Творчество вышло из ритуала. Ближе всего к нему из видов искусства сегодня расположена, пожалуй, опера. Просто большое всего похожа на ритуал, который первым воспроизвел все будущие виды деятельности человека в одном действии. Гастрономия, мода, реклама, дизайн, искусство, спорт – все родом оттуда и даже визуально и сегодня повторяет ритуал.
Но именно опера эстетически, художественно так же кричаще (какая ирония) спектакулярна, тяжеловесна, таинственна и трагична. Торжественное пение, пляски страсти, шедевральной точности маски, ужас и красота. Опера прихватила из европейской античной исконности всех ее детей: Смех, Смерть, Страсть и Страх. В опере они органичней, хоть по тем же шумным трагичным волнам отпускают в безумное плаванье корабли с потерявшими разум героями и другие мастера – режиссеры, художники, прозаики, поэты.
У последних в смысле инструментов передачи красоты и смысла все наоборот. На условной линии между этими противоположностями поэзия это аскетичное, постное, а все остальное шедеврально украшенное искусство – скоромно. Инструмент в поэзии – голос и стиль. Ритм и смысл. И поэзия, как отказ от спектакулярной составляющей искусства, оказывается беспримесным способом связывать дольнее с горним.
А не этим же ли занимается, по сути, политика? Используя «верх» управляет «низом». Тугими тросами сообщает связь между верхним и нижним. Разница между поэзией и политикой только в том, что политика стремится достичь власти, чтобы управлять с иерархических вершин, тогда как поэзия хочет отправить низы (будничное, рутинное, повседневное) к верхам, без потерь, нарушений баланса и прочих физических свойств. Потому что любви, искусству и отдельно взятой поэзии физические законы не указ. Опять же – дуракам закон не писан.
Будем честны, власть поэтов зачастую примерно так же и понимает – как дураков. Недаром же были шуты при правителях, любимые юродивые в народе, они же пророки. Вот когда эта стадия перехода от шута до пророка завершается, власть перестает себя тешить их присутствием при дворе. Пророки никому не нужны. Пророки опасны. Нет пророка в своем отечестве.
Но, как известно, важнее в жизни не результат, а стремление к оному. А в российской истории были попытки стремиться внедрить в политику настоящего поэта. Смысл поэтократии в торжестве связи не столько дольнего с горним, сколько общего с частным. Неотделимость правительства от народа. Слияние центра с периферией. Потому что только в таком случае власти будет по-настоящему ясно, что питает, физически и духовно, ее народ.
Идеальный политик в итоге – тот, кто пусть не сам поэт (все-таки это и среди всех людей редкость), но хотя бы тот, кто поэтов слышит. Сознавая, как ни странно, родство политики и поэзии. Прагматизма с этим максимально беспредметным образом действий.
…Если придерживаться той точки зрения, что искусство исцеляет, а я придерживаюсь именно этой точки зрения, то оно должно восприниматься как необходимость. Наряду с предоставлением права на бесплатную медицину и бесплатное образование, искусство так же обязано быть бесплатным, общедоступным и повсеместным. В частности, поэзия как модель управления государством – исцеляющая, а не давящая – обязана быть такой. Кроме того – гений должен быть добрым, иначе он сам себя отменяет.
Автор: Юлия Милович-Шералиева
📕 Подпишитесь на Лекторий Dостоевский:
📚 YouTube: https://www.youtube.com/channel/UCtsCAuG4sK9had2F-nnUfyA
📚 VK: https://vk.com/lectorydostoevsky
📚 OK: https://ok.ru/dostoevsky.lectory
📚 Rutube: https://rutube.ru/channel/23630029/
📚 Telegram: https://t.me/dostoevsky_fm_dostoverno
📚 Наш сайт: https://dostoverno.ru/