ПРИМЕЧАНИЕ: Терминология XVII - XVIII вв. по отношению к пехоте была уж слишком многообразна. Пехотные полки параллельно назывались и «солдатскими», и «инфантерскими», и «мушкетерными» и «фузилерными». Мы же, чтобы не путаться в этом многообразии, будем пользоваться только наиболее распространенным тогда в России термином «фузилерные».
Боеспособность русского войска во второй половине XVII в. оставляла желать много лучшего. Обучение русских стрелецких полков допетровского времени велось лишь один месяц в году. Все остальное время «солдаты» занимались земледелием или ремеслом, практически забывая о своей военной службе. Да и эти редкие годовые учения не отличались особым напряжением освоения ратного дела – как правило, они лишь ограничивались выпаливанием всего отпущенного казной на обучение пороха. Это была скорее не военная, а милиционная система.
Стрельцы получали «от казны» пищали, порох, единообразную одежду и жалование - 4 рубля в год. Такая сумма даже по тем временам была небольшой, да еще и выплачивалась она не регулярно. Это и заставляло стрельцов в свободное от одномесячной службы время заниматься ремеслами. Но чем лучше шли дела дома, тем неохотней такой «полувоин» уходил в боевой поход. Соответственно, недовольство в среде стрелецкого войска было постоянным, чем и пользовались различные группировки бояр в своей борьбе за власть, настраивая стрельцов против враждебной «партии». Все это вместе и порождало стрелецкие бунты. Только за последние 20 лет XVII в. произошло пять крупных восстаний стрельцов, всерьез расшатывавших властные устои. А учитывая, что основная масса постоянно недовольного 25-тысячного стрелецкого войска находилась в Москве и фактически была неуправляемой, говорить о надежности военной защиты русского государства можно лишь с большой натяжкой.
Командиры русского воинства так же не были замечены в особом усердии: проверка их способностей перед Северной войной показала, что большинство «офицеров» не только не могло командовать людьми, но и само не умело «взяться за мушкет». Это было допустимо в европейских условиях, где строевым обучением заправляли видавшие виды профессионалы - унтер-офицеры; но в России подготовленными кадрами нижнего командного звена обладали лишь немногие полки «нового строя» - такие, как 1-й и 2-й Московские выборные.
Полки эти, собранные в 1642 г., несомненно, являлись наиболее боеспособной пехотой государства. Они выгодно отличались от стрелецких полков своим кадровым составом, отобранным из лучших московских стрельцов и добровольцев. К тому же перед походами эти выборные полки пополнялись «городовыми» солдатами, несшими постоянную полицейскую службу на улицах Москвы, и потому более-менее подготовленными к боевым действиям. В мирное время обучение солдат этих выборных полков проводилось регулярно, согласно уставу «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей», напечатанного в Москве в 1647 году. По этому «Учению» пехота подразделялась на мушкетеров и пикинеров. В боевых порядках пикинеры располагались в центре, а вокруг них выстраивались мушкетеры. Мушкетеры вели огневой бой шеренгами, постепенно передвигаясь вперед, и заставляя своим огнем противника отступать. Но со своими тяжелыми мушкетами с подсошками, и без защитного снаряжения они представляли собой легкую добычу для вражеской кавалерии. И поэтому в нужную минуту укрывались за частоколом длинных копий выдвигавшихся вперед пикинеров. Так что успешность сражения в те времена зависела не только от меткости огневого боя, но и от быстроты и четкости перестроений пехотинцев в четырехугольные, восьмиугольные, крестообразные и другие линейные построения. А добиться этого можно было лишь постоянными тренировками, чем русское воинство в большинстве своем пренебрегало.
Излюбленным способом ведения боя в России была стрельба шеренгами. При подобной стрельбе прутиками обозначался «огневой рубеж», передняя шеренга выходила на этот «рубеж», стреляла, и уходила за последнюю шеренгу. То же самое проделывали и остальные шеренги. Правда, применение подобного способа стрельбы предполагало неподвижность противника; но возрастающая маневренность боя делала пехоту, стреляющую шеренгами, крайне уязвимой. Более эффективной была стрельба залпами, которую неоднократно демонстрировал молодому царю Петру иноземный наемник Патрик Гордон, командовавший 2-м выборным (Бутырским) полком. Мушкетеры строились в три шеренги, причем первая шеренга опускалась на колено, а вторая «немного наклонялась»; стреляли одновременно все три шеренги.
В связи с постепенным ростом скорострельности новых образцов мушкетов и, соответственно, увеличением огневой мощи пехоты количество пикинеров в русских частях постепенно сокращалось. В выборных полках пикинеров вообще набирали лишь на время боевых действий; а в 90-е гг. XVII в. иноземец Франц Лефорт, командовавший 1-м выборным полком, начал вооружение своих рот багинетами – французской новинкой, прообразом штыка, позволившим мушкетеру эффективно вести и рукопашный бой. Тогда же, в 90-е гг., в русских выборных, а затем и в других солдатских и стрелецких полках начали формироваться первые роты гренадер.
Вот эти командиры выборных полков – иноземцы Патрик Гордон и Франц Лефорт – и сыграли определенную роль в освоении военного дела юным царем Петром I. При их помощи Петр осваивал российский и европейский военный опыт в «потешных играх», для которых еще в 1683 г. были собраны молодые люди из дворцовой прислуги. А с постепенным приобретением «потехами» серьезного характера количество «потешных» постоянно увеличивалось за счет молодежи из подмосковных сел Преображенского в Семеновского. Из них и были сформированы два «потешных» полка, которые впоследствии вместе с двумя выборными и послужили основой для создания новой армии – регулярной, постоянно занимавшейся боевой подготовкой и способной на действия в любых условиях.
По требованию Петра командные должности в этих полках занимали нанятые иностранные офицеры, а унтер-офицерские чины – учившиеся у иноземцев сам царь и его приближенные, впоследствии ставшие военачальниками новой российской армии. Благодаря разносторонним интересам Петра его «потешные» стали своего рода «универсальной» пехотой, способной действовать в пешем и в конном строю, и на суше и на море, быть и фузилерами, и саперами, и артиллеристами. К середине 90-х гг. «потешные» Преображенский и Семеновский полки получили постоянную ротную организацию; а в Преображенском полку была выделена особая команда бомбардиров, ставшая впоследствии наиболее привилегированным подразделением гвардии.
Азовские походы 1695 и 1696 гг. показали общую неготовность армии к серьезным трудностям. Осознав недостатки подготовки как старых, так и недавних «потешных» полков, Петр всерьез занялся изучением зарубежного опыта. Он отправился в длительную заграничную поездку, увенчавшуюся разработкой новых уставных документов и переходом к постоянному усиленному обучению полков. Стрелецкий бунт 1698 г. окончательно исключил возможность возвращения к прежней, ненадежной и малообученной армии. Однако, хотя Петр многое взял у иностранцев, его армия не являлась слепым подражанием европейской. Она изначально являлась особенной – практически полностью имела национальный состав; а в войсках Европы в то время большую часть армии, как правило, составляли наемники. Система рекрутского набора к началу XVIII в. еще не имела широкого распространения, хотя попытки создания постоянного национального резерва уже предпринимались во Франции, а в первой половине XVIII в. рекрутчина была введена в Австрии и Пруссии. Петр же первым в Европе ввел массовый рекрутский набор: Указом от 17 ноября 1699 г. для формирования регулярных полков объявлялся набор «даточных людей» (крепостных крестьян) и «вольницы» (добровольцев из неимущих и лично свободных людей).
Согласно этому Указу землевладельцы должны были направлять в солдаты своих «дворовых людей», а монастыри и церкви - «служек» и конюхов, «не старых и не увечных». Количество даточных определялось в зависимости от числа дворов, принадлежащих землевладельцу (по 1 человеку от 20 дворов). Воеводы южных и сибирских приграничных областей, а так же церкви имели право выбора: либо присылать даточных, либо сдавать за них деньги – по 11 рублей серебром за каждого (годовое жалованье «новоприборного» солдата). Льготные условия предоставлялись дворянам, находящимся на действительной службе – с них требовалось меньшее количество даточных, или деньги взамен. Тогда же воеводам разослали грамоты на сбор «вольницы» (добровольцев) из «детей боярских», недорослей, казачьих и стрелецких детей (исключая, однако, московских стрельцов и тяглых крестьян). Возрастные рамки набираемых солдат были чрезвычайно широки — от 15 до 35 лет. Служба в новых полках была бессрочной; только смерть, дряхлость или увечье могли избавить от солдатской лямки. Поэтому бегство из полков и с рекрутских этапов было широко распространенным явлением; из-за этого некомплект в полках иногда достигал пятой части штатной численности. Беглецов ловили, и к пойманным применялись различные меры наказания, включая даже казнь каждого десятого. А во избежание побегов и всяческих преступлений новоприборных солдат стали связывать принесением присяги с «приведением к кресту»: солдаты в строю поднимали правую руку вверх, а после произнесения текста присяги целовали Евангелие. Тем не менее, для многих крестьян военная служба была реальным избавлением от крепостной зависимости – записавшиеся в армию беглые крепостные назад помещикам не выдавались…
В результате набора 1699 г. деньгами было собрано 51.600 рублей, 10.916 человек даточных и 22.317 «вольницы». В начале 1700 г. из них были сформированы «новоприборные» (т.е. составленные из вновь набираемых людей) полки, названные по фамилиям полковых командиров. Таким образом, к началу Северной войны Петр I располагал двумя надежнейшими и наиболее обученными полками (Преображенским и Семеновским), уже в июне 1701 г. за героизм под Нарвой получившими почетное наименование лейб-гвардии. Кроме того, по набору 1699 г. из рекрутированных 33 тысяч новобранцев сформировали 29 «новоприборных» полков. Эти части вместе с двумя выборными (Лефортовским и Бутырским) и пятью наиболее боеспособными стрелецкими полками распределили по 4-м дивизиям (или, как тогда говорили, «генеральствам»); Преображенский и Семеновские полки в эти «генеральства» не входили, они подчинялись непосредственно царю.
Помимо указанных выше полков, являвшихся главной ударной силой России, Петр имел в своем распоряжении еще 35 стрелецких и 47 солдатских полков «старого строя». Их задействовали по мере надобности в течение всей Северной войны, и они служили материалом для организации новых частей. Хотя обычно Петру I приписывают решительное уничтожение стрелецких полков после Стрелецкого бунта, в реальности эти полки существовали еще долго. Так, в 1708 г. их насчитывалось не менее 14, и даже в 1713 — не менее 4. К тому же еще целый ряд полков, формально называвшихся «солдатскими», в реальности являлись стрелецкими. В результате использования этого людского резерва к 1724 г. число «новоприборных» полков, составлявших костяк русской армии, возросло с 29 до 46.
Организация пехоты армии Петра I
Организация гвардейских (бывших «потешных») и армейских «новоприборных» полков различалась. Преображенский полк с 1698 г. имел 4 батальона, каждый 4-ротного состава. Вне батальонов числились еще две роты (гренадерская и бомбардирская), находившиеся в непосредственном распоряжении командования полка. Таким образом, общий состав Преображенского полка насчитывал 18 рот (в каждой от 100 до 120 нижних чинов), что составило на 1700 г. 2.204 офицера, нижних чинов и нестроевых. Семеновский полк в то же время состоял из 3 батальонов по 4 роты + гренадерская и бомбардирская роты = 15 рот (1.830 человек). В 1704 г. штат рот гвардии был пересмотрен; теперь при том же количестве рот численность Преображенского полка составляла уже 3.352 человека, а Семеновского - 2.767. С 1716 г. гренадерская и бомбардирская (артиллерийская) роты причислялись к первым батальонам полков. Кроме того, полкам придавалась полковая артиллерия – по 1х3-фунтовой пушке на батальон.
Новоприборные солдатские полки в 1699 г. не имели единой организации. В одних генеральствах полки были разделены на 8 фузилерных и 1 гренадерскую роты (численность полка достигала 1.100 солдат, не считая «начальных людей»). Другие полки были 12-ротными (3-батальонными); они не имели гренадерских рот, и насчитывали в своем составе около 1.200 человек. Однако после первых боевых столкновений со шведами новоприборные полки в 1703 г. переформировали в 10-ротные 2-батальонного состава, а в 1704 г. количество рот в полку уменьшили до 8 фузилерных и 1 гренадерской; однако из-за пересмотра штатов численность полка увеличилась до 1.364 человек.
Около 1707 г. началось переформирование ряда полков в 8-ротные, состоящие из 7 фузилерных и 1 гренадерской рот, объединенных в 2 батальона. К 1709 г. гренадерские роты стали выводить из состава фузилерных полков и формировать из них сводные гренадерские полки и батальоны, которые использовались в качестве отборной пехоты в уязвимых местах боевого порядка. Поэтому к 1711 г. все армейские пехотные полки стали насчитывать по 8 фузилерных рот, разделенных на 2 батальона; но при этом численность состава полка увеличилась до 1.487 человек. По Уставу 1716 года каждая фузилерная рота включала в себя 4 плутонга (взвода), и насчитывала 4-х офицеров, 10 унтеров, 144 рядовых, 2 барабанщиков, лекаря и писаря.
В 1708 г. было отменено наименование полков по фамилиям командиров, и за полками утвердились постоянные наименования, по названиям городов и местностей России. Тогда же часть полков для быстроты их передвижения перевели на драгунское положение; известно, что оба гвардейских полка, а так же Ингерманландский и Астраханский полки были «учреждены конными» (т.е. они были обучены действовать и в пешем, и в конном строю).
Армия Петра I. Создание регулярной армии (02): кавалерия
Армия Петра I. Создание регулярной армии (03): артиллерия
Армия Петра I. Командный состав полка. Жалованье и снабжение
Армия Петра I. Тактика ведения боя. Оружие