Фильм 1959 года «Внезапно, прошлым летом» в своё время предпочли обойти стороной (хотя и выдвинули на ряд престижных кино-премий). Уж больно темы, затронутые в этой экранизации пьесы Теннеси Уильямса, были сомнительными. Однако именно данная лента имеет принципиальное значение для теории жанров, так как позволяет понять, как «материнский нуар» оказал воздействие на «дочерние порождения» в сфере мрачного кино.
Во-первых, начнем самого очевидного. Название фильма, органично вытекающее из его сюжета, предопределило суть современных молодежных ужастиков в стиле «Я знаю, что вы делали прошлым летом». Надеемся, что прямые отсылки вполне очевидны.
Элизабет Тейлор, которой досталась главная роль, хотя и не была девочкой-подростком, но всё равно являлась весьма молодой и находившейся на пике популярности после «Кошки на раскаленной крыше». В то же самое время несущая на себе «печать увядания» Кэтрин Хепберн представлена как олицетворение готики.
По этой причине «Внезапно» так же оценивают как провокационную южную готику, пронизанную множественно мистических моментов. Хотя в фильме не будет разнообразных призраков, но наличествует масса религиозных образов и метафор.
Взять, например, Себастьяна, который в кадре так и не был явлен, точнее говоря, ни разу не было показано его лицо. Впрочем, его таинственная смерть является импульсом для запуска серии загадочных происшествий. От безумия молодой девушки, которая никак не может вспомнить нечто шокирующее. До намерения её тетушки провести любимой племяннице лоботомию, дабы скрыть некоторые факты (явное предвосхищение фильма «Запрещенный прием»).
Имя Себастьяна выбрано не случайно, на что указывает картина мученика, появляющаяся мельком в кадре в начале киноленты. А это позволяет предположить, что Уильямс написал свою пьесу под воздействием «Исповеди маски» Юкио Мисимы. Что в свою очередь допускает трактовать поведение невидимого действующего лица как «однополое». На это же указывает фраза: «Его толстая голубая тетрадь была пуста».
То есть два женских персонажа: юная Кэтрин и немолодая Вайлет – были примаками, сугубо декоративными фигурами в жизни погибшего Себастьяна. А это уже выводит на проблемы греческой трагедии, что подчеркивается сократическим диалогами, когда одна из сторон дает лишь короткие, наводящие вопросы: «А далее?», «Что именно?» и т.д.
То есть линия сюжета с Себастьяном и Вайлет – это «Царь Эдип» наизнанку, когда мать старательно и болезненно опекает своего сына, оберегая его от реальной жизни. Но та прорывается через события с маленькими черепашками, которых на берегу хищно поедают птицы.
Для мужского персонажа это становится своего рода откровением, неким постижением «тёмной евхаристии». Тема «вкушения» становится едва ли не центральной для фильма, хотя и сокрытой от взглядов зрителя. В бормотании Кэтрин слышится нечто про «поедание блондинок», что может быть не только метафорой.
В итоге Себастьян сам становится жертвой ритуального каннибализма. Сцена на развалинах позволяет понять, откуда взялся и финал «Парфюмера», и знаменитый революционный лозунг «Ешь богатых!»