— Дядя Витя приехал! — звонкий детский крик огласил улицу, и бойкий пятилетний малец ловко перескочил невысокий забор, подбегая ко мне.
Я спрыгнул на землю, захлопнув дверцу грузовика, и размял ноги. Подхватил подбежавшего племяша и прижал к груди. Следуя по маршруту по асфальтовым артериям, доставляя грузы из города в город, я по пути заезжал к младшей сестре.
Полноценно отдохнуть в дороге дальнобойщику не приходится, мы в пути и днем, и ночью. Пара-тройка часов сна на обочине дороги и снова в путь. Порой тормозили на установленных площадках для тяжеловозов, но и это не отдых.
Попадая по маршруту к сестре, я ловил пару часов семейной обстановки, вкусную домашнюю еду и любимые лица родных.
— Дядя Витя, ты привез новую историю? — звенел племяш.
— Отстань от дяди, он устал, — Марина осадила сына и повисла на моей шее, целуя в щеку. — Прими душ и за стол, я уже накрыла.
— Славик где? — спросил я про старшего племянника. — Опять на копы уехал? Не надоело ему?
— Я не лезу, — отмахнулась сестренка, — нравится ему клады искать, пусть занимается, чем бесцельно просиживать штаны за компьютером.
— И то верно, — согласился я.
Из дома вышел высокий и плечистый парень. Мы обменялись рукопожатием со Славиком, а после я по-отечески прижал парня к себе.
— Как улов? Есть, чем похвастаться с последних копов? — поинтересовался я.
Славик порой сдавал мне найденные сокровища, а я по дороге сплавлял их знающим людям. Будучи дальнобойщиком, по жизни находишь много полезных знакомств.
— Нет, в этот раз неудачно, — покачал головой Славик, — еще страху натерпелся.
— Вот как! Слушай, я в душ, а после поговорим, — хлопнул парня по плечу и удалился в ванную комнату, крикнув на ходу, — залезь в грузовик, забери подарки.
Через двадцать минут я уже сидел за столом во главе семейства и слушал наперебой новости родных. Муж Марины, как и я, работал дальнобойщиком и уехал в рейс. Так уж у нас повелось в семье. Славик, старший племянник, учился на последнем курсе универа на заочном отделении. Работал в местном супермаркете, помогая семье, да в выходные дни мотался на копы, что на языке кладоискателей означало "выезд на раскопки". В будущем планировал тоже сесть за баранку грузовика, на что Марина только качала головой, в надежде, что мелкий Тима выберет другую профессию.
— Ну, рассказывай, — подзадорил я племянника и подцепил на вилку знатный пельмень, — таки совсем пустой вернулся?
— Нет, немного советов нашел да шмурдяк один, — отозвался Славик, а Тимка прыснул от смеха на последнем слове, что означало "ничего стоящего".
— Советы, говоришь? — протянул я и задумался, вспоминая собственный путь накануне. — Случайно не на курганах раскопки производил? Там нашел монеты советского периода?
Племянник кивнул и поведал историю последнего выезда на копы. Облазив местность и изрядно устав, Славик забурился в машину для ночевки. Обычно для полноценного поиска клада копатычи выделяли по два-три дня, выезжая на машинах, чтобы было где переночевать.
— Так вот, начал засыпать, как слышу, кто-то по дверце стучит. Я глаза открыл, тихо. Думаю, приснилось. Устроился удобно, пледом накрылся. Опять стук, характерный с расстановкой. Я тут уже поднялся на сиденье, в окошко гляжу. Никого! Посидел минут десять, глаза слипаются, плюнул, улегся обратно. Чувствую, холодом потянуло. Опять думаю, с чего бы, чай не зима уже, да и в машине тепло. Вылез я из тачки, обошел вокруг. Никого. Проверил, вдруг ветка какая по дверце стучит, а я тут с перепугу едва в штаны не наложил. Но все прилично, трава едва до брюха машины, кустов поблизости нет. Отлил и снова в машину.
— Вот без этих подробностей можно? — упрекнула сына Марина, а я усмехнулся, вспоминая подобные нюансы в дороге у дальнобойщиков, когда мчишься по скоростной трассе без остановок несколько часов кряду.
— Так вот, — продолжил Славик, между прочим уплетая пельмени и накалывая на вилку маринованные грибы. — Улегся я удобно, и чувствую: холод конкретный с другой стороны машины пошел и четкий такой стук в дверцу. Я подпрыгнул. Волосы дыбом. Смотреть не стал. Думаю, ну его к черту! Завел тачку и погнал к ближайшему селу. Там и переночевал. А поутру вернулся к курганам. Не доезжая до места увидел пастуха со стадом баранов. Притормозил, выхожу. Слово за слово, спрашиваю про местность и наличие кладбища. Пастух глянул на меня с испугом и перекрестился. Говорит, кладбища нет, но нельзя туда ходить, гиблое место, могильцы снуют. Что за могильцы такие? А он толком ответить не может, да знай крестится. И тут я смекнул, что не зря мне советы попадались, ну, монеты советские. Во время Великой Отечественной бои в тех местах шли, много народу полегло, возможно, не всех по правилам захоронили, а после отыскали. Так и ходят души неприкаянные, а местные их могильцами называют.
— Дядя Витя, а у тебя какая история? — подал голос Тима, до сих пор хранивший молчание, внимая рассказу старшего брата.
— Да вот и у меня тоже нечто похожее произошло, — задумчиво протянул я, отодвигая пустую тарелку и откинувшись на спинку стула.
— Расскажи! — выдохнул племяш, а я погладил Тима по голове, понимая, как же парень скучает без отцовского внимания, а после такими же блестящими глазами смотрит и ждет захватывающих историй.
— Где только бои не шли в то далекое время. Много братцев наших полегло, но бояться их не стоит. Они не злобные вовсе, сам убедился, — я перевел дыхание, мысленно вернувшись в прошлую ночь, и продолжил. — Еду я, ночь глухая. На дороге тишина, редкие машины порой обгоняют. Чувствую, ведет меня, глаза закрываются. И тут, бац, по плечу как хлопнет кто и голос: "Эй, братишка, ты осторожнее!" Открываю глаза, а сам почти на обочину съехал. И настолько реально ощутил присутствие чужое, но родное. Охраняют нашего брата бойцы, что полегли в бою. Так что, ты, Маринка, не бойся за мужа. Он не пропадет! За нами приглядывают...