Мы с мамой жили вдвоем после ухода из жизни моего отца почти 3 года. Папы не стало, когда я пошел в первый класс, — инсульт. Он был намного старше матери, ему уже стукнуло 45. Но все равно это очень рано, конечно... Мама переживала сильно, особенно первые полгода. Но и потом она была все время печальна, молчалива, скупа на ласку...
Мне казалось, мною она совсем не интересуется. Правда, в моем воспитании принимала активное участие бабушка — мать ушедшего отца. Она баловала меня, возила к морю, занималась со мной математикой, которую я ненавидел и потому не понимал, и вообще учила уму-разуму.
Потом появился в жизни мамы один человек. Красивый, спортивный, обеспеченный — как говорят, без вредных привычек. Она, как мне казалось, стала с ним встречаться не столько из любви, сколько из желания дать мне наконец «мужскую руку».
Мама часто повторяла после ухода в мир иной папы, что воспитывать мальчика должен мужчина, а без «мужской руки с парнем не сладить» ... Это я слышал всякий раз, когда что-нибудь вытворял: двойку получал или дрался...
И вот в нашем доме появился Кирилл Петрович. Она вышла замуж, когда мне исполнилось 9 лет. Как же я ненавидел его! Он повесил в моей комнате распорядок дня, представляете?! Я совсем не хотел его муштры.
Мне еще нужна была мамина ласка, колыбельные песни по ночам... А отчим считал, что воспитывать мужчину нужно начиная с раннего детства. Никаких «бабских нежностей», строгость, режим и спорт...
Он был, как теперь я думаю, неплохим человеком: непьющим, незлым, нежадным... Но замучил меня своими нудными лекциями по любому поводу. Нет, он меня не бил, он даже почти не орал на меня.
Но его сухая манера общения была мне противнее скандалов и истерик, что закатывала иногда мать. Кстати, ее он, кажется, и правда любил — во всяком случае, жили они дружно, и мама даже как-то расцвела в браке с ним.
Но я разрушил ее счастье. Каюсь, я погубил этого человека. Я всегда был уверен, что именно я. Хотя мне многие говорили, что это у меня безумная зацикленность на своей вине...
Своего рода психическое расстройство. Как это было? Он не отпустил меня с классом в Москву. Я нахватал троек за четверть, ну, наверное, и правда запустил учебу...
И Кирилл Петрович запретил мне ехать в каникулы в столицу. Помню, я так плакал! Это было так обидно: мы готовились к поездке за месяцы, планировали, как пойдем с пацанами в Кремль... Как с девочкой, которая мне нравилась, мы покатаемся на катке на Красной площади... И как же было обидно! Как я был взбешен!
И от ненависти я пожелал отчиму всего самого плохого. Уму непостижимо? Да, мне было всего 13 лет. Ребенок, конечно. Но произносить такие вещи, пусть и про себя!.. Это недопустимо.
И в тот же день Кирилла Петровича не стало — по пути с работы домой. И ведь я почти обрадовался. Увидев его раздолбанную в хлам машину, я злорадно улыбался. Это я помню отчетливо!
И как ни мучительно стыдно мне в этом признаться- всё это правда. Увы, такими бывают дети. Мы вечно умиляемся: детки всегда ангелы, в них нет греха! Есть. Я точно знаю...
Мне тогда было жаль лишь маму, которая плакала, кажется, горше, чем когда-то по моему отцу... И это тоже добавило мне внутреннего удовлетворения — зачем она так убивается?!
Ведь он нам чужой. Это сейчас — через 20 лет — я понимаю, как страдала моя мать, потеряв вторую любовь. И как глупо было считать, что мои греховные желания — выше ее чувств.
Лет в 25 ко мне пришло осознание, что моя ненависть вызвала уход в мир иной человека. Я побежал в церковь каяться. Только вот старичок священник, выслушав меня, улыбнулся и покачал головой:
«Нет, ты не виноват! Не думаешь же ты, что Всевышний станет обращать внимание на каждого глупого мальчика, лишенного тепла в семье и от того ожесточенного сердцем?!»
Я почти успокоился. Но это чувство совершенного греха вернулось и не покидает мою душу до сих пор. Уж с кем я только об этом не говорил! Моя жена даже советовала мне пойти к психиатру. А я всё никак не могу избавиться от чувства вины. Я считаю себя виноватым в случившемся.
Дорогие читатели ставьте лайки, пишите комментарии и подписывайтесь на наш канал.