Следующий день каждый посвятил своим делам. Отец Иоанн поехал к себе оставить распоряжение по дому и храму своему помощнику, молодому священнику, которого воспитал, выучил, а потом и рекомендовал к принятию сана.
Кстати, с тех пор, как Арсений познакомился с отцом Иоанном, его всегда интересовал любопытный момент: как получилось, что его воспитанник, батюшка Сергий, хоть и очень уважает своего духовного отца, но во многом с ним не согласен, и часто было видно и слышно, как два батюшки весьма громко дискутируют на тему духовных вопросов. Но отцу Иоанну, кажется, это даже нравилось. Не раз он говорил, что если с тобой во всем соглашаются, значит, или не понимают, о чем ты говоришь, или не искренны с тобой. А в остальном на отца Сергия он всегда мог положиться.
Как-то отец Сергий рассказал историю знакомства со своим духовником. Много лет назад, еще до принятия священного сана, он ухаживал за дочерью школьного директора. И хотя они любили друг друга, но встречались втайне от ее родителей, которым не нравился выбор дочери. Впрочем, не нравился – это мягко сказано. Отец пообещал, что покалечит, если еще раз увидит его возле своей дочки.
– Все началось с того, что отец моей девушки застал нас не просто вместе, а в тот момент, когда я на прощанье поцеловал свою возлюбленную. «Ах ты двоечник, будь тебе неладно!» – раздался громкий крик отца, который заставил нас вздрогнуть. «Я сказал, что покалечу!» – кричал он, вырывая доску из забора. «Беги, родной», – сказала Анюта, отталкивая меня от себя и понимая, что сам не уйду. Я и сам сообразил, что бежать – лучший выход, не бить же отца любимой, да и стоять тоже не выход, ведь точно покалечит. Так как мы стояли рядом с калиткой территории храма, то я, недолго думая, открыл ее и побежал вдоль ограды храма. Я знал, что с другой стороны тоже есть калитка – выход на противоположную улицу, поэтому, немного пробежав, обернулся и, убедившись, что погони нет, зашагал спокойным шагом. Когда осталось лишь пройти возле дома священника, вдруг залаяла собака, в доме включили свет, и на крыльцо вышел отец Иоанн.
«Кто там?» – крикнул он, глядя в мою сторону. «Мне нужно на ту сторону, придержите собаку», – сказал я. «А то, ты думаешь, я не знаю, как ты тут оказался. Ваши разбирательства были далеко слышны, тем более через открытое окно. Заходи, у меня есть разговор к тебе».
Так мы и познакомились. А потом отец Иоанн попросил меня найти парней, чтобы перенести кирпичи с улицы на территорию храма. Пообещал, что хоть и немного, но заплатит, и в придачу – обед у бабы Дуси, которая живет рядом с храмом. Я пообещал помочь и хотел было уходить, но отец Иоанн предложил выпить с ним чаю, мол, негоже впервые быть в доме и уйти без угощения.
И я остался тогда ночевать у отца Иоанна. Он говорил со мной о Боге и настолько увлек меня, что кардинально перевернул мое мировоззрение. У меня голова ходила кругом от перевозбуждения, я будто прозрел, да я и не спал толком, а утром ушел домой уже верующим человеком. Вот как. Придя домой, записал услышанное от отца, конечно, не дословно, но текст тот до сих пор храню.
И он показал у себя в папке потертые альбомные листы, которые тут же и зачитал нам:
«Вчера познакомился лично с отцом Иоанном, нашим местным священником. После его вопроса, верю ли я в Бога, я честно признался, что не думал об этом, но скорее нет, чем да. Вообще, вера, в моем понимании, – это для пожилых людей или для слабых духом, которые не умеют и не хотят решать проблемы в своей жизни и находят оправдание, что на все воля Божья.
Аргументы отца Иоанна такие: мы не могли произойти от обезьяны, потому что вида обезьян больше бы не было, раз они эволюционировали. Недостающего звена между человекообезьяной и человеком так и не нашли. Мертвая природа, которой является космос, не может творить и зарождать жизнь. И еще один закон, который мне пришлось выписать, потому что из-за сложности я не запомнил бы:
"Термодинамика ясно говорит о том, что энтропия (мера неупорядоченности системы) с течением времени лишь возрастает (Второй закон термодинамики), а самопроизвольный переход системы от менее упорядоченного состояния к более упорядоченному невозможен (принцип порядка Больцмана)". Иными словами, хаос никогда не может перейти в гармонию. Люди, которые доказывают, что человек произошел от обезьяны, не могут ответить на вопрос: откуда у человека душа, которая болит, совесть, которая обличает, разум, который умеет мыслить? Понятие о добре и зле и, самое главное, обладание свободой выбора?
Есть разные народы на планете, но вы не найдете ни одного народа или племени, у которых не было бы веры в Творца. Это знание, которому никто никогда не учил, оно есть у нас изначально. Другое дело, что каждый называет и представляет Всевышнего по-разному. Совесть – еще один аргумент в пользу существования Бога. Это искра Божья в нас, голос, который не принадлежит нам, обличает и предостерегает нас. Даже безбожник Фурманов называл ее "неподкупным комиссаром".
Библия – это та книга, которая описывает жизнь от начала ее создания и до конца, а также в Новом Завете описывается главное событие – явление Бога людям.
Как доказать, что мы наследники Царства Небесного, а эта земля – не наш дом? Из всех живых существ только человек не находит себе покоя. Отец Иоанн рассказал, как один святой объяснил, что душа, имея память о потерянном рае, вновь ищет его, но мы не понимаем языка души и лишь чувствуем, как она томится. Мы строим дома и украшаем их, высаживаем удивительные сады, а она смотрит и говорит: "Нет, это не то". Мы строим дворцы и покупаем острова, а она снова смотрит и снова говорит: "И это не то". И не понимаем, как обрести счастье и найти потерянный дом. Но Господь в Евангелии рассказывает, как нам найти дом и обрести счастье еще в этой жизни.
Смирение – одна из главных добродетелей, и, оказывается, быть смиренным – это не трусость и слабость, как я думал, а большая отвага. Попробуй не дать сдачу тому, кого ты точно сильнее, или попробуй не отречься от веры своей, когда на кону твоя жизнь.
А сколько глубоко верующих ученых, полководцев, царей и князей, знаменитостей наших дней. Они что, старые маразматики? Точно нет, скорее, это я слепой маразматик против них. Вот небольшой список тех, кого запомнил: Блез Паскаль, Александр Пушкин, Федор Достоевский, Исаак Ньютон, даже сам Чарльз Дарвин, и его высказывание говорит о многом: "Мир покоится на закономерностях и в своих проявлениях представляется, как продукт разума – это указание на его Творца". Князь Владимир, Александр Невский, Дмитрий Донской, маршал Великой Отечественной войны Георгий Константинович Жуков или мой кумир, знаменитый боец ММА Федор Емельяненко, актриса Екатерина Васильева и даже Сильвестр Сталлоне, который, хоть и не православный, как-то сказал: "Я понял наконец, что нужно остановиться. Нужно вернуться к главным вещам, перестать самому контролировать свою жизнь и позволить Богу делать это". И еще много-много других».
– С тех пор мы с отцом Иоанном не расстаемся. Он пообщался с отцом моей Анюты, и через некоторое время я уже стал вхож в их дом, а через год, когда родители узнали меня лучше и увидели во мне перемены, дали согласие на нашу свадьбу. Спустя полгода отец Иоанн ходатайствовал за меня перед владыкой и я был рукоположен в диакона, а после – и в священника. Сразу же после венчания я пошел учиться в семинарию на заочное отделение, а моя матушка Анна – на регентские курсы. К окончанию семинарии у нас уже было трое детей. Будущие пономари, – улыбнулся отец Сергий. – В общем, жизнь прекрасна и о другой я не мог и мечтать, – завершил свой рассказ батюшка.
Отец Иоанн отдавал последние распоряжения своему другу и беспокойно оглядывался, как будто в предметах искал подсказки.
– Да не переживай ты так, отец Иоанн, все будет хорошо. Езжай со спокойной душой. За храмом, домом и животными пригляжу, как за своими.
– Ты знаешь, отец Сергий, не знаю, что это, но чувство такое, как будто больше сюда не вернусь.
– Ну, будет тебе. Опять ты со своими знаками свыше. Мы будем молиться за всех вас. Господь управит. С Богом, отче.
И они обнялись по-братски. Потом уже как священники поцеловали друг другу руки.
Отойдя от села, отец Иоанн еще раз повернулся, благословил рукой в сторону села и зашагал быстрым шагом к остановке.
«У меня тоже есть такой человек, на которого я всегда мог положиться, – подумал Арсений. – Конечно, это моя мама, она прихожанка того храма, где я пономарил, так что через нее я хоть иногда буду узнавать новости».
Путешествовать с отцом Иоанном было легко. Верующие спешили взять благословение, а простые попутчики, видя его простоту и смирение, старались поговорить о вере. Конечно, зачастую были глупые вопросы, иногда даже неуместные, но батюшка с терпением старался ответить или перевести разговор на другую тему, если видел, что человек не искренне интересуется.
Арсений не спросил сразу, где находится монастырь, куда они ехали, а узнав, может быть, даже и отказался бы от такого путешествия. Он очень огорчился, что обитель находится в самом городе, но, когда увидел, что большие и толстые стены надежно ограждали обитель от внешнего мира и шума улицы практически не было слышно, обрадовался. Заметил множество видеокамер, поначалу смутившись этому обстоятельству, но потом сказал себе: «А что ты хотел увидеть – керосиновые фонари на улице? Конечно, это необходимо для безопасности, тем более в последние времена участились случаи грабежей в храмах и монастырях». Немного так поразмыслив, успокоился.
Принял гостей благочинный. Был хоть и вежлив, но отнесся к гостям с подозрением. Много расспрашивал, интересовали его и взгляды на нынешнее положение в Церкви. В конце концов он взял документы и ушел почти на целый час, потом вернулся, к общей радости, с иноком Софронием.
– Извините, что так долго вас держал, в наше время нужно быть очень осторожным, сами понимаете, – сказал благочинный, вопросительно посмотрев на отца Иоанна.
– Конечно, мы понимаем. Так что, можно будет у вас пожить?
– Инок Софроний поручился за вас, я связался с отцом-настоятелем, и он благословил вас устроить в доме для гостей до его приезда. Там три кельи, две из них – ваши.
Арсения поселили с двумя иноками, а где жил отец Иоанн и инок Софроний, он не знал.
Странности на новом месте начались сразу. Была среда, а за трапезой подавали рыбу. На вопрос, почему так, отец Иоанн ответил, что, наверное, это общая трапеза и каждый должен выбирать пост по своему уставу. Потом Арсений заметил, что почти у каждого монаха есть мобильный, но тут же нашел свои мысли глупыми: ведь это естественно. Он стал немного учиться на своих ошибках, останавливал себя, когда приходила мысль осудить кого-нибудь, и сразу искал оправдание ему.
Зачастую люди разочаровываются в священниках, монахах или монастырях по одной причине. Начитавшись древних патериков, они считают, что монастыри должны быть в лесах и пустынях и без электричества, кельи должны быть построены своими руками, а монахи и священники должны ходить в заплатанных подрясниках и ездить только на лошадях или ослах. И, конечно, все они должны быть святыми.
То, что нельзя самим решать, какими должны быть монастыри или священство и что такое быть святым, Арсений усвоил недавно. Однажды на службе владыка на проповеди затронул эту тему, и его слова: «Чтобы не разочаровываться, не надо очаровываться», – он запомнил навсегда. Еще вспомнил поговорку: «Все видят, как монах скачет, но никто не видит, как он плачет». Конечно, Арсений знал и понимал, что святость не во внешнем и время вносит свои коррективы. Можно ездить на машине и при этом быть смиренным, а можно ходить пешком, но завидовать и осуждать всех. Но, сколько себя ни убеждал, ропот периодически поднимался в его душе.
В один из воскресных дней после службы Арсений решил идти к настоятелю с жалобой. Хотел сказать так: «В конце концов, всякому терпению есть свой предел. Давать на трапезе скоромную пищу в среду и пятницу – это понятно. Проверка, наверное: поддамся искушению или нет. Но когда в своей книге вместо закладки я обнаружил непристойную картинку – это уже перебор».
Собравшись с мыслями, он постучал и прочитал положенную молитву: «Молитвами святых отец наших Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас». В ответ он должен был услышать «Аминь», но никто не ответил. Тогда Арсений решил пройти через библиотеку: возможно, настоятель там, ведь его кабинет имел два выхода: в библиотеку и в приемную. Но в библиотеке тоже никого не было, зато дверь в кабинет была открыта. Арсений подошел поближе, чтобы прочитать молитву, но вдруг игумен, резко отворив дверь приемной, прошел в свой кабинет. Молодой человек открыл было рот, чтобы прочитать молитву, но сразу же осекся. Настоятель был не один. И то, что он услышал, заставило его замереть на месте и затаить дыхание. Если его обнаружат, ему не жить.
– Как поживает наш хозяин? – спросил незнакомца игумен. – Полагаю, у вас нечто важное для меня, раз уж сами пришли?
– Я просто так не прихожу, у меня мало времени, поэтому приступим.
Дальнейший разговор поверг его в шок. Арсений испытал такой ужас, что, если бы и хотел убежать, не смог бы. Игумену давали инструкции, в прямом смысле, по уничтожению православия. Голос был резким, немного хриплым и с акцентом:
– Ваша следующая задача – посеять мысль в среде верующих, что в храмах нет больше благодати и ходить туда нельзя, а также внести хаос и путаницу в определении веры. Используйте авторитет святых, которые говорили о подобном, в частности Лаврентия Черниговского. На этой флешке подробная информация. Также в документах найдете компромат на некоторых священников и архиереев, подключайте прессу и фанатиков, особенно из духовенства, они, сами того не зная, будут нашими помощниками. Используйте метод «Окно Овертона», в прошлом вы не раз убеждались в его эффективности. Акциями протеста и прочим расшатыванием займутся другие агенты. Помнишь, что говорил старый Бжезинский? «После разрушения коммунизма единственным врагом нашим осталось православие». Знаешь, почему советский режим и гонители первых веков проиграли христианам? Они вели борьбу извне. У нас больше шансов, потому что мы ведем борьбу изнутри.
– Как мне быть с теми тремя новичками, о которых я рассказывал? – прервал настоятель посетителя. – Кажется, один из них, который священник, что-то подозревает.
Арсений понял, что настоятель говорит о них и, если Господь поможет ему уйти отсюда незамеченным, нужно будет сразу же рассказать об услышанном друзьям. Нельзя оставаться тут ни дня больше. Дальнейший разговор только подтвердил его мысль.
– Убеди или скомпрометируй его, а лучше рассорь их между собой. Если не получится, ты сам знаешь, что делать, но нашу деятельность раскрыть они не должны.
«О Господи, – подумал Арсений, – куда мы попали?» Лишь позже он узнал, что нигде этот монастырь официально не значится. И как отец Иоанн не удосужился разузнать о нем прежде, чем им идти сюда, – непонятно. Но, видимо, на то был Промысл Божий. Ясно одно: надо передать услышанное отцу Иоанну, причем немедленно.
Послушание молодой человек нес в трапезной, поэтому, воспользовавшись своим положением, он выбрал на складе большую гроздь винограда и пошел искать друга, чтобы якобы угостить его.
Арсений знал, что за ним наблюдают, и решил не скрывать, что ищет отца Иоанна. Наоборот, всех расспрашивал, демонстративно неся гроздь так, чтобы ее было видно всем. На его счастье, в саду он встретил инока Софрония. Подойдя к нему, тихо и кратко сказал: «Нам нужно вместе обсудить очень важный вопрос. Если вы знаете, где отец Иоанн, под любым предлогом проведите меня к нему».
Софроний оглянулся. Не говоря ни слова, махнул рукой, приглашая жестом следовать за ним. Они прошли через сад и – о чудо! – навстречу им шел отец Иоанн. Вид его был уставшим, но, когда он увидел друзей, он обрадовался и поспешил к ним. Резко взяв их под руки, повел снова в сад.
Первым заговорил Арсений. Вкратце рассказал о случившемся с ним в библиотеке. Отец Иоанн и Софроний внимательно слушали, и, когда рассказ был закончен, отец Иоанн сказал:
– Все намного серьезней, чем я думал. О том, чтобы сейчас забрать паспорта, речи и быть не может. Идите каждый в свою келью, собирайте вещи, и перед ужином встречаемся возле того забора, – показал рукой отец Иоанн. – В это время все будут на трапезе и хватятся нас только когда все соберутся. Нам главное выбраться на улицу, а там разберемся.
Придя в свою келью, Арсений увидел послушника, который отдыхал на своей кровати.
– Почему без молитвы? – приподняв голову, чтобы увидеть, кто пришел, спросил послушник Петр. Увидев Арсения, спросил: – Что, сегодня ужин пораньше?
– Нет. Оказывается, если завершишь быстро свое послушание, это не означает, что будет время для отдыха. Сказали, чтобы я навел порядок у себя.
И, сделав вид, что расстроен, молодой человек стал убираться в своей тумбочке. На самом деле он просто все складывал в аккуратную стопку, чтобы можно было все это одним махом переложить в дорожную сумку.
Потом, посмотрев на часы, Арсений направился в трапезную. Звонить в колокольчик, созывая братию на ужин, тоже входило в его обязанности. Но, как только закончил звонить, молодой человек забежал в туалет и стал прислушиваться, когда стихнет топот уходящей братии.
В возникшей тишине он услышал, как бешено колотится сердце. Пора. Тихонько дойдя до двери в келью, приоткрыл ее, чтобы убедиться, что там никого нет. Арсений подошел к кровати и в одну секунду переложил вещи в сумку, затянул молнию и бросился к выходу.
На заранее оговоренном месте он увидел только инока Софрония. На мгновение промелькнула мысль, что отца Иоанна задержали, но тут же увидел его идущим вдоль забора. Он благословил Арсения и инока Софрония, а потом обнял их по-братски. Было что-то в этом жесте особенное. Словами не передать. Наверное, так должны себя чувствовать братья по оружию, встретившись после боя, радуясь, что вышли из него живыми.
Слава Богу, все остальное прошло гладко, и через пять минут все трое уже были на улице.
– Ну что, братья, нужно выбираться из этого города. Мы без документов и денег – это минус, но мы живы и с полученным опытом – это плюс, – скороговоркой произнес отец Иоанн. – У меня есть еще две недели, и я хочу вам предложить поехать на Кавказ к отшельникам.
– Мы только за, – сказал Софроний. – Но на какие шиши? – потер пальцами инок. Все улыбнулись тому, как он это сказал, но, в самом деле, надо было что-то решать.
Арсений обратился к Софронию:
– Вы часто путешествуете и по опыту знаете, где бы можно переночевать.
– Вокзал для нас не подойдет, храмы тоже закрыты уже. Как вариант, охранники или сторожа на предприятиях, но, думаю, будет сложновато кого-то убедить пустить переночевать сразу трех человек. Остается частный сектор: обычно смотрю, есть ли в доме иконы (иногда через окно видно), и прошусь на ночлег.
– Арсений, я думаю, нам нужно поскорее уйти из города, – сказал батюшка.
Молодой человек достал свой новый планшет и показал друзьям.
– Вот наши билеты, завтра я продам его. Он очень дорогой, и самая скромная цена с лихвой покроет все наши расходы.
– Зачем ты его тащил с собой? – спросил инок.
– Моя работа связана с интернетом, – ответил Арсений. – Создание программ, сайтов, консультации и прочее. Я могу путешествовать и в тоже время зарабатывать. К сожалению, деньги с карточки я все снял. Часть оставил маме, а остальные взял с собой. Деньги, как вы знаете, там же, где и наши паспорта. Если мы уйдем из города, продать его будет труднее, поэтому, если вы благословите, пойдемте искать ночлег.
– Жертвенность – это качество настоящего христианина. Спаси тебя Господь, Арсений, – сказал отец Иоанн.
Не оскудела земля добрыми людьми. Путников приютила одинокая старушка, которая, как оказалось, была верующей, но почему-то ходила в греко-католический храм. «Потому что он ближе, – объяснила она, – какая разница, куда ходить, Бог-то один у всех».
– Ох, как часто мне приходится слышать подобные высказывания, – сказал отец Иоанн, обращаясь к хозяйке. – Если вы не против, я немного объясню вам разницу. Ничего случайного не происходит, возможно, Господь нас для этого и послал к вам.
– Расскажите мне, старой, может, хоть напоследок дней своих чего-нибудь пойму, ведь в мою молодость времена для Церкви тяжелые были, книг не было, и объяснять тоже было некому. Вернее, как только появлялся какой-нибудь просвещенный батюшка, его тут же убирали. А куда – сами не знали: то ли сажали, то ли просто ссылали в отдаленный приход. Но веру в нашей семье хранили. Дедушка обучал нас с детства читать на церковнославянском, от него и Псалтирь осталась до сего дня. Но разницы в храмах, вы уж простите меня, батюшка, я не вижу.
– Все самое главное в храме за богослужением остается невидимым. Господа, Богородицу, ангелов и святых сподоблялись видеть некоторые подвижники, достигшие высот в духовной жизни. А мы настолько огрубели, что нам это величество недоступно лицезреть. Но стремиться к этому и не нужно, диавол очень часто для желающих видеть недостижимое устраивает спектакль, представляясь то ангелом, то святыми, а иногда, являясь, дерзко именует себя Христом. История знает немало печальных случаев, когда христиане попадались в подобные сети бесовские. Хорошо, если человек успевает покаяться и есть кому за него молиться. А ведь бывали случаи и гибели. Но сейчас не об этом. Самое главное, чего мы не видим, – это, конечно, благодать Святого Духа. Сошествие Святого Духа на апостолов в день ветхозаветной Пятидесятницы привело к рождению новозаветной Церкви. Об этом в Книге Деяний сказано. Благодатью Святого Духа совершаются все семь церковных таинств: Крещение, Миропомазание, Покаяние, Причащение, Брак, Священство и Елеосвящение. Так вот, апостолы, по наставлению Духа Святого, через рукоположение избранных и достойных из народа возводили во диаконы, пресвитеры и епископы. Последним предоставили власть посвящать диаконов и пресвитеров через рукоположение и совершать суд над ними. Эту преемственность сохранила только Православная Церковь, которая берет свое начало от Христа и Спасителя нашего Иисуса Христа. Все прочие, которые откололись от Церкви Христовой или создали новую, или те, которых запретили в служении, теряют благодать Святого Духа и называются отступниками, раскольниками и еретиками. И хоть называют себя христианами, но со Христом ничего общего не имеют. Храмы похожие и службы, а ходить туда нельзя, так как без благодати это всего лишь музей с иконами, а «священники» – ряженые артисты. Посмотрите на православных святых и на их так называемых святых, и, я думаю, вам все станет ясно и без детального разбирательства.
Бабушка тихонько заплакала. Когда немного успокоилась, попросила остаться с отцом Иоанном наедине. Арсений с иноком Софронием с пониманием переглянулись и молча вышли во двор.
Когда их позвали обратно, бабушка была уже в приподнятом настроении. Попросила помочь расстелить матрасы на полу, потом показала, где вода и как пройти в туалет. Пожелав спокойной ночи и взяв благословение у батюшки, поспешила в свою комнату.
– У нее чистая душа, и она все очень быстро поняла, – сказал отец Иоанн. – Думаю, она все успеет.
Спали путники хоть и на полу, зато сытые и в тепле. Утром они отправились на рынок, и Арсений без особого труда продал, причем за хорошую сумму, планшет. А через два дня они стояли на берегу моря, вдыхая свежий воздух Кавказа.
Когда переступили порог кельи, как будто попали в иной мир. Пришлось некоторое время постоять на месте, прежде чем глаза привыкнут к темноте. Но запах ощутили все сразу: ни с чем не сравнимый приятный запах дерева, ладана и воска. Когда глаза немного привыкли, их взору предстала вся прелесть жилища схимника: лежанка из досок была застелена одеялом, из-под которого торчала солома, небольшой шкаф, рядом две полки, которые являли собой иконостас и библиотеку. Возле небольшого окна стоял стол, а еще в глаза бросался старый комод, скорее всего, для продуктов. Почти посередине кельи красовалась буржуйка. Арсений, инок Софроний и отец Иоанн вздрогнули, когда услышали позади себя голос старца:
– Молодой человек, разогрей кусок початка да положи в кадильницу, для такого случая у меня припасено немного ладана. А ты, отец, – обратился он к отцу Иоанну, – доставай наперсный крест и епитрахиль, отслужим благодарственный.
– Как вы уз... – выпалил отец Иоанн и осекся на полуслове, потом перекрестился, что-то прошептал и открыл рюкзак, чтобы достать все необходимое. Арсений и инок были поражены не менее, но стояли, как парализованные, боясь сказать какую-нибудь глупость. Когда молебен был отслужен и все приложились к мощам святых угодников в небольшой шкатулке, старец предложил гостям чай.
Старец начал со слов Иоанна Златоуста:
– «От незнания Писания произошли бесчисленные бедствия: отсюда произросла великая зараза ересей, отсюда – нерадивое житье, бесполезные труды. Подобно тому, как лишенные этого света не могут прямо идти, так и не взирающие на луч Божественного Писания вынуждаются много и часто грешить, так как поистине ходят в самой глубокой тьме».
Во все времена в христианстве случались отпадения, предательство, расколы и ересь. Наше время – не исключение. Все чаще слышны призывы не поминать на службах Патриарха, осуждать архиереев и своих собратьев священников, не принимать новые паспорта, толковать по-своему Священное Писание и, вопреки голосу Церкви, доказывать святость Иоанна Грозного, Григория Распутина, отрока Вячеслава и прочих. Отдельное внимание следует обратить на так называемых ревностных священников, которые, находясь в прелести или просто наслушавшись таковых, вводят в искушение и грех своих прихожан.
От этих слов отец Иоанн покраснел и опустил голову. Старец, заметив это, немного успокоил его, сказав:
– Не переживай, отец, всякое случается. Конечно, надо знать, что ни на кого так сильно диавол и его бесы не нападают, как на священников, потому что знают: через них человек принимает Крещение, Покаяние, Причастие и отпевание и таким образом вырывается из дьявольских лап. Диавол знает в совершенстве психологию и не выступает против нас открыто, но делает так, чтобы мы возгордились, перестали доверять голосу Церкви и добровольно лишили себя покрова Патриаршего омофора.
15-е правило Константинопольского Двукратного собора дает право не поминать архиерея или Патриарха, «когда он проповедует ересь всенародно и открыто в церкви». А вот кто самочинно учинит раскол, не поминая Патриарха, «таковому святый собор определил быти совершенно чужду всякого священства». Что касается кодов и чипов, то в свое время в открытом письме архимандрит Иоанн (Крестьянкин) писал: «При нынешней технологии можно и тайно, и явно ввести чипы или нанести печать всем людям, но душе человека они не повредят, если не будет явного и открытого отречения от Христа».
Мы забыли, что сначала придет антихрист, а потом будет печать. Некоторые кричат, что нельзя брать коды, но продукты покупают, имеют квартиру, паспорт, права – во всем есть штрихкоды, а при желании и три шестерки можно найти. Прежде чем давать совет, подумайте о тех, кому говорите. Люди, борющиеся с кодами, уже сами стали как закодированные, стали новой сектой, осуждающей всех, кто с ними не согласен. По поводу почитания тех или иных святых преподобный Паисий Святогорец сказал: «Если я попаду в Царство Небесное, то удивлюсь там трем вещам: во-первых, я не увижу тех, кого думал там увидеть, во-вторых, я удивлюсь, что увижу там тех, кого не думал увидеть, и, в-третьих, удивлюсь, что сам там оказался».
Почему никто не спорит о святости игумена Никона (Воробьева) и прочих, которые, может, больше достойны прославления в лике святых? Это не так интересно? Просто бунтарский и горделивый ум заставляет человека идти вразрез с Синодом и священноначалием. Можно много спорить по всем вопросам, возможно, некоторые мысли не так далеки от истины, но неужели нам поручила Церковь этим заниматься? Каждый пусть несет свое послушание достойно и не вмешивается в дела других, если на то не поставлен.
Лучше, – посмотрев на отца Иоанна, сказал старец, – учить прихожан любви, терпению, покаянию и послушанию, а наипаче держаться канонической православной веры. Поверь, если Патриарх или архиереи отступят от истины или придет антихрист, все благочестивые монахи, старцы, духовники и даже затворники возвестят об этом. Запомните, диавол нападет оттуда, откуда мы не будем ждать. Но мы всегда должны видеть перед собой Бога и на Него уповать. Один из архиереев на Украине сказал замечательные слова: «Апостол Петр шел по воде, потому что смотрел на Господа, и стал тонуть не столько оттого, что посмотрел на бушующие волны и испугался, но оттого, что отвел свой взгляд от своего Учителя и Господа нашего Иисуса Христа». Главное дело наше – примириться с Богом и Ему одному вверить свою жизнь, а Бог своих не оставит.
Отец Иоанн, инок Софроний и Арсений остались у старца на целую неделю, после чего Арсению он благословил возвращаться к прежней жизни и обязательно покаяться перед своим духовником в своих худых помыслах.
Кстати, позже выяснилось, что никакого мяса отец Наум не ел, это была цветная капуста. Бесы часто заставляют нас видеть то, чего нет, а особенно в отношении близких, родных людей, чтобы рассорить их. Позже Арсений прочитал о случае, произошедшем с нерадивым послушником, который, возвращаясь как-то вечером в келью, где жил со старцем, увидел его лежащим в обнимку с женщиной. Осудив мысленно своего духовника, хотел тут же уйти от него, но потом решил обличить их, подошел и пнул их сапогом. И тут только увидел, что это были два снопа сена, которые ветер катал из стороны в сторону.
Арсений глубоко раскаялся, случившееся с ним стало для него большим уроком. Инока Софрония старец направил в дальний, никому не известный монастырь, чтобы тот смирялся. В духовной жизни есть незаметная гордыня, когда мы ставим себе в заслугу, что подвизаемся в большом известном монастыре или знакомы с великими отцами или архиереями. Отца Иоанна старец оставил у себя, чему тот был неимоверно рад. Конечно, разрешил навещать, но не часто. На прощание он сказал знакомые всем со службы слова, которые обрели смысл, в который раньше никто как будто не вникал: «Христос, Истинный Бог наш, молитвами Пречистыя Своея Матери и всех святых помилует и спасет нас, яко Благ и Человеколюбец». На что все дружно воскликнули: «Аминь!»