Дорога домой всегда радостна. Весело звучат музыкальные нотки поезда, душа торопится одеть ту нашу самую внешнюю оболочку, уже после тела - дом. Нашу крепость. Нашу "прелесть". Мы вкладываем в свое жилище так же много, как в детей, как в отношения. Любим его, покупаем ему красивую мебель и шторы, ремонтируем стены и окна, просыпаемся в нем и радуемся утру. Дети наши родились в другой платформе понимания этого, у них нет такой привязки к жилищу. А наше поколение все еще любит свой дом, тепло, уют и считает эту собственность благом в приобретении. И я не исключение. С той только разницей, что я все прислушиваюсь и приглядываюсь к молодому поколению в попытке осознать - почему они не так сильно, как мы, желают иметь свое жилье? Понемногу я осознаю это, особенно глядя на картинку происходящего. Взять разбитый Мариуполь, оставленные пол Херсона... К чему привязываться? Разве для счастья в жизни нужно иметь много? Разве я не считала съемную питерскую комнату в коммуналке своей четыре года и не возвращалась туда как домой?
И все-таки я вернулась из Питера домой в Донецк в свою вымытую перед отъездом квартиру, к своей раз три дня воде на два часа в кране, неотремонтированной и всю недо квартире. Я вся сама такая же с недоделками, над которыми работаю всю жизнь. И квартира в том же ключе. Лежат в коридоре метры квадратные кафельной плитки в ожидании ее укладки в санузле. Топорщится старыми клочьями входная дверь, ожидая замены. Ждет отправления «в сад» старая газовая плита… Все это - мое. Любимое, бесценное мое, на что я еще потрачу вагон времени, денег и сил, чтобы привести в придуманное обретенное пятнадцать лет назад жилище. И тогда - точно уеду. Куда не знаю. Но варианты есть и будут всегда. Не жажда странствий гонит меня, а понимание пути - я люблю процессы перемен, давно их не боюсь и радуюсь как ребенок, когда все получается. Получилось раньше, получается сейчас, получится и потом. А когда закончится процесс - успокоюсь и буду жить как все старушки. Сейчас успокаиваться мне видно рано.
Перевозчики с пешим переходом на все еще Успенке и со все еще таможней со стороны РФ привезли меня затемно. Я увидела начало одиннадцатого на часах вечера с субботы на воскресенье, когда вошла в дом. Чемодан остался ждать до утра неразобранным. Я жарила картошку и надевала на себя Донецк обратно. Питер напоминал о себе привезенным. Но он остался за много километров. Я дома. Хожу босыми ногами по теплому (слава Богу! и коммунальщикам) полу, поливаю цветы, снимаю последний урожай с балконных помидоров, размером с фасоль. Меня все ждали - и мои финиковые пальмы, и диваны, и весь мой объем вещей, которых по-прежнему больше необходимого. Как ни крути - а мы живем в материальном мире, окружая себя большим чем нужно количеством всего.
Все воскресенье я возвращала себя в покинутое на время поле деятельности: читала новости, готовила еду, солила капусту и мыла полы. Варила в своей турке кофе, плакала, глядя на новые портреты погибших в этой гадкой войне, писала дневник и снова читала. А в понедельник и вторник вталкивала себя в рабочий ритм, возвращая обратно файлы в памяти. Удивительно, как умчавшись в Петербург за полторы недели я все выкинула из головы. Хорошо, что память умеет складировать все в нужные отсеки. Важно лишь вспомнить путь и - вот я снова в рабочем пространстве. Снова арбайтен, снова дорога туда и обратно. Втискиваясь вечером в забитые маршрутки, я невольно вспоминаю метро Санкт-Петербурга и понимаю, почему я все еще думаю об отъезде из Донецка. Не раньше, чем я приведу квартиру в то состояние, о котором мечтала. Все квартиры перед отъездом приводились в пристойный вид, и только потом можно было выбирать кнопку «старт» для отъезда. Ну вот такое правило. Не я его придумала, но мне его придерживаться. Так сложилось.
Пока меня не было за неделю облетели листья с осенних деревьев. И моя акация за кухонным окном почти вся оголилась, остались одни стручки семян. И теперь по ней бегают птицы, склевывая еду. Я ассоциирую себя с этим немолодым, но крепким деревом. Уже не та свежесть, но все еще крепко стоит на земле, весной цветет и благоухает, а осенью кормит всех жаждущих. В воскресенье с утра я отнесла перловку и кубики хлеба на обычное место кормления моих птичек. Это удовольствие, собирать все остатки съедобного и кормить живность у меня давно. Коты, собаки и птички не должны голодать. Поэтому все, что может быть предложено – предлагается им на регулярной основе. А мысль завести себе кастрированного котика, чтобы обниматься с ним по приходу домой, тормозится мной только пониманием ответственности, я ведь очень люблю внезапно уезжать, животное всегда испытывает стресс при этом. Это как ребенок, ну не совсем, и все-таки. Ну и мадам аллергия пугает, вдруг все будет как с собачкой – возьму и не смогу. Все у меня сложно, в общем.
И все – таки дома так хорошо. Здесь мое пространство, наполненное тем, что я люблю и чем дорожу. Вряд-ли я могу быть как мои дети, свободными от этой привязанности. В 2014 это получилось, а сейчас уже это сложнее. И все же я верю, что все будет хорошо. Как я писала очень давно: заканчиваются все войны, наша не исключение. А чтобы не думать о ней слишком много – нужно работать, работать интенсивно, чтобы не было времени на страдания не пойми о чем. Дончане - народ крепкий. Справляются с этим девятый год и сдаваться не собираются. Надеюсь и не придется. Этот самый русский мир, с которым государство Украина борется, сбрасывая вражеские памятники и переименовывая улицы. Только он непобедим. Ну как в высказывании: татары говорят- нас тьма, а русские – нас рать.
