Примечание:
Эта история из серии "Городские легенды". Документального подтверждения тому, что она происходила на самом деле, нет. Рассказ, написанный журналистом со слов местного жителя. Цинциннати, США, 1840 год.
Доктор Барнс сидел у постели небогатого умирающего старика, мистера Джордана. Джордан жил очень скромно, но не нищенствовал, имел все необходимое для нормального существования.
- Доктор, я хочу узнать у вас правду, как скоро мне предстоит покинуть этот мир? - тихо произнес старик.
Не было смысла скрывать, что конец близок, поэтому доктор откровенно ответил:
- Я не могу точно этого сказать, но насколько подсказывает мой врачебный опыт, ваши часы сочтены.
Несколько мгновений больной молчал, потом по его лицу пробежала легкая судорога.
- Ну что ж, - сказал он. - Я прожил достаточно долго.
- Нет ли у вас друзей или родственников, мистер Джордан. Тех людей, которым следует сообщить? - спросил доктор Барнс.
- Ни одного, - опечалился старик.
- Вы настолько одиноки?
- Более чем. Все мои близкие давно списали меня со счетов. Но я не позабыл о них и составил завещание. Оно лежит под матрасом этой кровати. Мистер Шоу, единственный честный адвокат, с которым я когда-либо встречался. Знаете, доктор, раньше я был богат... Какой пасмурный день... Как сегодня мрачно и туманно, доктор.
Однако на улице ярко светило солнце. Мистер Барнс понимал, что зрение старика быстро ухудшалось, жизнь покидала его.
- Да, - продолжил Джордан угасающим голосом, - да, я был богат, и множество лиц вокруг меня сияли улыбками, родственники и друзья сидели со мной за одним столом и говорили мне льстивые речи. Но я разорился. И тогда улыбки померкли, а все мои друзья растворились, словно утренний туман. Став почти нищим, я верил, что узы крови достаточно сильны, чтобы те, кто ранее громко заявлял о родстве со мной, сейчас помогли мне.
Старик замолчал, тяжело дыша.
- И вы обратились к ним?
- Да, я обратился к ним. Но они отворачивались от меня один за другим. Кто-то вспоминал незначительные поступки, которыми я их якобы обидел. Я же не мог припомнить ничего из того, в чем меня обвиняли... Другие упрекали меня в неосмотрительной расточительности. Третьи делали вид, что вовсе незнакомы со мной. Двери закрывались перед моим носом, шторы на окнах задергивались, если я проходил мимо. Моя походка ослабла от недоедания, а моя одежда превратилась в лохмотья. А потом неожиданно скончался мой старый школьный товарищ. Он жил в Британской Вест-Индии, но расстояние не мешало нам оставаться лучшими друзьями. Он не имел семьи и, как оказалось, завещал все свое состояние мне, 20 000 фунтов стерлингов. Я получил эти деньги при посредничестве адвоката мистера Шоу.
- Большое состояние! А что же ваши родственники?
- Они узнали об этом и вновь захотели общаться со мной. Но я закрылся ото всех. С того времени и по сей день я не перекинулся с ними ни словом. Вы любите полевые цветы?
- Полевые цветы?
- Да. Они невероятно красивы в этом саду. Посмотрите, как вон тот херувим вплетает их в свои волосы. Поток течет глубоко в вечность...
- Мистер Джордан, сэр, - повысив тон, обратился к старику доктор Барнс. - Мистер Джордан, вы слышите меня?
Старик не слышал, он видел сад с прекрасными цветами.
- Иди сюда, мой нежный ангел. Я подарю тебе изумительный букет. Мэри, моя Мэри... Бог знает, я люблю тебя...
Внезапный порыв ветра с грохотом захлопнул оконные ставни и в комнате, действительно, стало темно. Доктор Барнс снова распахнул их, а когда повернулся к постели больного, тот уже не дышал. Поразительная перемена произошла в эти минуты с мистером Джорданом. Глубокие морщины, казалось, разгладились, на неподвижном лице проявилось спокойное, доброе, умиротворенное выражение, какого уже давным давно никто не видел при жизни.
Мистер Барнс извлек из-под матраса конверт, перевязанный красной лентой. На конверте был написан адрес мистера Шоу. Доктор решил не доверять такой важный документ посыльному и самостоятельно доставить завещание адвокату.
- Что ж, мистер Шоу, - сказал мистер Барнс, после того как рассказал адвокату о последних минутах жизни мистера Джордана, - я сделал все, что мог, мне больше ничего не остается, как попрощаться с вами и пожелать вам хорошего вечера.
- Задержитесь на минутку, - попросил адвокат. - Я хочу взглянуть на бумаги при свидетеле, так положено по правилам. Хм... Странное завещание. Здесь текст объявления. Оно должно быть размещено в газетах. Мистер Джордан изъявил волю собрать всех его родственников и огласить им завещание. Поскольку я назначен попечителем, то выполню его просьбу. Но... сомневаюсь, в его состоятельности, он жил более чем скромно.
- А как же 20 000 фунтов стерлингов? Мистер Джордан рассказывал мне, что получил их после смерти друга, - удивился доктор Барнс.
- О, сэр. С тех пор прошло 25 лет. Вряд ли что-то осталось от этих денег, - говорил адвокат, просматривая вторую бумагу из конверта.
Подняв от документа глаза, он вдруг обратился к Барнсу:
- Судя по всему, мистер Джордан был высокого мнения о вас, раз поделился личным. Могу я попросить вас присутствовать на похоронах и оглашении завещания?
- Я согласен, мистер Шоу. Но вы что-то скрыли от меня? Зачитали только одну бумагу, а из конверта достали две. Что написано во второй?
- Терпение, мой друг. Немного терпения. Я не могу сейчас об этом сказать, но обещаю, что совсем скоро вы обо всем узнаете.
На этом доктор и адвокат разошлись.
На похоронах мистера Джордана присутствовали всего 2 человека: мистер Барнс и мистер Шоу. Церемония прощания быстро подошла к концу, и теперь о старике напоминал лишь холмик земли на местном кладбище. Заморосил дождь, похолодало. Озябший доктор Барнс, вернувшись домой, чувствовал себя крайне неуютно.
На следующий день в утренней газете появилось объявление:
Если кто-либо из родственников покойного мистера Джона Джеймса Джордана придет в офис адвоката мистера Шоу, там его ожидает нечто выгодное.
Около трех часов дня доктор Барнс, как и обещал, прибыл в офис адвоката, но ему пришлось остановится. Дверь кабинета осаждали многочисленные мужчины и женщины. В коридоре стоял гул голосов.
- Что это может значить? - спрашивала толстая пожилая женщина. - Я - тетя Джордана. Вероятно, это мне он оставил нечто выгодное.
- Не беспокойтесь, - отвечал ей неопрятного вида мужчина, - если уж он что-то и оставил, то явно мне, двоюродному брату.
- Угомонись, гусь двуногий. Я его родной брат, а тебя я вообще вижу впервые, - грубо возражал ему лысеющий джентльмен преклонных лет.
Внимание доктора привлекла немолодая, но все еще красивая женщина в ветхой одежде, стоявшая поодаль от толпы.
- Вы к мистеру Шоу? - подойдя, спросил ее Барнс.
- Да, - тихо ответила она. Наш общий с Джорданом знакомый увидел объявление в газете и убедил меня прийти. Я - приемная дочь его почившей тети Грэйс. Меня зовут Мэри Грэнтэм. Я не хочу бороться с этими людьми за наследство. Я просто хочу узнать, как Джордан прожил свои последние дни. Я не видела его много лет. Он не желал встречаться.
- Что? - закричал прислушивающийся к разговору мужчина. - Ты та Мэри, из-за которой он разбил себе сердце?
- Сломал свою жизнь! - вторила ему толстая женщина.
- Как ты посмела явиться сюда? - воскликнула дама, держащая за руку маленькую девочку.
- Вам лучше немедленно отсюда уйти, - прошептал на ухо Мэри доктор Барнс. - Пойдемте, я проведу вас.
Взяв Мэри за руку, Барнс проложил путь сквозь толпу и вошел в кабинет мистера Шоу.
- Приветствую, адвокат. Я смотрю, сегодня ваша контора пользуется популярностью? - пошутил он.
- Действительно, доктор, - ответил мистер Шоу и, взглянув на Мэри, сказал, - приходите в следующий понедельник к 12 часам, мадам, тогда я зачитаю завещание всем присутствующим.
- Благодарю вас, сэр, - засмущавшись, проговорила женщина и собралась уходить.
- Простите, мадам, - остановил ее Барнс, - я находился рядом с мистером Джорданом, когда его душа отходила на небеса. Если я не ошибаюсь, ваше имя, это последнее, что он произнес. Он сказал: "Мэри, моя Мэри. Бог знает, я люблю тебя".
Посетительница тяжело опустилась на стул, закрыла лицо руками и разрыдалась.
- Значит вы, - догадался доктор Барнс, - та самая Мэри, про которую говорил мой пациент. - Если вы так горько оплакиваете его сейчас, отчего же не ответили ему взаимностью?
- Вы не правы! Я любила его! - воскликнула Мэри. - Бог знает и о моих чувствах! Злые языки разлучили нас. Джордана оклеветали, а я поверила. Проведя долгое время в слезах и печали, я вышла замуж за другого и родила ему дочь. Та, которая развела нас в разные стороны, призналась в своем грехе на смертном одре.
- Кто это сделал? - поинтересовался адвокат.
- Его мать! Я бы никогда не поверила в истории, которые она мне рассказывала, из уст любого другого человека. Но тогда я была еще слишком наивной, чтобы предположить, что есть матери, способные оклеветать собственных детей. Мой муж скончался, оставив мне только долги. Мы с дочерью остались вдвоем. Я, наверное, пойду...
Провожая Мэри, мистер Шоу попытался всунуть ей в руку немного денег. Пунцовый румянец залил ее лицо.
- Я очень бедна, но все еще способна работать, - возмутилась она.
Затем, испугавшись, что ведет себя грубо с тем, кто добр к ней, пожала адвокату руку и произнесла: - Да благословит вас Бог, сэр, благодарю вас от всего сердца. Но денег так и не взяла.
- Мой долг - зачитать завещание в понедельник. Вы, как близкий покойному человек, обязаны присутствовать, - сказал на прощание адвокат.
Через минуту после ухода Мэри раздался требовательный стук в дверь. В кабинет ворвался запыхавшийся мужчина лет 30-ти.
- Джордан завещал мне нечто выгодное, отдайте мне это немедленно, - потребовал он.
- Завещание будет зачитано в понедельник в 12 часов, - объяснил адвокат.
И снова стук. В комнату ввалилась женщина, более похожая на мужчину.
- Я - мать пятерых детей. Уверена, что нечто выгодное Джордан завещал нам. Он не мог поступить по-другому, - верещала она.
- Пошла ты! - крикнул из-за ее спины предыдущий посетитель.
- Как ты разговариваешь со мной, негодяй! - парировала леди и, резко развернувшись, влепила ему звонкую пощечину. Мужчина пошатнулся от неожиданности, перепалка продолжилась в коридоре.
Совершенно сбитый с толку мистер Шоу в растерянности наблюдал за все прибывающими родственниками. В итоге он закрыл кабинет изнутри, повесив снаружи записку: "Завещание мистера Джордана будет зачитано здесь в следующий понедельник, ровно в двенадцать часов". Постепенно гвалт утих. Все разошлись.
Наступил понедельник. Доктор Барнс пришел ровно к 12-ти. Толпа желающих получить нечто выгодное уже собралась. Барнс поискал глазами Мэри. Найдя ее в отдаленном уголке, он решительно взял женщину за руку и под возмущенные возгласы вновь отвел в кабинет адвоката.
Выйдя в коридор (все пришедшие, даже при большом желании, попросту не поместились бы в кабинете), мистер Шоу приступил к чтению последней воли усопшего.
- Дамы и господа!
Наступила мертвая тишина.
- Леди и джентльмены, мне поручено зачитать вам... как бы это назвать? Вряд ли это завещание покойного мистера Джордана. Нет, это определенно не следует называть завещанием...
- Читайте, же читайте! - кричали десятки голосов.
- Что ж, дамы и господа. Я соболезную вам. Вижу, что вы все сегодня пришли в траурной одежде, соответствующей случаю...
- Кроме одной, - перебил адвоката мужчина, ранее представлявшийся братом Джордана, - это его Мэри, которую он так любил, а она бросила его. Она приходит сюда только за одним. Ей нужны деньги!
На руке миссис Грэнтэм виднелась небольшая повязка из черного крепа. Она не имела денег на траурное платье.
- Читайте, читайте, читайте! - в нетерпении скандировала толпа.
- Гм... "Я, Джон Джеймс Джордан, будучи очень бедным, тщетно призывал на помощь моих многочисленных родственников. Получив столь же многочисленные отказы, я наполнился горечью и ненавистью по отношению к ним. Но все же, уходя в иной мир, я не забыл о них.
Вот моя последняя воля: я желаю, чтобы мои долги, составляющие сумму в один фунт, три шиллинга и восемь пенсов, были выплачены немедленно, чтобы на кладбище, где я нашел свой последний приют, мне установили надгробный камень.
Тому, кто это сделает, я завещаю...свое предсмертное благословение и прощение".
Прервавшись, мистер Шоу сказал:
- Я продал ту немногую одежду и другие вещи, оставшиеся после смерти мистера Джордана, добавил один шиллинг и четыре пенса и заплатил за его похороны. Надеюсь, кто-нибудь из вас компенсирует мои затраты.
Совершенно невозможно никакими словами описать внешний вид родственников покойного в этот момент. Если бы внезапно появилась легендарная голова Горгоны и превратила их всех в камень, они не могли бы выглядеть более парализованными.
- Надгробие? - очнувшись, переспросил кто-то из толпы
- Да, - подтвердил адвокат, - небольшое, это не будет стоить дорого. - Вы могли бы нанести на него подходящую надпись...
- Вы обманщик! - прервала его толстая женщина. - Такой же, каким был старый глупый Джордан!
- Идите вы все к черту! - гаркнул лысеющий мужчина.
- Леди и джентльмены, позвольте мне добавить..., - попытался продолжить адвокат.
- О, какая чушь! Надгробная плита... Мы уже все услышали. Ну уж нет, я не останусь тут ни на минуту, - разразилась гневной речью дама с детьми.
- Но... дамы и господа...
Родственники остались глухи к протестам мистера Шоу. Вскоре его офис опустел. Все ушли, за исключением Мэри Грэнтэм.
Заплаканная женщина нерешительно посмотрела на доктора Барнса, подошла к адвокату, сняла с руки кольцо и с усилием заговорила:
- Это... это кольцо - мое единственное ценное имущество. Его подарил мне кузен Джон 30 лет назад. Я храню его в память о нем. В боли и печали, в трудностях и бедствиях, у меня и мысли не возникало его продать. Но теперь большое горе вынуждает меня расстаться с ним. Может быть кто-нибудь из вас, джентльмены, купит его у меня? Я не хочу, чтобы оно попало в руки плохих людей.
- Хорошо, - согласился мистер Шоу, - но оно стоит совсем недорого.
Мэри взяла деньги, пылко поцеловала кольцо на прощание, положила его на стол и спешно удалилась. Барнс кинулся за ней, но адвокат удержал его.
- Остановитесь, мой друг. Стойте!
- Вы скотина, сэр! - глядя в глаза адвокату сказал доктор. - Уберите от меня свои руки! Я куплю у вас кольцо и верну его ей. Разве вы не видите, что потеря этого украшения разбивает ей сердце?
- Конечно же, я не продам его вам. Вы снова слишком торопитесь. Вы очень торопливый человек, доктор, - рассмеялся адвокат.
Разозленный Барнс выскочил на улицу, нетерпеливо огляделся в поисках миссис Грэнтэм, но женщины и след простыл. Он бегом пересек площадь и чудом увидел ее, заворачивающую за угол. Подавив первое побуждение тут же догнать Мэри, доктор просто тихо пошел за ней. Она прошла несколько длинных улиц и остановилась у мастерской каменщика. В этот момент мистер Барнс прослезился. Он понял, почему она продала дорогое сердцу кольцо. Мэри пробыла у каменщика минут 15, затем вышла и медленно побрела прочь.
Мистер Барнс зашел к каменщику, поздоровался и спросил:
- Эта леди сделала у вас заказ?
- Да, - ответил мастер, - она заплатила мне за изготовление надгробной плиты на имя Джона Джеймса Джордана и попросила сделать надпись: "Да благословит тебя Бог".
Барнс еще час бродил по улицам в туманном состоянии. Восстановив самообладание, он четко решил для себя: любыми путями выкупить у адвоката кольцо, вернуть его Мэри и стать для нее лучшим другом, поддержкой и опорой. С этими мыслями он решительно направился к мистеру Шоу.
Вероятно, доктор выглядел угрожающе, когда вновь вошел в адвокатский кабинет, так как Шоу, увидев его, поднял руки и с усмешкой сказал:
- О, давайте обойдемся без рукоприкладства, мой друг.
- Послушайте, сэр, - серьезным тоном заговорил мистер Барнс, - кольцо у вас, возьмите деньги, я дам, сколько вы захотите. Миссис Грэнтэм, бедняжка, собирается завтра утром, в девять часов, устанавливать надгробие на могиле мистера Джордана, я намерен быть там и вернуть ей украшение.
- Очень хорошо, отлично! - почему-то обрадовался адвокат. - Вот ваше кольцо, оно не стоит и половины того, сколько я за него заплатил. А теперь я прощаюсь с вами.
Доктор Барнс забрал кольцо, положил деньги на стол и, бросив уничтожающий взгляд на мистера Шоу, вышел из кабинета.
Мягкий, влажный, густой туман скрывал все окружающие предметы и делал воздух необычайно сырым и холодным. Церковные часы пробили три четверти девятого, когда доктор Барнс вошел на территорию кладбища. Споткнувшись о чью-то могилу, он стал оглядываться в поисках места захоронения мистера Джордана.
- Ну вот, вы как обычно торопитесь, доктор, было бы обидно упасть и расквасить нос.
К своему удивлению в дымке тумана Барнс увидел стоящего поблизости адвоката. Только доктор собирался ответить что-нибудь язвительное, как снова чуть не оказался на земле. Его едва не сшиб с ног молодой человек, промчавшийся мимо. Неожиданно выглянувший луч солнца рассеял туман и перед глазами ошеломленного доктора предстала следующая картина. В нескольких метрах у холмика, обозначавшего могилу Джордана, на коленях стояла Мэри. Мистер Шоу находился по левую руку. Перед адвокатом, тоже на коленях, стоял юноша. Доктор узнал в нем клерка, работавшего у мистера Шоу.
- Боже милостивый, Ричард, что ты тут делаешь? - изумленно вопрошал адвокат.
- Сэр, я пришел просить у вас прощения, - смущенно бормотал юноша. - Дух моего бедного старого отца всю ночь стоял у моей постели. О, Боже! О, Боже! Я совершил ужасный поступок. Бесы попутали меня! О, сэр, простите меня. Я... я заглянул в завещание, сэр, пока вы ходили обедать, в завещание мистера Джордана. И... и я обошел всех его родственников и продал им секрет по два фунта за штуку, и, и...
Адвокат, чуть ли не подпрыгнув на месте, резко повернулся к Барнсу:
- Доктор, доктор! Скорее бегите и приведите сюда мастера с надгробием. О, Боже милостивый. О, черт бы тебя побрал, Ричард! Ха-ха-ха! О, благослови Господь благоразумного каменщика. Тебе хорошо заплатят за эту работу! Ура! Ура! Он успел.
По тропинке к ним приближался каменщик, толкая перед собой тележку с памятником. Чуть дальше адвокат увидел церковного работника с лопатой в руках. Резко подскочив к нему, мистер Шоу выкрикнул: "5 гиней за лопату!" Работник, должно быть, подумал, что чудной джентльмен сошел с ума. Он выронил инструмент и поспешил ретироваться в сторону церкви. В следующий миг мистер Шоу сбросил пальто и стал копать как бешеный.
- Камень, где камень, - орал он. - Принесите мне его сюда срочно! Ну, помогите мне!
- Ну вот и все. Все в порядке, - облегченно выдохнул он, установив надгробие.
- Господи, - вымолвил каменщик, указывая рукой по направлению к церковному двору, - посмотрите там...
Бесконечным потоком к церкви прибывали повозки, кареты тележки и тачки, и в каждой из них виднелась надгробная плита. Среди приехавших завязалась драка, в некоторых ее участниках доктор Барнс узнал родственников мистера Джордана. Таща тяжелые памятники, те, кто не участвовал в потасовке, наперегонки устремились к могиле.
- Вы все опоздали, - уведомил подошедших мистер Шоу. - Как вы видите, памятник уже установлен. Так что, леди и джентльмены, вы можете оставить надгробия себе или продать, надпись изменить не так сложно. И хотя вы уже знаете информацию, которую не захотели выслушать ранее, позвольте мне официально огласить заключительную часть завещания:
"И тому из моих родственников, кто установит надгробный камень в мою память, я завещаю не только свое прощение, но и свое состояние в размере 80 000 фунтов банковскими акциями".
- Я поздравляю вас, мадам, - обратился адвокат к ошеломленной Мэри Грэнтэм.
- А вот и ваше кольцо, примите его и мои уверения в крепкой дружбе, - добавил доктор Барнс.
После он подошел к мистеру Шоу, дружелюбно улыбнулся и сказал, что теперь понимает его поведение. Мужчины пожали друг другу руки.
Уточнение: Автор первоисточника называет мистера Джордана стариком, умалчивая о возрасте. Стоит понимать, что в 1840-м году средняя продолжительность жизни составляла чуть более 40 лет. Поэтому, Джордану могло быть как 80 лет, так и, допустим, 50.