Мария Марикян
Постоянно рискует жизнью — Ольга Селецкая из Донецка почти каждый день ездит на фронт. Вступила в ополчение еще восемь лет назад, прошла через застенки СБУ, жестокие пытки. Была долгая реабилитация, но полностью здоровье так и не восстановилось. Теперь она — волонтер, помогает бойцам на Авдеевском направлении, которые ждут приказа пойти вперед.
"Нужно глядеть в оба"
"Сегодня везем трубы разведчика. Это оптические приборы для наблюдения из укрытия", — объясняет Ольга. Ее хорошо знают в первой стрелковой роте 11-го полка Народной милиции ДНР.
Чем ближе к фронту, тем больше разрушений. На днях российские подразделения полностью зачистили так называемые муравейники — хорошо укрепленные опорные пункты за взлетной полосой Донецкого аэропорта. Однако тише не стало — ВСУ "огрызаются".
Подарок бойцам очень кстати. "Украинские позиции всего в нескольких сотнях метров от нас. Работают снайперы. И "птицы" (дроны. — Прим. ред.) часто залетают. Нужно глядеть в оба", — говорит военный с позывным Дым.
Селецкая недавно привезла сладости с письмами от детей — расклеили их на позиции. Бойцы признаются: это не мелочь, важно чувствовать поддержку.
"Продукты, теплые вещи, средства гигиены, медикаменты… Присылают порой столько, что и с соседями делимся. Помощь колоссальная", — отмечает Дым.
Не хватает транспорта. Недавно две "буханки" разбило осколками. Нужны и каски. В дефиците приборы ночного видения, тепловизоры и коптеры.
"В идеале на роту нужно три дрона. Один — с дальнобойной камерой, другой — с функцией сброса, третий — для сопровождения. Действовать должны вместе. Это дорогой расходник, — рассказывает командир роты с позывным Эфенди. — У ВСУ, к примеру, коптеры с тепловизором. Бьют метко. И артиллерия за счет этого эффективная. В нынешних реалиях дроны — вещь незаменимая".
С проблемами обеспечения здесь сталкиваются многие. Сейчас рота готовится к зиме — пытается раздобыть 70 комплектов зимней формы. Уже запаслись углем и буржуйками.
"Главное, чтобы все стихло"
В подразделении в основном мобилизованные из ДНР. Месяц обучения на полигоне — и на позиции. Между боями — тренировки. Освоили разные виды вооружений.
Важен и настрой. "Есть те, кто разуверился. Слишком долго ждали шагов, предпринятых в этом году. Каждому новичку объясняем, почему без него — никак", — говорит командир.
И у него, бывало, опускались руки. До 2014-го ему принадлежала транспортная компания. Все бросил, ушел в ополчение. Служил в Ясиноватой. Через три года уволился в запас, открыл новый бизнес.
"Разводил улиток. Их скупали в том числе для ростовских ресторанов. Обязательно вернусь в дело, главное, чтобы у нас стихло".
А пока Донецк все так же обстреливают — несмотря на продвижение на Авдеевском направлении. Бойцы уверяют, что "давно готовы к приказу наступать".
Позиции держат с конца февраля. И с тех пор всего один "двухсотый" — сержанта убил снайпер. Потерь практически нет, потому что дисциплина хорошая, уверен Эфенди. Хотя сам получил осколочное ранение. Перенес на ногах.
"Считаю своим долгом быть здесь. А обстановка у нас стабильно напряженная. Обстрелы с четырех утра до двух ночи. В затишье подвозим боекомплект, перезаряжаемся. И так день за днем. Но духом не падаем".
Тюрьма СБУ
С бойцами Ольга Селецкая прощается ненадолго: скоро вернется с очередной партией помощи от волонтеров. Ее в Донбассе все знают — одна из первых вступила в ополчение.
"До этого работала на "Азовэлектростали" в Мариуполе. Возглавляла рабочий комитет. Весной 2014-го была на митингах, участвовала в организации референдума", — вспоминает она.
Когда ею заинтересовалась СБУ, покинула город. Через пару недель попала в бригаду ЛНР "Призрак", к Алексею Мозговому. Перевязывала раненых.
Затем вернулась в Мариуполь — пыталась освободить арестованных активистов.
"В конце апреля должна была встретиться со связным в центре города. Ко мне подъехали две легковые машины и микроавтобус. Наручники, мешок на голову... Где-то в поле высадили, имитировали расстрел. Хотели напугать, чтобы я стала сговорчивее. И — в аэропорт".
Там нацбаты оборудовали тюрьму. "Мариупольский концлагерь" — так ее называли. "Душили, избивали… Когда теряла сознание, приводили в чувство, а потом топили в бочке с водой".
Через несколько часов бросили на пол в камере. На следующий день привезли к одному из блокпостов. "Помимо политической, хотели пришить и другие статьи. Разыграли сцену, будто взяли меня с поличным: якобы я ехала из Бердянска с патронами. Эсбэушники сняли показания с подставных свидетелей. Очень довольные были. Поймали Черную Вдову — такой у меня был позывной, — продолжает Ольга. — Так я попала в подвалы СБУ, что прямо в центре города".
В камере — около 30 человек, все после пыток, у некоторых на головах мешки, руки — в пластиковых стяжках. Разговаривать друг с другом запрещено.
Издевались над ней три дня — избивали так, что сломали ребро. "Затем потеряли ко мне интерес, решили передать в СИЗО под Мариуполем. Для перевода требовалась справка от врачей. Медики не хотели в таком состоянии отпускать, но их заставили подписать обходной лист".
Ее оборона
Разместили вместе с уголовниками. А те сотрудничали с администрацией. "Нарочно нас стравливали. Как-то одна женщина чуть не набросилась на меня с заточкой. Я вступила с ней в диалог — удалось объяснить, что ею пользуются. Старалась нормально общаться, мы ладили. Из-за этого меня несколько раз переводили из одной камеры в другую".
До декабря 2014-го каждые две недели вызывали на допросы.
"Я была в списках на обмен. Несколько раз все срывалось. Уверяли, мол, никому я не нужна и про меня забыли. Но к Новому году обменяли", — говорит Ольга.
Долго лечилась, попыталась вернуться в строй, однако из-за плохого здоровья с учета сняли. После этого стала заниматься общественной деятельностью.
На фронте почти каждый день. Хотя в Куйбышевском районе Донецка, где она живет, почти так же опасно — то и дело обстреливают. Недавно осколок пробил окно — к счастью, не задело.
Сильно устала, признается Ольга. Но город она не бросит. Помогая бойцам, обороняет его — уже больше восьми лет.