Жуткая история приключилась со мной в 90-е годы. В тот зимний день я очень спешил. Наскоро собрав вещи и наполнив термос чаем, двинулся в дорогу.
Дорога от Красноярска до моего родного поселка составляла около трехсот километров. В нашей семье традиция: из года в год вся семья собирается в родном посёлке. Несмотря на расстояние и разные города проживания, преодолеваем километры, чтобы встретиться на январских праздниках. Наш обычай выпадает на Рождество. Но в этом году из-за аврала на работе я смог выбраться только на Святки.
Выехать смог ближе к вечеру. В предвкушении встречи с родителями, братьями и их семьями я гнал машину по зимней трассе, выжимая максимум. И это, пожалуй, стало моей роковой ошибкой.
Погода портилась. Дорогу переметало, видимость ухудшалась. Преодолев более двухсот километров, я потерял управление и вылетел в кювет. Благо, обошлось без травм. И я, и автомобиль остались целы. Лишь одна проблема: машина глубоко засела в сугробе.
Часы показывали 22.30. Добравшись до багажника и достав лопату, я принялся откапываться. Дорога была пустой. И зная данную глухую местность, учитывая праздники и ночное время, понимал, что мало вероятно ждать помощи от других водителей и все более рассчитывал только на себя.
Буран усиливался. Колючий ветер прошивал на сквозь. Периодически я возвращался в машину, включал печку и немного обогревшись, снова брался за лопату. Вскоре я понял, что все мои труды напрасны. Ведь откопай я автомобиль, мне теперь уже и не проехать по переметенной дороге. Выбившись из сил, решил ждать утра.
Часы показывали полночь. В машине хранилось пару одеял, в которые я укутался. Буря усиливалась. Время от времени включал печь, чтобы окончательно не окоченеть. Машина дрожала от порывов ветра, а я думал об одном: главное не уснуть.
И всё же я задремал. Разбудила меня неожиданно включившаяся сама по себе автомагнитола. Кассета крутила плёнку, шипела, кряхтела и омерзительно протягивала неприятные напевы. Заледеневшими руками я несколько раз стукнул по магнитоле. И та смиренно замолчала. Часы показывали три часа ночи. Прислушавшись к звукам вне машины, я понял - буран закончился. Выбравшись наружу, я едва ли видел дальше вытянутой руки. Ночь была тёмной. На небе ни луны, ни звёзд. Сплошная тьма перед глазами. Взяв лопату, немного откопал вперёди машины.
И вдруг на меня нахлынул невероятный страх. Сердце бешено колотилось, в висках пульсировало. В это же мгновение я смекнул, что всё дело в воцарившейся гнетущей тишине вокруг. Мертвая, тяжёлая и давящая тишина, которая заставила меня почувствовать себя ничтожным трусом, оказавшимся в западне. Я был твёрдо уверен: что-то затаившись во мраке, наблюдает за мной. И, застыв на месте, угрожающе поднял лопату и всматривался перед собой. Снег впереди заскрипел от посторонних шагов, которые стремительно подступали. Ближе и ближе. Они замерли в метре от меня. И, клянусь, я по-прежнему стоял один!
Спустя мгновение шаги раздались позади машины, слева и справа от меня. И так меня окружили со всех сторон. Я слышал медленные и быстрые шаги, лёгкие и тяжёлые. Снег скрипел, ломался и проваливался. Ночная могла и те, кто скрывался в ней, смыкали кольцо. Тьма вокруг сгущалась.
— Прочь! — заорал я, махая лопатой. И попятившись назад, приоткрыл дверь и прыгнул в машину. Неведомая сила принялась раскачивать мой автомобиль.
Мне удалось включить фары и свет внутри. И то, что я увидел снаружи, повергло меня в дикий ужас. Странные существа, будто серые тени, метнулись от света фар в рассыпную. И наполнили пространство жуткими пронзительными визгами. Нечеловеческие и не звериные, они рассекали воздух и лишали разума. Одна из этих тварей спустилась, словно с чёрного неба, с тяжёлым грохотом на крышу моего автомобиля. А следующие заколотили в стекла дверей.
Уродливые, ни на что не похожие, они ржали и скалили огромные острые зубы. У одних из них глазницы оказались пусты, другие же, наоборот, таращили свои жёлтые, налитые кровью глаза.
Мертвецкие, белые и серые, напоминающие личины, они растекались по стеклам один за другим, захлебываясь зловещим хохотом. Казалось, сама нежить выбралась из преисподней и готова порвать меня живьём. Я услышал, как нежить на крыше принялась отплясать. А остальное дьявольское отродье с силой раскачивать мою машину.
Дальше произошло то, что спасло меня или от умопомрачения, или от смерти. Автомагнитола снова включилась и заиграла знакомая мне песня:
... Господи, помоги!
Эх, одолели меня эти враги!
Николай Угодник, защити!
Эх, доконали меня черти! ...
Пленка крутилась, и голос не стихал, а ночные твари с дикими воплями и гоготом бросились в пляс. Они скакали и кружились, рассекая снег, кто костлявыми ногами, а кто и копытами.
Я взмолился. Неистово, с надеждой и верой. Пожалуй, впервые в своей жизни. Закрыв глаза, я молился долго и искренне. И закончив, перекрестил себя и все четыре стороны света.
Так делала моя покойная бабушка за утренней и вечерней молитвой.
Все стихло, буквально растворилось в воздухе. Магнитола затянула плёнку, отчего голос умолк и сменился шипением.
Я вздрогнул от стука в стекло. И, обернувшись, увидел седобородого крепкого старика, а за ним трактор. И лишь сейчас я заметил и осознал: наступило утро.
Михаил Иванович, так звали тракториста, помог вытянуть машину и напоил меня крепким горячим чаем. Теперь мне уже казалось, что всё произошедшее ночью - помутнение на морозе или кошмарный сон.
За чаем я поделился рассказом со стариком. Внимательно слушая, он смотрел перед собой, время от времени вздыхал и крестился.
— Эх, парень, не привиделось тебе. Молод ты, мало понимаешь. Ночь сегодня темная была. Сама нечистая сила луну украла. В дни Святок у нас и не такое случается. Благодари Бога, что жив остался! После таких встреч, когда нечистая сила в разгул идёт, или замерзшими на смерть находят, или ополоумевшими. Уж поверь, я на своём веку многое повидал и знаю, о чём говорю, — заключил тракторист.
— Как вернусь в город, в храм пойду, — утвердительно качая головой, но не воспринимая слова старика серьёзно и дабы не обидеть, обещал я.
Мы попрощались.
Заведя машину, я посмотрел в зеркало салона. Мне показалось, что мои чёрные волосы в снегу. Нервно встряхнув ими, я обомлел: то был не снег, то появившаяся за одну ночь седина.
«Не сон!» — прошептал я, наконец, всё осознав.
