Мы привыкли к тому факту, что мужем несравненной Анны Ахматовой чаще всего называют большого поэта и воина Николая Гумилева. Зачастую о них и говорят, как о главной поэтической паре Серебряного века. С этим не поспоришь, но уточнить некоторые моменты следует.
Что вспоминать, о чем жалеть?..
Дело в том, что Николай Степанович и Анна Андреевна по большому счету в браке жили не так уж и долго, а точнее совсем не долго. Поженившись в 1910-ом, развелись в 1918-ом. Но, фактически семейные отношения длились (как вспоминала сама Ахматова) "года до четырнадцатого".
Параллельно развивалась история романа Вольдемара Шилейко с Софией Краевской. Он ученый-востоковед, она - художница и преподаватель рисования и чистописания в женской гимназии. Супруга была старше Вольдемара то ли на 9, то ли на 11 лет (тут источники расходятся), но почему-то все мемуаристы настаивают на "невинности" в браке ученого мужа, обращая внимание на его страсть к артефактам шумерской цивилизации, но не к женским прелестям супруги.
К 1918 году брак Шилейко с Краевской себя исчерпал, впрочем, можно полагать, что трещина в отношениях образовалась гораздо раньше. Дело в том, что есть материалы, свидетельствующие о том, что уже в 1913-14 годах Шилейко и Ахматова весьма тесно общались, посвящая друг другу стихотворения. Да, надо сказать, что помимо фанатичной преданности науке, Шилейко имел поэтический талант и даже публиковался в периодике. Как пример его поэтики, можно привести вот такое восьмистишие -
Что вспоминать, о чем жалеть?
Судьба последнее гадает.
А я люблю еще глядеть,
Как в небе хмурый облак тает.
И на стемневшем берегу
Люблю прибоя шум унылый, —
От рубежа чужбины милой
Всё оторваться не могу.
Ах, ты, Древний Восток, - ты моё призвание!
Причем, у Шилейко были хорошие отношения и с Анной Андреевной, и с Николаем Степановичем. Мужчинам было о чем поговорить, - например, о Востоке, страстными исследователями которого они оба были. Гумилев предпочитал натурные опыты, выезжая в экзотические страны, Шилейко же работал с книгами, осколками, черепками, при этом методично зарабатывая себе большое имя в ученом мире востоковедов.
Шутка ли, с ним, еще юным отроком, почитали за честь переписываться парижские мэтры и спецы Лондонского музея, а после окончания Санкт-Петербургского университета его признали выдающимся специалистом-ассириологом.
Так вот, Гумилев, видимо, пригласил своего сокашника по университету в ряды акмеистов, тот особо не противился, расценивая стихи как хобби, и отдавая себя делу жизни - расшифровке шумерской клинописи и изучению языков. И то, и другое у него получалось отлично - текстовые находки ассирийской культуры до сих пор расшифровывают по "азбуке" Шилейко, в полиглот-патронташе которого было аж 60 (!) языков.
Понятное дело, что для общения с Анной Ахматовой ему хватило бы и одного языка (самого нужного и самого главного), но, как вспоминала поэтесса, после 17 года надо было решать и самые насущные вопросы - пропитания и выживания.
Мне голос был...
Современники-мемуаристы вспоминали, что Ахматова переехала к Шилейко, еще до возвращения в 1918-ом году Россию Гумилева. А когда тот, после долгой военной командировки появился в Петрограде, бахнула при первой же встрече: "Я с тобой, Коленька, развожусь!"
У Николая Степановича на такой случай был заготовлен пасьянс из нескольких дам на любой вкус, ну а выпала из колоды Анна Вторая - красавица Анечка Энгельгард, с которой Неистовый Конкистадор буквально через пару дней после известия от Анны Первой заключил сердечный союз.
А что же Ахматова? В декабре все того же 18-го года они с Вольдемаром улаживают все формальности, официально становясь мужем и женой. Нет, Анна Андреевна, как я понимаю, была не только фантастически талантливой и красивой женщиной, она была еще и женщиной практичной.
Ну кто мог поддержать ее с ребенком (сыну Леве на тот момент было пять годиков), как не старый дружок Шилейко. Старый - в смысле по стажу дружбы, а не по возрасту - в год переворотов Вольдемару Казимировичу только 26 исполнилось (он был на два года моложе супруги-поэтессы).
Биограф Ахматовой Павел Лукницкий приводит такой пассаж поэтессы:
К нему я сама пошла… Чувствовала себя такой черной, думала, очищение будет…
Пошла, как идут в монастырь, зная, что будет потеряна свобода, воля, что будет очень тяжело…
Апартаменты в Мраморном дворце
Зато к своим 26-ти Шилейко уже успел заслужить авторитет (и главное - паек!) у новой власти, хотя большевики относились к ученым кадрам, конечно, настороженно, но под прикрытием Горького, у которого Вольдемар сотрудничал во "Всемирной литературе", карьерные и бытовые вопросы решались достаточно оперативно.
В 1918 году его принимают на штатную должность ассистента в Государственный Эрмитаж.
Через год его избирают действительным членом Российской академии истории материальной культуры
Тогда же, в 1919 году, Шилейко утверждают в должности профессора Петроградского археологического института.
Проживая в Фонтанном Доме (бывшем дворце Шереметевых), Шилейко не утруждал себя бытовыми вопросами, поручив их полностью супруге. Колоть дрова, готовить еду, стоять в очередях за продуктами - была священная обязанность Акумы. Это было домашнее прозвище Анны Андреевны , что по-японски означает ни больше ни меньше. как уличную женщину. Так прозвал ее Шилейко, и Ахматова долго не знала, что значит Акума. Думала — нечистая сила.
Шилейко страшно ее ревновал, не выпуская из дома, порой запирая замки на дверях и калитки. Но стройная и гибкая Ахматова, умудрялась пролезать в такие пространства, куда и ребенку, и кошке с собачкой подлезть было едва ли под силу.
Ученый и мистик в одном лице
Потом был Мраморный дворец, где ученому мужу и его семье улучшили жилплощадь, но отношения внутри семьи это не спасло. И, хотя Ахматова с гордостью говорила о его высокой репутации востоковеда, тут же повторяла собеседникам:
"Как муж он был катастрофой в любом смысле».
Человеком Шилейко был странноватым и это чувствовали окружающие. Побывав недолгое время в армии (его быстро комиссовали), на память о службе Шилейко привез длинную шинель, из которой не вылезал с осени до весны. Очень уж она ему нравилась.
Кроме древнего Шумера, востоковед был увлечен и практической магией. В мемуарах поэта №1 русской эмиграции Георгия Иванова есть рассказ о том, как однажды зимой Шилейко затемно повез Иванова к питерскому колдуну-раскольнику. Повез его с единственной целью - зафиксировать эксперимент (сам Шилейко боялся попасть под гипноз). Суть опыта была в том, чтобы увидеть живой (!) кисть царской египетской мумии, которую Шилейко прихватил из коллекции музея в коробке со стеклянной крышкой.
Колдун пригасил свет лампы и стал истово читать заклинания. С ужасом и отвращением Иванов вспоминает, что магический опыт удался: кисть озарило солнцем, рука ожила и шевельнула пальцами.
Домашний насильник и сжигатель рукописей в самоваре
Если была шинель, был и военный билет. Так вот, в военном билете Шилейко в графе «Семейное положение» было обозначено: четыре человека. Судя по всему, это были сами супруги плюс Лёва, сын Анны Андреевны от первого брака, плюс Анна Фоминична, мать самого Вольдемара Казимировича, которая жила отдельно, но находилась на иждивении сына.
Формально брак Шилейко с Ахматовой продержался восемь годков, до 1926 года, когда был оформлен был развод, открывший ученому мужу возможность осупружиться в третий раз, теперь на Вере Константиновне Андреевой, и вновь на даме старше себя.
На самом деле Ахматова выдержала лишь пару лет домашнего насилия и затворничества. С октября 1920 года Анна Андреевна начала служить в библиотеке Петроградского агрономического института, получив от работы комнаты на Сергиевской улице в доме 7, где жила до осени 1921 года. Переезд на Сергиевскую она считала концом брака с Шилейко, хотя окончательного разрыва отношений не произошло.
Тем не менее, Ахматова уже жила "дружной семьей" с Оленькой Глебовой-Судейкиной и "мужем на двоих" Артуром Лурье, а Шилейко продолжал "шумерствовать" и "ассирийничать" уже без некогда покорной Акумы.
Филолог и исследователь творчества Анны Ахматовой, английская литераторша Аманда Хейт в своей книге писала так:
"...Шилейко нужна была жена, а не поэтесса, и он сжигал ее рукописи в самоваре. С самого начала свое чувство к нему она описывала далеко не в радужных красках".
А теперь слово самой Анне Андреевне:
Ты всегда таинственный и новый.
Я тебе послушней с каждым днем,
Но любовь твоя, о друг суровый,
Испытание железом и огнем.
Запрещаешь петь и улыбаться,
А молиться запретил давно.
Только б мне с тобою не расстаться,
Остальное все равно!
Так, земле и небесам чужая,
Я живу и больше не пою,
Словно ты у ада и у рая
Отнял душу вольную мою».
Ахматова страдала от «сатанинской ревности» Владимира Шилейко. Его стремление безраздельно господствовать привели ее к пониманию того, что у ревности и самовластья нет ничего общего с любовью.
Прозрела Анна Андреевна довольно быстро, поняв, что Шилейко это человек, «невозможный для совместного обитания»: он запрещал ей выступать, заставлял сжигать, не распечатывая, все полученные ею письма, ревновал не только к мужчинам, но и к стихам...
К стихам?!!
Этого Ахматова перенести не смогла.
И она ушла.
Просто ушла.
Наука умеет много...(Вместо эпилога)
Без Ахматовой ученый муж долго прожить не сумел. Он скончался от туберкулеза в 1930 году.
Последние его годы скрасила другая умная и красивая женщина Вера Андреева, которая не только понимала мужа, как искусствовед востоковеда, но и родила ему сына Алексея, сделавшего блестящую карьеру в области информатики и вычислительной техники.
Ген науки, заложенный в династии Шилейко, привился и внуку Вольдемара Казимировича - доктору наук и профессору Анатолию Алексеевичу, который знает все о моллюсках различных видов, типов и ориентации.
Так же, как его легендарный дед сутками изучал клинопись на ассирийских табличках, так и внук готов часами наблюдать за аппаратом размножения и сферой жизнедеятельности наземных моллюсков.
НАУКА - УМЕЕТ - МНОГО - ГИТИК!
