Переселение
Часть 1
Елена, дочь крепкого крестьянина Кузьмы Осинова, засиделась в девках. Её подруги уже успели вынянчить своих первенцев, а ей жениха всё не находилось. Проживали Осиновы на окраине Пензенской губернии в селении Выселки. Время было неспокойное. До селения доходили слухи о какой-то революции в Петрограде, но никто не понимал, что это такое.
В начале 1918 года наконец-то во двор Кузьмы пришли сваты. Сватовство было недолгим, и вскоре Елена была выдана замуж за Ивана Комиссарова – сына самого захудалого крестьянина в селении. Иван в тех местах слыл красавцем, но к крестьянскому делу тяги не имел, не был приучен к крестьянскому труду, а вот лошадей он любил. Справедливости ради надо сказать, что Ивана нельзя было назвать совсем уж безнадёжным для семейной жизни: он был немного грамотен – окончил церковно-приходскую школу, был обучен сапожному делу – важному подспорью для жизни.
В 1919 году оседлал Иван коня, закинул винтовку за плечо и уехал куда-то на войну. Осталась Елена одна с только что родившейся дочкой Марийкой. Долго не было Ивана – объявился только через три года. Воевал в Сибири, нагляделся на многое. Стал он односельчанам сказки рассказывать про бескрайнюю тайгу, про бесчисленные голубые озёра и обильные реки, про диковинных зверей-тигров, про тучные плодородные земли, которые родят не только рожь, но и пшеницу. Особенно бабам понравились сказки о том, как в Сибири ягоды собирают гребёнками. Манили далёкие края не только Ивана, но и других селян.
Задумал Иван переселиться в благодатные края, но с этим пришлось подождать – Елена родила ещё одну дочь Александру и надо было дать время ребёнку подрасти хотя бы до двух-трёх лет. Лишь только поздней весной 1927 года Иван и Елена поклонились своим родителям, попросили благословления в дорогу дальнюю. Попрощались с многочисленной роднёй: дядями, тётями, сестрами и братьями.
Покидали они родные Выселки на двух телегах с тремя конями (два коня тянули телеги, а третий был запасный) и одной коровёнкой. Иван управлял первой телегой, на которую были погружены: косы, лопаты, молотки, топоры, пилы и, конечно же, инструменты и товар для сапожного ремесла. Кроме того, на эту телегу были погружены узлы с зимней одеждой для всей семьи, среди которых сидела Марийка. Елена с Александрой на руках управляла второй телегой. Она везла в далёкие края деревянную кровать, сработанную её дядей, кованный сундучок с приданным и иконами, «сельницу», корчаги с провизией, чугунки, ухваты, скалки, деревянную посуду, вальки и прочие «вещи», нужные для деревенской жизни. Сверху были погружены узлы с перинаой, подушками и одеялами. Всё добро закрыли парусиной, добытой Иваном невесть где. Позади второй телеги шли на привязи корова и запасный конь.
Особенно тяжкими для Елены были первые дни пути. Она уставала за день: тряская дорога, уход за семьёй, за животными – всё это выматывало силы. Она не обращала внимание на местность, по которой они продвигались до тех пор, пока не добрались до Волги-матушки. Впервые Елена с удивлением увидела столько много воды. Недаром Волгу сравнивали в народе с морем. Доехали до переправы, где скопилось много подвод в ожидании погрузки на паром, который тянул буксир на другой берег реки. Заняв очередь, Иван пошел к пристани вдоль вереницы подвод.
– Мужики, куда путь держим?
– В Зауралье переселяемся. Ныне Советская власть там землю даёт.
– Есть ли пензяки?
– Есть, есть.
Иван переговорил со всеми земляками. Решили земляки держаться вместе – так легче спасаться от лихих людей.
Благополучно переправились на другой берег. Собрались земляки в круг, покурили, потолковали как дальше двигаться. Решили держать путь на Оренбург, затем минуя Троицк ехать на Миасс. Питаться решили совместно – кашеварить по очереди. По ночам выставляли часового. Кочевой быт был более или менее организован, и у Елены почти ежедневно появилась возможность оглядывать местность, по которой проезжали.
Оренбуржье: куда ни глянь, кругом бесконечная степь с редкими купами деревьев.
– Вань, а Вань. А где эти бескрайние леса?
– Подожди, вот приедем на место и своими глазами увидишь лес.
С каждым днем становилось всё жарче, особенно жарко было в середине дня. Всё чаще переселенцы останавливались на отдых в жаркие часы. Женщины забирались под телеги, дети резвились в степи, а мужики собирались в кружок, курили, обсуждали радужные перспективы жизни на новом месте. В Оренбурге пополнили запасы продовольствия, и взяли курс на Миасс. Слева потянулись отроги Уральских гор. По мере продвижения на север жара спадала, а горы, поросшие лесом, становились всё величественнее.
И долгий путь когда-нибудь кончается. Наконец, наши путники прибыли в намеченную для поселения деревню Щапино. Откуда-то жителям деревни было уже известно о прибытии переселенцев. Встречать вереницу подвод выбежали местные ребятишки с криками:
– Пензяки едут! Пензяки едут!
Вновь прибывшие остановились возле дома старосты. Елена, как и другие женщины, оглядывала место своего нового жительства, и оно ей нравилось.
А деревня эта была воистину прелестным уголком Зауралья. Две параллельные улицы крепких крестьянских домов тянулись по высокому берегу пруда и местной речки. Жители деревни некогда устроили запруду, и широкий пруд радовал глаз синевой своих вод. С запруды вода падала с высоты в несколько метров на крупные камни, бурным потоком неслась между ними, постепенно успокаиваясь, а затем уже спокойно уже катила свои воды в своём естественном русле.
В низине за речкой зеленели огороды, за которыми простирались бесконечные берёзовые и сосновые леса. Высокий берег реки переходил в обширный выпас для скота, а за выпасом зеленел берёзовый лес. Деревня как с севера, так и с юга была защищена лесами. На западе синели Уральские горы.
Продолжение следует