Да, именно так. С большой буквы. А еще точнее - книга Изнанки. Хотя что такое «Изнанка» очень сложно объяснить...
Да, я о «Дом, в котором...», книге Мариам Петросян. Признаюсь, я долго не хотела читать ее, хотя друзья настаивали. Но... Дом инвалидов... Сразу представлялась какая-то чернуха пополам со слезовыжималкой.
Решилась прочитать, только когда меня пригласили на ролевую игру по «Дому...». Ну, надо ж было хоть как-то представлять основу этой самой игры.
Прочла первые страницы - и завязла. На долго. Очень-очень на долго, потому что книга большая. Читала, как в детстве - взахлеб, каждую свободную секунду, ночами, днями, в транспорте, за едой, вместо сна... полностью вживаясь... Испытывая нереальный какой-то восторг: «В наше время пишут такие книги?!.»
Вот тут стоит сделать первую паузу, и предупредить: то, что привело в восторг меня, кому-то другому может показаться скучным, не интересным, не реальным или даже глупым. «Дом...» - очень своеобразная книга. Есть такое расхожее выражение среди фанатов: «"Дом..." впускает не всех...». Я его не очень люблю за излишнюю пафосную многозначительность, но факт есть факт: эту книгу можно понять, только будучи «на одной волне с автором», и имея определенным образом свёрнутые на сторону мозги. У меня, видимо, они как раз свернуты в нужную сторону и на нужный градус.
Но вернемся к книге.
Начало ее, в общем-то, довольно обычно и понятно: дом инвалидов, практически полностью оторванное от внешнего мира место. Мальчишка-колясочник, подросток, попадает в него, причем в «элитную» группу. То есть к очень правильным мальчикам, делающим все-все, как надо. Почти до ритуальности. Образцово-показательно. За что остальные группы их не любят, всячески гнобят, и презрительно именуют «Фазанами».
Сам же мальчик не слишком правильный, о чем явственно говорит даже одно его прозвище - Курильщик. И в этой серо-правильной среде ему откровенно душно. Символом протеста становятся ярко-красные кроссовки, обувь, которую не надел бы ни один фазан, и которая приводит всю группу этих занудных колясочников в ужас: («Ты хочешь привлечь внимание к ногам, нашему самому больному месту, к тому, чему мы стыдимся... Ты не думаешь об окружающих, ты противопоставляешь себя нам!»).
Уже понимая, что из образцовой группы его изгонят, Курильщик «пускается во все тяжкие». А именно: выходит за пределы «фазаньего царства», и, прочтя случайное объявление на стене, едет в «Кофейник» - самодельное местное кафе, один из центров домовской жизни.
Там он знакомится с обитателями четвертой комнаты - единственной группой, не имеющей названия. У остальных они довольно говорящие: «Крысы», «Псы», «Птицы» во главе с папой Стервятником. В общем, все напоминает обычные подростковые группировки, со своими главарями, с войнами между группами, с вызывающе-агрессивной атрибутикой и прочими признаками подростковых субкультур.
Поначалу кажется: «хороший» домашний мальчик (Курильщик в интернате недавно) попал в среду «плохих» детдомовских парней. И с удивлением смотрит на их жизнь: неправильную, но яркую, притягательную, раздолбайскую и совершенно непонятную. Ну и агрессивную - куда без этого...
А потом все оказывается сложней. Гораздо сложней...
Пауза вторая. Вот это, описанное мной - история Курильщика - это, так сказать, основное повествование. Сквозное. То-что-происходит-сейчас относительно истории дома. Но вперебивку с ним идут Интермедии. В них говорится о событиях, происходящих до основного сюжета. Это история воспитателя с кличкой Лось и двух мелких мальчишек - Слепого (который, очевидно, слеп) и Кузнечика (мальчика без обеих рук). Их выживания в Доме, их борьбы с одной из местных групп, их победы... И их общей беды - когда Лось погибает в ночь перед очередным выпуском, так как старшие группы сходятся друг с другом в кровавой бойне.
Именно через этих мальчишек мы узнаем о неписанных правилах Дома, о многих его особенностях.
Но вернемся к Курильщику. Так вот, все гораздо сложней...
В какой-то момент начинаешь понимать, что Дом этот самый далеко не простое место. Что оно не то заколдовано, не то одержимо некой древней сущностью, не то еще что. И что у Дома существует та самая Изнанка - совершенно иной мир, в который многие домовцы умеют попадать. У этого мира свои странные законы, и многие законы Дома - всего лишь их отражение. И то, кто ты в Изнанке - это, во многом, твоя суть. Самое основное в тебе. А у этой Изнанки есть еще и своя, глубинная Изнанка - Лес... И, может быть, именно он и есть истинная Изнанка. А остальное - лишь дорога к нему.
А еще начинаешь осознавать, что детей в Доме... практически нет. Может, только Фазаны, да некоторые новички. Остальные же давным-давно выросли, и роль детей лишь играют. Кто-то прожил целую взрослую жизнь в Изнанке, пока тело его было в коме тут, в этом мире (и не так уж долго было), или провел там несколько месяцев, а то и лет, валяясь опять же тут, в этом мире, в отключке после местных странных «коктейлей». Или живет не первый, а может и не второй «круг» (так как сущность, когда-то захватившая Дом, может управлять временем, она иногда дарит тем, кто просит, возможность прожить какой-то период заново и немного иначе - уйти на «второй круг»).
В общем, все или почти все, с кем знакомишься в книге, только выглядят на 17-18 лет. По сути они гораздо старше. Они взрослые.
Это, кстати, одна из самых частых претензий к книге: «Дети так себя не ведут!». Так вот, это - не дети. Давно не. Дети они только в отсылка к прошлому. В интермедиях.
Вторая частая претензия: «Нет таких домов инвалидов, в реальности все не так!». Да безусловно! И это Дом, почти не существующий уже в этой самой реальности, практически выпавший из нее. Переплавленный захватившей его сущностью, все больше уводимый на Изнанку... Да и в принципе не об инвалидах книга. Вообще не. Совсем.
Пауза третья.
Вообще персонажей в книге много. Некоторые мелькают эпизодически, но большинство довольно не плохо раскрыты, и каждый имеет свою собственную историю. Многих мы видим двумя образами - детским, и более старшим... с огромной разницей между ними. Лично для меня почти шоком было понять, что Кузнечик и Сфинкс - это один человек. Только выросший.
Лорд, Сфинкс, Слепой, Стервятник, Рыжий, Горбач, Македонский, Рыжая - о каждом из них можно читать отдельно, каждая история вполне достойна своей собственной книги. Особенно, конечно, Табаки - любовь моя.
А о чем же эта книга, если не об инвалидах? Не о том, что на поверхности сюжета? Может быть, о том, что... с его Изнанки?
О том, что в любом сне самое главное - вовремя проснуться, потому что сны это не сны?
О том, что рядом с каждым из нас есть другой мир, не видимый и недоступный другим, тем, кого он не пометил? И мы или принимаем его, и становимся «не от мира сего» (а то и вовсе - от мира того, почти или полностью не в этом), или отказываемся от него, и этот выбор для многих - с кровью.
О том, что «не целый человек, человек из кусочков» - это не всегда инвалид? А инвалид порой вполне «целый», даже если у него нет рук, зрения или возможности ходить.
О том, что "лучше пахнуть тем местом, в котором ты находишься" - это одно из правил выживания?
О том, что на свете всегда есть только один человек, за которого мы готовы заплатить максимальную цену? Ну, что бы он тоже был в этом, нашем мире. А не снаружи его. Только вот есть такая беда: при этом мы можем стать для него всем миром, заключить в себя. И как потом?
О том, что любые ошибки дают круги, и хорошо еще, если только по нашей судьбе? И эти круги расходятся, чем дальше - тем шире. Сиди и думай потом, куда уронить перо, чтобы все исправить.
О том, что все Большие Игры играются всерьез. И смерть в них - не понарошку.
О том, что надо быть собой, иначе тебя сделают кем-то другим. А дракон, вынужденный жить ангелом, в конце концов превратится в тень.
О том, что если ты живешь долго-долго, так долго, что столько не живут, а лишь длят свое существование, тебе может захотеться сбежать... стать не могущественным Хозяином времени, а тощим мальчишкой с большими ушами и в инвалидной коляске. Или о том, что в любого из нас может прорасти такая вот уставшая древняя сущность? И что тогда с ней делать? Не выгонять же...
О том что есть где-то там, в-мире-который-рядом Сфинкс, Слепой, Табаки, Лорд, Македонский, Стервятник...
О том, что он есть - Дом, в котором...
Финальная пауза.
Эту книгу нельзя объяснить. О ней очень сложно рассказать словами, потому что она слишком многомерная. Для тех, кто чует Изнанку и в нашем обычном, совершенно реальном мире, любой предмет и человек немного не однозначны. Они не человек или предмет в чистом виде... они аккорд. Созвучие, в котором прошлое, настоящее и будущее. Но этого мало... там еще и прошлые жизни - все, целиком. И книги, в которых человек или предмет успел отразиться. И книги, песни, люди, которых он отразил сам. Получается мозаика, калейдоскоп, мешанина... нет. Получается все же созвучие именно что. Звучание в унисон, послушное строгим законам, которые не учат в школе, но которые так же неотвратимы, как законы физики.
Вот и эта книга звучит по этим самым законам, так что каждый ее звук это еще и краска - разноцветный всполох. А каждый цвет это еще и запах. А каждый запах - осязаем. И эта лавина информации сплетается, оплетает, кружит, затягивает в себя и становится интереснейшим лабиринтом, имеющим еще и не одну развертку на плоскости. Потому что он трехмерен.
Ну а если смотреть на детей Дома просто как на детей-инвалидов, то какое уж удовольствие от книги? Одни непонятки...