В Первую Мировую все было проще: выкатывали обычную трехдюймовку на некое сооружение, именуемое «станком Иванова» (как вариант, но была еще масса разных систем: Розенберга, Мяги, Рекадова, Герценшвейга и.т.д.) и стреляли по супостатским «аеропланам». Как стреляли? Да, по методу Яшки-артиллериста (из свадьбы в Малиновке) «в ту степь».
Потом появились «противоаэропланные» пушки: сначала 75-мм «канэшки» «перевертыши» на станке Меллера. Что это такое? Это 75-мм орудие Канэ, со стволом, повернутым вокруг оси на 180 градусов, дабы накатники орудия оказались сверху, и не мешали, (чтобы обеспечить больший угол возвышения,). Орудие имело высокую тумбу, за счет этого, солидный угол возвышения (50 градусов у обычного орудия, и до 70 градусов у «перевертыша»), и могло вести зенитный огонь.
Для этих орудий (которые ставились в том числе и на дореволюционных линкорах) был разработан специальный фугас с 22-секундной дистанционной трубкой. Т.е. на снаряде могло быть выставлено время взрыва снаряда после выстрела.
Это только кажется, что 22 секунды, это слишком много. Снаряд летит не так быстро, как показывают в кино. Принцип дистанционной трубки простой время срабатывания регулируется временем горения пороховой дорожки, а, длина (и, следовательно, время горения) дорожки регулируется поворотом колец взрывателя друг относительно друга. Пороховая дорожка находится в канавках кольца. Для удобства, на кольцах есть риски с цифрами. Команда «трубка 10» означает, что «трубочный» специальным ключом должен был повернуть кольца на носике снаряда, выставляя нужную цифирь.
Ладно, не суть. Потом появилась пушка Тарновского, более известная у нас, как «пушка Лендера», она же (позже) 8К, которая разрабатывалась как специализированное зенитное орудие. Оно использовало стандартные 76м-мм снаряды (в основном, шрапнель с дистанционной трубкой). Для эффективной стрельбы по аэропланам был разработан снаряд с палочной шрапнелью Розенберга (вообще-то Розенберг еще в 1902 году разработал 57-мм зенитное орудие для стрельбы по дирижаблям, но «начальство» сочло идею… не умной).
Тогда огонь орудия вели огонь по воздушным целям «автономно». Первые приборы управления зенитной стрельбой у нас появились уже после революции.
В 1932 году для управления огнем батареи 76-мм пушек в Артиллерийской академии РККА под руководством К.В. Крузе был разработан ПУАЗО-1. В основу его устройства была положена гипотеза о прямолинейном и равномерном движении цели на постоянной высоте, задача встречи решалась геометрическим методом.
Принцип его был простым: стереодальномер дает дистанцию, высотомер (такой же дальномер, только вертикальный) дает вторую цифру. Данные от дальномерщиков передаются (голосом) трем операторам, которые колдуют над «столиком» ПУАЗО. Столик имел механическое «счетно-решающее устройство», которое давало пеленг, угол возвышения ствола и дистанцию для трубочного. В армейских частях такой прибор получили батареи, оснащенные орудиями, образца 1931 года. На флоте их получили даже «береговые» зенитные батареи, оснащенные стационарными 76-мм орудиями 9К (оно же «длинный Лендер», оно же зенитное орудие, образца 1915/28 года). Наши, севастопольские «форты ПВО» (и не только наши, но и керченские) имели специальный полуоткрытый дворик для установки прибора, к которому вели ступени из подземного бетонного КП.
В приборе, (который обслуживали 5 операторов, трое за столиком, двое на дальномерах), не учитывались метеорологические поправки и параллакс (вследствие этого его необходимо было помещать на позиции батареи). Как отмечалось в учебнике: «Конструкция этого прибора по сравнению с другими известными нам ПУАЗО чрезвычайно проста, что является его основным достоинством». Примитивно, зато эффективно.
Приняв ПУАЗО Крузе на вооружение, практически сразу приступили к его модернизации. Не всегда есть возможность передавать данные от ПУАЗО голосом. Счетно-решающий механизм оставили неизменным, усовершенствования в основном свелись к введению электрической синхронной передачи данных на орудия (аналог системы Гейслера). Работы велись в конструкторском бюро Московского завода точной электромеханики (завод № 205).
Ряд авторов (в том числе и В.Бешанов) пишут о том, что, якобы данная системы была заимствована у фирмы «Спери», и ПУАЗО 2 отличается от ПУАЗО-1 только линиями выдачи данных к орудиям. В реальности, это не совсем так. ПУАЗО-2 это уже электромеханический прибор, в котором ряд параметров вычислялся уже автоматически, с использованием гироскопа, который задавал азимут и горизонт. В некоторых модификациях, он выдавал (по многожильному кабелю) данные для стрельбы к орудиям, но параметры от дальномеров в него вводились вручную. Ранние модификации такой функции не имели.
О ПУАЗО-3 В.Бешанов пишет: «В предвоенные годы скорости самолетов существенно возросли, появились более дальнобойные зенитные пушки. В этих условиях ПУАЗО-2, будучи прибором открытого типа, выглядел устаревшим, особенно на фоне разработанных за рубежом систем второго поколения. Там и позаимствовали: заводу № 205, получившему к этому времени имя Н.С. Хрущева, поручили скопировать не самый лучший, зато посильный отечественной промышленности, чешский аппарат закрытого типа марки «SP». В 1940 году в войска начал поступать ПУАЗО-3. Это устройство вырабатывало данные по цели на дальности от 700 до 13 000 м, высотах от 50 до 9600 м. В прибор можно было вносить поправки на смещение, ветер, начальную скорость снаряда, работное время. Прибор имел два визира для сопровождения цели по азимуту и углу места, дистанция определялась дальномером ДЯ-4. В походном положении ПУАЗО-3 размещался на одноосном прицепе и весил 2600 кг, вес в боевом положении – 2000 кг.
По мнению конструктора В.Ф. Лаврова, «ПУАЗО-3 уступал своим зарубежным аналогам. Многие операции выполнялись операторами вручную. Навыки и опыт работы операторов, слаженность их действий имели решающее значение для точности стрельбы. Известно, что даже в идеальном случае молниеносность реакции человека имеет конечное значение, а это приводило к отставанию разрывов снарядов при движении цели и ее маневре. Боевой расчет ПУАЗО-3 из 7 человек все же представлялся многочисленным. Конструктивное исполнение прибора также уступало аналогам. В частности, он не имел коноидных механизмов, значительно повышающих точность стрельбы. Кроме того, как и ПУАЗО-2, он обеспечивал стрельбу только по визуально наблюдаемым целям»».
Откровенно говоря, ознакомившись с инструкциями к немецкому зенитному вооружению и переводами шведских инструкций к зениткам «Бофорс», очень трудно согласиться и с В.Бешановым, и с В.Лавровым. Во-первых, чешские оружейники были одними из лучших (и немцы очень многое взяли именно у них). Но, даже не в этом дело. Это современное «послезнание».
Тот уровень управления зенитной стрельбой, который существовал на то время, не обеспечивал высокого процента сбитых самолетов. (Да, и сейчас он не обеспечивает). Это сейчас, после появления самонаводящихся боеприпасов (например, ракет) цель зенитчика сбить самолет. В ту пору, задача ставилась иначе.
Зенитная артиллерия должна была помешать противнику выполнить свою задачу. «Норматив» сбитых самолетов, в ту пору, был от 600 до 900 выстрелов (и не только у нас).
Да, немецкие зенитные батареи (в пересчете на батарею) сбивали больше. Но, дело здесь не в приборах, и не в их совершенстве (или несовершенстве). Есть маленький нюанс: немецкие батареи были шестиорудийными. Более того, если мы (от нищеты) ставили батареи какого-то одного калибра (в лучшем случае, оснащая батареи одним ДШК или одним счетверенным Максимом), то немцы, традиционно, ставили «многоярусную» ПВО: зенитки среднего калибра (7,5-см или 8,8) комбинировались с малокалиберными зенитными автоматами (3,7-см или 2-см) для ведения огня на небольших дистанциях.
Похожий принцип реализован в ЗРПК «Панцирь»: ракеты поражают дальние цели 30-мм автоматы, при необходимости, создают высокую плотность артиллерийского огня на небольших дистанциях. Так же было и у немцев.
При приближении авиации противника к батарее, немецкие зенитчики могли создать высокую плотность огня (ибо малокалиберные батареи у них были тоже шестиорудийными). А, потому, и сбитых самолетов было больше, и потерянных орудий меньше.
Это потом мы поумнели, и Грабин с Логиновым начали создавать комплекс С-60 с зенитной пушкой АЗП-57 (в 1944 году). Но, кстати, если посмотреть на американские спутниковые снимки Севастополя (снимки нашей территории сделаны «миролюбивыми» американцами 22 апреля 1966 года), то можно заметить множество зенитных позиций с восьмью орудиями. Это не немцы, это уже наши послевоенные, комплекс С-60 имел тоже шесть-восемь орудий.
Ну, ладно, то на земле. А, что у нас с ПВО творилось на море? О, это отдельная песнь…