В чем разница между единобожником и язычником?

Долгое время для меня было загадкой: поче­му Лермонтов с такой ненавистью обращался к властям России после смерти Пушкина?

Двое мужчин поссорились из-за женщины, потом стре­лялись. При чем тут царь? А верхушка общества? Скорее всего, Лермонтов, как пророк, чувствовал слабость, рыхлость и низкую энергетику высшего чиновничества. Раздавленная государством цер­ковь не смогла открыть людям дорогу к Богу. Все стали поклоняться внешним, материальным аспек­там счастья.

Россия в конце XVIII века утратила устремление к Богу. Высшее общество говорило на французском языке, поклонялось французским нравам и обычаям. Внешний блеск и мишура за­слонили душу, нравственность и любовь. О том, что внешние достижения Франции — это резуль­тат многовекового религиозного и нравственного воспитания, никто не думал.

Я слышал такую историю. Один знаменитый то ли писатель, то ли художник вышел на порог своего дома и увидел восторженную молодежь, которая приветствовала его цветами. Он горько усмехнулся и произнес:

— Вы поклоняетесь сейчас не мне, а пустому месту. Того человека, который написал талантли­вое произведение, уже нет. Мой талант давно угас. Я остался только в своих произведениях.

На самом деле период времени, который мы привыкли называть ранним средневековьем, — это были столетия искренней веры и нравственно­сти, это было накопление огромного духовного по­тенциала. Все это выплеснулось потом в эпоху Возрождения, когда наряду с великолепными по­стройками, развитием торговли, банков и про­мышленности началось нравственное разложение общества.

Росло повальное увлечение не только алкоголем, из дальних стран купцы стали приво­зить табак и наркотики. Секс, алкоголь, курение, азартные игры, разнообразные наслаждения — все это быстро подтачивало и разрушало энергети­ку высших слоев общества. Рыба, как известно, гниет с головы.

Разложение нравов началось у лидеров фран­цузского государства. Высшая знать и чиновни­чество внешне процветали, внутри же их буду­щее уменьшалось, как шагреневая кожа. Такая власть может вести государство только в одном направлении — к смерти, и тогда вполне естест­венными становятся бунты и революции. Народ, сохраняя здоровую энергетику, пытается сверг­нуть, сбросить гниющие пласты высшего об­щества. Это нормальный, естественный меха­низм выживания.

Правда, иногда эта тенденция утраты любви, тенденция распада может пронизать общество на всех уровнях. Так было в Содоме и Гоморре: и простой народ, и высшие чиновники утратили сна­чала нравственный закон, а затем стали попирать и законы внешние.

Один из главных законов, на котором базируется человеческое общество, — это помощь и сострадание ближнему. И у идолопо­клонников, и у единобожников уважение к гостю, радушное отношение к страннику были незыбле­мыми правилами. В Содоме и Гоморре даже эти принципы перестали соблюдаться.

Когда законы перестают работать, общество превращается в ста­до. Такие племена, народы и государства всегда погибали, причем не обязательно от катастроф, — гибель могла происходить медленно и незаметно. В Ветхом Завете описана катастрофа, постигшая Содом и Гоморру, для того чтобы сжать период распада, позволить соединить в сознании причину и следствие.

Перед войной 1812 года российское общество утратило главные ориентиры, и поэтому пере­ключилось на чисто физический, животный уро­вень жизни. Деньги, сытость, благополучие, секс, выпивка — вот что стало основным смыслом жиз­ни для русской аристократии. Исследователи об этом не писали. Об этом не принято было гово­рить, обществу ведь нужны положительные при­меры. В школе я слышал все, что угодно. Гни­ющее самодержавие, крепостничество рассматри­вались как источники зла, как несовершенные формы государственности. Нам, школьникам, по­стоянно доказывали, что спасти положение мог только социализм. А вокруг мы видели такое же воровство, нищую экономику, пустые прилавки магазинов и понимали, что на смену царизму в Россию пришло нечто невразумительное. И похо­же, гораздо худшее. В первые десятилетия социа­лизма люди откровенно голодали. Иметь одну корову для семьи было огромным богатством и счастьем.

Вспоминаю письмо генералиссимуса Суворова, жившего до войны с Наполеоном. Он писал, что узнал следующее. В одной из деревень, принадле­жавших ему, крестьянин дошел до крайней степе­ни нищеты, поскольку у него осталась одна коро­ва. Суворов распорядился немедленно помочь это­му крестьянину.

Прогнившее самодержавие сменилось счастли­вой и справедливой советской властью, которая тут же начала грабить энергичных, умных и дело­вых крестьян.

Вспоминаю признания одной жен­щины, которая в то время была маленькой девоч­кой. Семья была очень большая, все трудились с утра до вечера. У них было много коров, зерна и всего того, что нужно для добротного, зажиточно­го хозяйства. Советская власть их раскулачила и все отняла. Они снова упорно трудились и опять собрали хороший урожай. Их опять раскулачили. И тогда мать сказала детям (отца к тому времени уже убили): «Детки, не надрывайтесь, давайте не будем работать с утра до вечера. У нас ведь все равно все отнимут».

А осенью опять явились пред­седатель с помощниками, чтобы раскулачить в очередной раз, и увидели, что у этой семьи прак­тически ничего нет. Председатель трясся от зло­бы, размахивал наганом, ругался и кричал: «Как же так, почему же ты ничего не накопила? Как же мы теперь жить-то будем эту зиму?»

В 1917 году сменился общественный строй, но нравственнее люди не стали. Во время правления Екатерины II казнено было, кажется, всего пять человек. Коммунисты убивали сотнями и тысяча­ми, даже не задумываясь, нарушают они нрав­ственные законы или нет.

Сейчас мы, живущие в России, удивляемся, по­чему в странах восточной Европы после краха социализма быстро установилась другая государ­ственность, почему там не было бандитского бес­предела, чиновничьего воровства. Мы не понима­ем, почему Китай со своим миллиардным населе­нием не бросился в оголтелую приватизацию, в дикий капитализм. В Китае в течение сотен лет га­рантом нравственных законов были буддизм и конфуцианство. В бывших соцстранах — католи­чество, а поскольку руководство католической церкви находилось в Ватикане и не подчинялось правителям европейских государств, то возникло более или менее нормальное разделение между светской и духовной властью.

Светский правитель не чувствовал себя «пупом земли». Он не мог претендовать на абсолютную власть, потому что располагал только внешними, экономическими и политическими, рычагами. Ду­ховной властью обладал папа римский, а значит, он мог в случае необходимости осадить зарвавше­гося чиновника или правителя. Поэтому в Европе легче выработать системы контроля и наказания высших чиновников. Формировалась обратная связь между народом и чиновниками. Несмотря на кризис католичества, правительство и государ­ство не могли узурпировать власть, не могли изде­ваться над народом и выламывать ему руки.

В Советском Союзе власть формально была разделена на две составляющие, две противопо­ложности — на компартию и правительство. На самом деле реальная, абсолютная власть принад­лежала группе чиновников, засевших в Централь­ном Комитете Коммунистической партии. Роль шамана и вождя исполнял в одном лице Генераль­ный секретарь. Эта ущербная, недоразвитая госу­дарственная структура не имела шансов на выжи­вание.

Советская власть выросла на определенной почве. В дореволюционной России церковь, став­шая придатком государства, потеряла свой голос. Формально, внешне люди крестились, ходили в церковь, но любовь и нравственность были уже утрачены. Один только штрих достаточно емко описывает ситуацию того времени.

Николай II был вроде верующим и порядочным человеком, лобызал солдат при вручении орденов и медалей. Но при этом он был совершенно безразличен к ин­тересам народа — ему легче было расстрелять бое­выми патронами протестующую демонстрацию, чем выслушать людей и понять, чего же они хо­тят.

Любимым развлечением Николая II была не только охота. Царь развлекался тем, что из ружья убивал бродячих собак, причем эти свои достиже­ния скрупулезно заносил в свои дневники. Любил пострелять и в ворон. Эта внешне незаметная жес­токость, скорее всего, свидетельствует о том, что любви и веры в душе русского царя уже не было.

Кстати, крепостное право в Европе было от­менено гораздо раньше, чем в России, причем главным инициатором этого была католическая церковь. А в России это узаконенное рабство су­ществовало до конца XIX века. Прогнившее само­державие здесь было ни при чем. Православная церковь сама была крупнейшим владельцем зе­мель и крепостных крестьян. И это вполне объяс­нимо, поскольку государство заправляло всем и диктовало свои условия.

Внутреннюю опустошенность российской элиты блестяще показал А.С.Грибоедов в своем велико­лепном произведении «Горе от ума». Задумал он его после войны 1812 года, а появилась пьеса в 1824 году.

Главный герой пьесы Чацкий не может принять систему ценностей, которая сложилась в обществе. Власть, статус, деньги — из-за всего этого можно отказаться от чести, достоинства, нравственности. Пожилой аристократ Фамусов учит молодого Чацкого, как быть услужливым и прогибаться перед властью. Приводит примеры и убеждает молодого человека в своей правоте. По сути дела, это языческий, идолопоклоннический стиль мышления. Ведь для язычника на первом месте — сила, власть, благополучие, а для едино- божника на первом месте — нравственность, честь и достоинство.

Люди, исповедующие язычество, могут иметь очень высокие, великолепные нравственные, ду­ховные качества. История древнего мира дает нам такие примеры. В чем же тогда разница между единобожником и язычником? Человек, поклоня­ющийся разным богам, может быть добрым, поря­дочным и благородным, а может и не быть. Чело­век, поклоняющийся единому Богу, должен быть порядочным, нравственным и благородным и под­лежит наказанию, если он таковым не является.

Для того чтобы быть высоконравственным че­ловеком, нужен высокий уровень энергии. На нравственность уходит много душевных сил. По­этому процесс перехода от язычества к единобо­жию всегда был мучительным. Этот переход тре­бует духовной и физиологической перестройки, — чтобы не скатиться обратно. Человек попросту умрет, если в его сердце будет смешиваться веноз­ная и артериальная кровь, как это происходит у змей и ящериц. Для того чтобы развитие было ста­бильным, деградация должна быть невозможной, смертельно опасной.

Еврейский народ долго и мучительно перехо­дил к единобожию через строжайшее соблюдение заповедей, через воздержание и лишения. Люди часто скатывались назад, в язычество, когда сыт­ный кусок хлеба и временное благополучие стано­вились для них важнее нравственности и душев­ной свободы. Таких Моисей убивал. А когда сла­бость охватывала большую часть народа, Бог помогал ему чудесами. Язычество достаточно дол­го сосуществует рядом с единобожием. Постоянно есть искушение свалиться вниз, на низкие энерге­тические уровни, превратиться в животное, покло­няться инстинктам. Каждый раз человек должен побеждать в себе стремление к этой легкой дегра­дации.

В X веке в России было принято христианство. Языческие праздники заменены были новыми. Однако языческие тенденции оставались достаточ­но сильными, и, как только ослабевали любовь и вера, язычество тут же начинало брать верх. В принципе это нормальный, естественный про­цесс. Нынешние кавказские народы, например, до сих пор в гораздо большей степени язычники, чем единобожники. Чисто языческий обычай — захо­ронение родственников во дворе дома — сохра­нился на Кавказе по сей день. Когда слабеет вера, резко активизируются языческие культы.

Реформы Петра I дали мощный толчок к разви­тию экономики России, соединили ее с западной цивилизацией на фоне подавления ее собственной культуры, утраты религиозности. В результате в обществе резко усилились языческие тенденции. Холуйство и лизоблюдство, воровство, распущен­ность, погоня за удовольствиями стали разлагать русское общество.

Грибоедов гениально описывает нравы общест­ва первой половины XIX века. Это общество, утрачивающее единобожие и впадающее в разнуз­данное язычество. Общество, готовящееся к атеиз­му, к отрицанию любой веры. Общество, поклоня­ющееся куску хлеба. Такое общество не могло вы­жить. Те, кто внутренне, глубинно были связаны с ним, погибали первыми.

Главный герой пьесы «Горе от ума» протестует против откровенного хо­луйства, культа денег и власти. Но сам он, по сути дела, поклоняется тому же, только в более тонких аспектах. Для него знания, наука, идеалы являют­ся главными ценностями. Внутри он холоден ду­шой, и это чувствует Софья, девушка, в которую он влюблен. Софья — означает «мудрая». Она чувствует, что у Чацкого нет будущего, и отво­рачивается от него. Пьеса заканчивается тем, что оскорбленный Чацкий покидает дом, где он гостил.

В перспективе, если следовать логике, у Чацко­го есть только два выхода — либо упорствовать в своем идеализме и погибнуть, либо, постепенно духовно слабея, перейти к власти, деньгам, талан­ту как главным составляющим счастья, а потом уже гнуть хребет и кланяться в пояс тем, кто силь­нее и богаче. И топтать да пинать ногами тех, кто слабее и беднее. Если судить по его характеру, Чацкий вряд ли способен на такую деградацию.

Значит, у него остается единственный выход — смерть. Вернуться к Богу, обрести любовь и веру, спасать свою душу герою пьесы вряд ли удалось бы. Слишком он зависел от общества, его воспи­тавшего, и слишком внутренне безбожным было это общество.

Пьеса написана стихами. Грибоедов был поэтом и так же, как другие пророки, должен был погиб­нуть. Через несколько лет после создания пьесы он погиб, будучи послом русской миссии в Теге­ране.

Я смотрю в бездонное голубое небо. Сейчас в России впервые, пожалуй, за последнее столетие здравомыслящие премьер-министр и президент, у которых нет стремления к абсолютизации власти.

Будучи президентом, нынешний премьер неодно­кратно демонстрировал свою вторичность по отно­шению к вере. Не пытался задвинуть православие в дальний угол, демонстрируя возможности свет­ской власти. Это совершенно новый тип отноше­ний.

Вероятно, в этом проглядывает энергетика будущей России. Вероятно, поэтому Россия за де­сять лет из забитого и отсталого государства пре­вратилась в сверхдержаву. «Тенденция, одна­ко», — думаю я.

С.Н.Лазарев Человек будущего. Воспитание родителей. Часть 4.

****************************************************************

Сергей Николаевич Лазарев — Автор многочисленных книг о духовном пути и развитии человека (серий книг «Диагностика кармы», «Человек будущего» и «Опыт выживания»). Долгие годы он занимается изучением взаимосвязи между состоянием души человека и его судьбой; он рассказывает о том, как наши поступки отражаются на нашем здоровье, нашем будущем и будущем наших детей. Идеи С.Н. Лазарева сформировались в систему отношения к жизни, определяющую место человека во Вселенной.

Книги, лекции и семинары С.Н. Лазарева — это изложение более чем 30-летнего опыта исследований в области синтеза науки и религии, это объединение важной информации, которая формирует универсальную систему знаний.

lazarev.ru

Дорогие друзья! Если вам понравилась информация, и вы смогли почерпнуть из нее полезное для себя, пожалуйста, поставьте лайк и напишите свой отзыв в комментарии. Ваше мнение очень важно для нас! Это также очень поможет развитию и расширению канала!