Глава 33
– Мы можем себе это позволить. Сколько можно сидеть на даче, построенной при царе Горохе. Ни воды в доме, ни канализации.
Андрей глянул на часы – сегодня первый учебный день второго курса, опаздывать не стоит, а родители затеяли дискуссию – не продать ли участок, чтобы купить нормальный загородный дом. Папе эта идея, конечно же, шарахнула в голову потому, что дом недавно приобрели Воропаевы. Побывал у них и впечатлился.
– Паша, да мы там почти не бываем. А когда бываем, детям и без канализации хорошо.
– Помимо прочего, это вложение денег, – заявил отец, – а то вон у тебя подросло…
Андрей поглядел мимо отца – метать в него гневные взгляды бесполезно, по поводу его обмана с институтом он так и не успокоился. И постоянно подчёркивал – это результат маминого воспитания, он такое чучело не выращивал.
– Чем свою семью кормить станет – непонятно. Наверное, теоремами. Ещё и женится, тебе же сюда приведёт, родят парочку. А появится дом – будет куда нам на пенсии сбежать.
– Мне пора, – сказал Андрей. Потом вспомнил, что забыл поинтересоваться главным. – Нам с Ромкой выходить на работу?
– Выходи. Педагоги должны подрабатывать ночами. Грузчиками, охранниками.
– У тебя ночью работают грузчики? – заинтересовался Андрей. – А зарплата? Больше, чем у охраны?
– Иди ты, сын в…
– Паша! – успела вклиниться мама.
– …в свой пединститут, – договорил отец. – Главное, чтобы через год мы не узнали, что ты тайно перевёлся в кулинарный техникум. Компоты Елене Александровне варить помогал и вдруг понял – это и есть твоё призвание.
– Я только воду возил, переведусь в водовозы, – Андрей хлопнул дверью и понёсся по лестнице вниз. Вроде бы ничего особенно обидного отец не говорил, но раздражало.
Хотя, наверное, всё могло быть и гораздо хуже. Мама, узнав, почему они с Ромкой не попали в технологический, сказала, что не может определиться, отчего ей хочется плакать больше – от жалости к одному бестолковому ребёнку, который год назад довёл свой организм до такого состояния, или к себе, потому что этот бестолковый ребёнок не пришёл и не рассказал правду, а нагородил целый огород на пустом месте. Это же надо было – прятать конспекты, прятать зачётку и всё время опасаться сболтнуть лишнее. Ну что, мол, она – разлюбила бы его, узнав, что не туда поступил? Отца во время их разговора не было, они сидели в комнате Андрея вдвоём, и он абсолютно не знал, что ответить. Мамины аргументы были железными, а сама она так расстроена, что он сам был на грани того, чтобы распустить сопли. Потом мама спросила – может, он не хочет переводиться из-за девушки? Теперь уже можно было всё рассказать. И он сообщил, что нет, Наталья – не то, что удержало бы его в педагогическом. Что их отношения немного странные и связывать такие важные решения только с ними – глупо. А не хочет он никуда потому, что понял, где ему не место, а где место – пока не понял. Учиться же там, где он учится, у него отлично получается. Разговаривали они долго и к концу разговора пришли к выводу, что он прав. Сменить учебное заведение человеку с его мозгами не поздно и потом, когда он будет точно знать, чего хочет. «Но Ромка-педагог – держите меня семеро!» – тут у мамы наступила обратная реакция, и, проплакавшись до этого, она принялась смеяться. А Андрей – защищать Ромкины педагогические данные. Просто из дружеской солидарности. Явившийся вскоре отец не был настроен на душеспасительные беседы и объяснения, в чём Андрей неправ, а принялся шуметь. Мало того что некоторые творят, что им вздумается, так ещё и хлопают дверями и уходят якобы никем не понятые в ночь. А дело-то всё в том, что нельзя понять логику человека, у которого она дала страшный сбой. И вообще, пусть скажет спасибо, что его отец – гуманный человек и поборол огромное желание настучать ему по ушам. Поскольку в этот раз Андрей молчал, гуманный папа, прооравшись, успокоился и ушёл спать. Но с тех пор тема непредсказуемости единственного сына, выбравшего странную для мужчины профессию, периодически в разговорах всплывала.
Подходя к институту, он, однако, был даже рад увидеть свой курс и некоторых преподавателей. Вспомнил, что на днях надо будет заехать к Елене Александровне за запросом. Приедет, возьмёт нужные бумажки, попьёт чаю, может, даже посидит на Катином диване, облокотившись на мягкую собаку, которую ей сам подарил, а игуана определила в соседи по сну. Катя уже подросла настолько, что вполне могла рассказать что-нибудь забавное. Странно только, что отношение к нему у неё нисколько не менялось. А ведь идут годы, и за годы обычно что-то корректируется, что-то проходит. Катя же как глядела на него в первый раз как на нечто невыразимо прекрасное, так и продолжала глядеть сейчас. Очкарик Колюня, кажется, тоже в кого-то влюбился, Андрей подробностей не знал, а Малиновский со смехом сообщил, что провёл с младенцем курс молодого бойца и, может, тот вскоре превратится из зародыша мужчины в мужчину, но, подумав, договорил: «Хотя вряд ли». На день рождения Катенька приволокла Андрею новенький учебник по педагогике. Аж в двух томах. И вручила с придыханием, словно это была огромная ценность. Может, так оно и было, такими учебниками они на первом курсе не пользовались. А вручив, поднялась на носочки и поцеловала в щёку. Как детей целуют в дни рождения.
Конец лета прошёл очень спокойно и расслабленно. Если Малиновский продолжал в посёлке бегать по бабам, то Андрей ходил к Пушкарёвым, таскал им воду и собирал яблоки на компоты. Всё-таки Наталья была его девушкой, и хоть они не виделись целый месяц, связь с другой он бы обозначил для себя как измену. Он полагал, что и она смотрит на вопрос именно так и, уехав за границу на весь август, не будет там ему изменять…
– Андрей!
Обернувшись на Натальин голос, удивился. После того ночного разговора общались они довольно холодно, прекрасно всё было только в постели. Вне её Наталья продолжала высказываться, как Андрею стоило бы жить, а он эти высказывания систематически выворачивал наизнанку, сообщая, что мечтает как раз о противоположном. И можно было подумать, что вместе они лишь потому, что резко бросать человека, которого какое-то время любил, – болезненно. Словно им нужно долететь до берега, чтобы не шлёпнуться в воду. А сейчас она бежала к нему, сияя, будто страшно соскучилась и решила любить его недоработанного и больше не исправлять. На первой паре даже вручила подарок – галстук в красивой упаковке. Галстуков он не носил, да и костюмы – только при крайней необходимости вроде экзамена. Малиновский, увидев подарок на перемене, сказал – всё, можно начинать волноваться. На символическом уровне Наташенька решила задушить Андрюшеньку своей любовью. Андрей отмахнулся – всё это фигня. Если так рассматривать подарки, то даря Кате джинсы, он мечтал о её бёдрах, а одаривая куклами – подсознательно стремился наделать ей младенцев. Ромка поржал и сказал, что не стал бы исключать и такую версию, потому что только слепой и убогий не понимает, что из двенадцатилетней соплячки почти совершеннолетняя красотка вырастет всего лишь за пятилетку. А Катенька… она обещает. Уточнив, что ему обещает Катенька, Андрей услышал – стать очень привлекательной особой. Только обещания те вовсе не для Малиновского.
– И я даже очень рад в душе. Такая вот любовь с горшка на годы – это ответственность. Мне это не по плечу.
– Да ладно, – сказал Андрей, – шутки шутками, а ещё пара лет – и влюбится Катька в другого. В одноклассника или соседа. Так всегда бывает.
– И что будешь делать?
– Познакомлюсь с ним, отведу в уголок и скажу: если что – выдерну ноги, руки и прочие запчасти.
– О как. Обычно этим занимаются отцы красавиц.
– Мы с Валерием Сергеевичем объединим усилия, – сказал Андрей.
После лекций Наталья предложила поехать в её новую квартиру. Мол, уже вызвала такси и очень хочет, чтобы он присоединился. Квартира оказалась однокомнатной, но комната – большая.
– А тебе что подарили на совершеннолетие?
Андрей обошёл комнату по периметру, глядя на красивые ракушки на стеклянных полках, свечи и прочую декоративную ерунду.
– Акции.
– Неплохо. Но я считаю, что родители должны дать ребёнку старт в виде жилплощади. А дальше пусть сам.
Андрей слышал подобные слова от отца, только отец говорил – старт в виде образования. Акции же подарил, будто лишний раз подчеркнув – чтобы его внуки, дети учителя, не померли с голода. Мама просто подарила денег, потому что Андрей не знал, чего бы ему хотелось. Вон Малиновский – мечтал-мечтал о мотоцикле, но тот ему очень быстро надоел, и теперь Ромка переключился на фантазии о дорогой машине.
– Ты нашла школу для практики?
– Некогда, – сказала Наталья.
– Можешь пойти с нами. Два запроса нам сделали, наверное, сделают и третий.
Она обрадовалась и принялась его целовать. И он ещё несколько секунд думал – чего это с ней, потом стало всё равно…