Вы верите, что тайные мысли человека можно запечатлеть на фото? Давайте проверим? Тем более, что человек находится пока еще в таком возрасте, когда и скрывать-то что-либо он не умеет. Пока вы читаете эту статью, подумайте – о чем думает девочка в светлом платье, а потом напишите в комментариях – совпали ли ваши мысли с правильным ответом?
Эта девочка – я. Не помню – сколько мне здесь лет, но сам момент фотографирования помню так, как будто это было вчера.
Судя по печке в кадре, на фоне которой запечатлен мальчик с пальцем во рту – Слава Папушин, дело было в старом детском саду, который был еще с печным отоплением. В 1973-м году, когда мне было 5 лет, нас перевели в новый двухэтажный детский сад с паровым отоплением. Значит, здесь мне года 4, не больше.
В тот день, к нам в группу пришел городской дяденька-фотограф, чтобы сделать снимки для стенда. Что-то типа «Наш любимый детский сад» или «Спасибо любимой Родине за наше счастливое детство». Воспитательница (вообще её не помню) велела всем детям построиться вдоль стеночки. Надо сказать, что построиться вдоль стенки это всегда было наказанием для непослушных детей. Плохо себя ведешь, подрался с кем-то из-за игрушки – вставай к стенке и стой, пока хорошие и послушные дети играют. А тут построили всех. Может быть, именно поэтому я так запомнила этот день, что было абсолютно не понятно – за что ж нас так всех наказали?
Мы построились, а дяденька-фотограф сказал воспитательнице: «Нужны красивые дети, и чтобы хорошо одеты были». И воспитательница стала выкликать из строя у стеночки детей. Меня она проигнорировала. То, насколько я была красива или нет, в тот момент меня вообще не волновало, но меня возмутил такой игнор с её стороны и я закричала: «У меня новое платье!!! Мне мама сшила новое платье!!!» И это была чистая правда. Так как буквально ночью мама на руках (швейной машинки у нас тогда еще не было) сшила замечательное платье из мягкой-мягкой фланели. То, что платье было примитивным по крою – обычный мешок с рукавами, меня совершенно не волновало. Платье новое? Новое! А, значит, я красивая! И не смейте меня игнорировать – не может ребенок в новом платье быть некрасивым. Воспитательница шикнула на меня, но ситуацию спас фотограф. Напомню, это был мужчина, а, значит, он лучше разбирался в девичьей красоте и в женских нарядах. Он сказал: «Пусть, хорошая девочка…»
Вот воспитательницу не помню вообще, а фотографа, наверное, и сейчас бы узнала – высокий, очень-очень худой, носастый с черными кудрявыми лохматыми волосами. Этой сейчас бы я его внешность описала, как классическую еврейскую, но тогда о такой нации я даже и не подозревала. С первыми евреями в своей жизни я познакомилась только когда поступила в институт и бесконечно уважаю эту нацию, настолько мне везло в жизни с её представителями.
И, видимо, это уважение началось с этого замечательного дяденьки-фотографа и его «Хорошая девочка». Ну как можно не любить таких людей, а? Ведь воспитательница-то собиралась меня забраковать. Нет, вы подумайте – у ребенка новое платье, а она мимо прошла!
Мне, как хорошей девочке, разрешили сесть за стол и даже выдали совершенно новые кубики! Кубики из закрытого шкафа со стеклянными дверцами, где на выставке стояли новые куклы, мягкие игрушки и неваляшки, которые нам никогда не давали играть. Я все время смотрела на них сквозь стекло и думала – зачем нужно было тратить деньги на их покупку, если они, бедняжки, все время сидят за стеклом и никому пользы не приносят? Кроме кукол и кубиков там, за стеклом еще стояла умопомрачительная вещь – набор кукольной посуды. Вот этот сервиз меня доводил до белого каления – ну не даете, так хоть с глаз уберите, не травите душу…
Ну да вернемся к фотографиям. Итак, мне как хорошей девочке выдали совершенно новые кубики, Вале Карасёвой кубики достались старые, облезлые, а Свете Карповой дали никому не нужную пирамидку.
Велели играть. Фотограф бегал вокруг и щелкал своим аппаратом. Вот только я быстро составила свою конструкцию и кубики у меня закончились!!! Причем, не смотрите, что конструкция у меня далека до завершения, это второй её вариант. Первый раз я сделала все правильно и кубиков мне хватило. Вот только я испугалась, что раз работа закончена, меня сейчас отправят к детям у стеночки. И я решила все переделать. Сделать так, чтобы было видно, что я еще не все доделала, просто рабочий материал закончился.
И вот теперь главное – о чем думает 4-х летний ребенок, глядя на облезлые старые кубики, которые еще остались у соседки. Я на полном серьёзе рассуждала – что мне будет, если я заберу лишние кубики у Вали? Ведь она непременно заревет и тогда меня обязательно прогонят. Но ведь, если не забрать, то конструкция так и останется не законченной? Что делать – забрать или не забрать??? Будет Валя реветь или простит мою наглость? Заругают меня или нет? Боже ж ты мой, мне сейчас 54 года, этой фотографии, получается, полвека, а я так хорошо помню свои сомнения, как будто эту проблему я решала только вчера…
Эти фотографии потом долго-долго висели на стенде в нашем детском саду и маме их отдали, когда фотографии на стенде решили заменить на других детей.
И еще одна фотография с запечатленными мыслями. Её я могу точно идентифицировать, т.к. на обороте маминой рукой написано «Марине 3 года 7 месяцев». В кадре наша воспитательница – Любовь Дмитриевна (вполне возможно, что и на фотографиях для стенда тоже была она) и нянечка тетя Фрося. Когда нас стали выстраивать для фото, я сразу решила, что мне нужно стать с Любовью Дмитриевной рядом. Я была убеждена, что всех остальных детей будет плохо видно. Воспитательница же главная, значит, все внимание будет на неё. Я так переживала, что меня отодвинут и поменяют местами со Светой Карповой (она справа от меня, а на фотке со стенда она играет с пирамидкой), что я крепко обхватила Любовь Дмитриевну рукой за талию. На что она засмеялась, убрала мою руку и сказала: «Марина, стой спокойно»… И я успокоилась, поняв, что никто меня прогонять не собирается. Так что на этой фотографии запечатлена совершенно конкретная мысль – удовлетворение от победы!!!