Пляска смерти, что можно перевести на все языки, мёртвые и живые – Χορὸς τοῦ Θανάτου, Mortis Saltatio, Dance of Death, ибо сюжет Смерти, танцующей и ведущей человечество в могилу, восходит к древним латинским сюжетам.
Пляской смерти можно объединить как рифмованные строки, служившие подписями к гравюрам, так и витражи, например, в Бернском соборе, или изображения на мосту в Люцерне. Все они изображают, как скелет ведет неспешный диалог с купцами, священниками, младенцами и пожилыми, дамами и господами, с нищими и богатыми. Нет того, кто избежит судьбы.
Несмотря на (казалось бы) удручающий сюжет, макабр напоминает нам о торжестве жизни. Все мы смертны – и всё будем тлеть. Значит, не стоит думать о смерти раньше времени. Стоит жить сегодня, чтобы успеть совершить так много благодеяний, что сам Смерть нам улыбнется, и мы пойдем за ней в танце. Именно поэтому в киноведческой литературе макабрическими часто называют такие фильмы, как «Семейка Аддамс», «Семейка монстров» с участием вариаций на тему Франкенштейна, Дракулы и оборотня, «Эльвира: Повелительница тьмы» и другие комедии с участием зомби и прочей нечисти. Они напоминают нам, что юмор уместен и по ту сторону могилы.
Первые стихи о смерти появились аж в X веке. В годы моровых поветрий и других общественных бедствий, попытки народной словесности облечь мысли о смерти в поэтические формы учащались и приводили к сочинению более сложных и замысловатых аллегорий. Вначале смерть олицетворялась то в виде земледельца, поливающего поле человеческой жизни кровью, то в виде могущественного царя, ведущего беспощадную войну с людским родом, и тому подобного.
Затем в макабре появляется горький юмор. Смерть предстает то в образе плута, что обыгрывает в карты простых крестьян, то в образе мага, шепчущего на ухо королю проклятия. Иногда смерть – бродячий музыкант, уводящий под звуки дудки всю деревню к себе на покой. Поскольку такие истории укрепляли религиозный дух в народе, священники позволили изображать макабры на стенах и в витражах соборов, чтобы лишний раз напоминать прихожанам о молитве и спасении от грехов.
Макабр искушенный поклонник готических сюжетов сможет найти по всей Западной Европе – в Швейцарии, Австрии, Германии. Из Франции любовь к изображениям и стихотворным объяснениям перешла в Англию и — как указывает на то одно место в Дон-Кихоте Сервантеса — в Испанию.
Сюжет оказался удивительно живуч. Он прошел сквозь века, появляясь на фресках, в витражах, на полотнах и в книгах. Иоганн Гёте написал поэму «Пляска смерти». К сюжету обращались Шарль Бодлер, Райнер Мария Рильке, Густав Майринк, Август Стриндберг, Александр Блок, Валерий Брюсов, Нил Гейман. Стивен Кинг «Пляской смерти» назвал обзор книг и фильмов в жанре ужасы. Про количество упоминаний в кино и говорить не приходится. Из каноничных можно назвать «Правила игры» Жана Ренуара и «Седьмую печать» Бергмана.
Правда, спустя века макабр слегка изменил значение. Если ранее сюжет напоминал нам о том, что любой рано или поздно пойдёт за Смертью без пререканий, то сегодня смысл скорее в том, что смерть может наступить в любой момент. И в том, и в ином случае макабр напоминает нам, что каждый день жизни имеет цену – и её нужно платить, чтобы не жалеть о ней на смертном одре.