость.
Сын понимал, как трудно матери и никогда ничего у нее не просил. Но она знала его заветную мечту, сама дала однажды ему целых девяносто рублей (считай целую зарплату) и велела пойти и купить велосипед. Слава самостоятельно пошел в магазин и купил самый лучший велосипед "Спутник", предел мечтаний любого пацаненка. От радости и гордости его прямо-таки распирало. Но счастье оказалось недолгим.
20 августа 1970 года самый черный день для паренька по имени Слава. В тот день он, с ватагой таких же сорванцов, поехал на велосипеде на Теплый канал, который называется так оттого, что теплая вода из Прибалтийской ГРЭС течет по нему в Нарвское водохранилище. Через канал проложен широченный мост с множеством железнодорожных путей, ведущих на ГРЭС. У ребятни была такая опасная забава: они прыгали под этот мост, проплывали по сильному течению и выплывали с другой стороны. В тот раз, оставив велосипеды на одного из своих, мальчишки прыгнули и поплыли, а в это время по мосту медленно шел длиннющий состав. Сторож велосипедов, не выдержав соблазна, присоединился к компании, тоже нырнул. Сквозь тихонько тащущиеся вагоны Слава видел, как его велосипед схватил какой-то незнакомый мальчишка. Состав полз по мосту и никак не кончался, вагонов, казалось, была тысяча. Слава смотрел, как воруют его сокровище, и ничего не мог сделать. Надо было всего-навсего пройти по мосту 150 метров, чтобы остановить этот беспредел. Когда поезд наконец прошел, вора уже не было видно. Слава бросился догонять его на чужом велосипеде. Дорога была одна, он надеялся, что вор далеко не уехал. Но, увы, никого не было видно. Мальчишки начали давать советы несчастному, что мол, надо в кустах поискать, что велосипед, скорее всего, спрятан. Рассуждая, они не скрывали радость, что не у них украли. А Славин "Спутник" был самым новеньким, самым дорогим. И вот теперь у него велосипеда больше не было. Как не разорвалось его сердечко? Он и сейчас, рассказывая мне этот случай, распереживался. А тогда ему стало казаться, что это сон, и вот утром он откроет сарай, а велосипед стоит там. Он бежал, вскочив с постели, открывал замок сарая, распахивал дверь и снова плакал. Нет, нет его сокровища! Как не понять детского горя? И мать понимала. Когда спустя три дня, он признался, Римма Ивановна сначала не поверила, а потом пожалела сынишку, не стала его ругать.
На этот Теплый канал Слава ходил летом за малиной с двухлитровым синим бидочиком. Малина вместе со смородиной всех расцветок и крыжовником, росла и в палисаднике перед окнами, но ее было мало и она не была такой вкусной и душистой, как лесная. Мальчик собирал все до одной ягодки в свой бидончик, и пока не наполнит его, малину не ел. Выполнив норму, как он говорил, позволял себе наесться с куста волшебных ягодок. Мать хвалила мальчика, варила из принесённой малины чудесное варенье на зиму.
Я тоже помню этот канал, как долго шли до него по огромным трубам, обернутым теплоизоляцией, потом ловили рыбёшку. Клёв там замечательный круглый год, поскольку канал не замерзает. Наловили на уху. Азартное дело, рыбалка, особенно, как тогда в первый раз.
Вернёмся в Славино детство. Мальчик выделялся среди друзей на Кулге любознательностью, был не по годам серьезный и сообразительный, много читал, занимался в самых разных кружках, благо их в Нарве в то время было тысячи. Кукольный кружок, театральный, литературный - одна ветка. Авиамодельный, судомодельный, радиомодельный - другая. Кроме этого он начал заниматься и спортом: боксом, штангой, греблей, чтобы уметь постоять за себя. Раскованная атмосфера барачного поселка, где было все на виду, не наложила никакого сколько-нибудь значимого отпечатка на Славу, грязь к нему не пристала. Хотя маргиналов на Кулге встречалось достаточно, напьются и кувыркаются в кустах, на глазах у ребятни.
А занятия в клубе юных моряков привели парнишку на съёмки фильма Козинцева "Король Лир", которые проводились в Ивангородской крепости. Когда показывают штурм замка с моря, он кричит, что вон там, среди воинов в шлемах, гребущих на лодках, ОН!!! Да, он участвовал три съёмочных дня в массовках и получил за каждый по 9 рублей, за то, что прыгал в холодную воду (дело было осенью). А те, кто не прыгал, получили по 6 рублей за день, вот!
Повезло Славе и с классным руководителем. Любовь Федоровна вела в своем классе, кроме русского языка и литературы, ещё и литературный кружок, возила своих учеников по всему Советскому союзу: в Москву, в Пушкинские горы, Михайловское, в Петергоф, в Пушкино, в Брест, в Беловежскую пущу, в Киев.
Много рассказывал он и о своем лучшем друге, с которым ему здорово повезло, о Мише Малевском. Про эту дружбу я писала в главе о коте Малевских. А тут я хочу добавить, что ни разу Слава не ушел из их дома не накормленным. Бабушка Миши, зная тяжёлое положение в неполной семье мальчика, старалась накормить его, силой усаживая стеснительного друга ее внука за стол. Уровень культуры в семье лучших врачей Нарвы был на высоте(отец Миши был главным врачом противотуберкулезный диспансера, хирургом, учёным, а мать заведовала фабричной поликлиникой). Слава впитывал в себя, как губка, наставления родителей друга и решил для себя, во что бы то ни стало, получить высшее образование и вырваться из той среды, в которой ему приходилось вращаться, живя на Кулге.