Почтовая открытка, посвящённая выборам в первую Государственную Думу. 1906 год
1 (14) ноября 1907 года начала работу третья Государственная Дума. Это была первая (и последняя) царская Дума, которая проработала весь свой срок, от начала до конца, и не была разогнана ни царём (как первая и вторая), ни убрана с исторической сцены революцией (как последняя, четвёртая). Почему ей так повезло? Всё очень просто...
Как известно, Россия была официально сословным государством. Представители разных сословий в ней имели совершенно разные права. Например, дворян ещё с XVIII века нельзя было пороть. А крестьян и прочих простолюдинов пороть было и можно, и нужно — их и пороли исправно на фронте вплоть до самой Февральской революции. Что, по мнению такой явно не большевицкой фигуры, как генерал Антон Иванович Деникин, немало эту самую революцию приблизило...
Так вот, согласно «Закону об избрании в Государственную Думу» от 11 декабря 1905 года, один голос помещика приравнивался к 3 голосам буржуазии, 15 голосам крестьян и 45 голосам рабочих.
Недемократично, на современный взгляд? Но тогда как вам понравится закон от 3 июня 1907 года — то есть третьеиюньский государственный переворот официально восславляемого ныне П.А. Столыпина, по которому голос одного помещика приравнивался уже к 4 голосам буржуазии, 260 голосам крестьян и 543 голосам рабочих. Благодаря этому помещичьи и буржуазные партии получили около двух третей мест в III и IV царских Госдумах.
На крайне правом фланге в III Госдуме сидели монархисты. Они имели 50 депутатских мест из 441. Называли их ещё черносотенными «зубрами», некоторые из них и сами потом с гордостью себя так стали именовать. Одним из их лидеров был черносотенец Владимир Митрофанович Пуришкевич (1870—1920), лидер Союза Михаила Архангела.
Владимир Пуришкевич
Карикатура на Владимира Пуришкевича. Советский плакат (фрагмент)
Прославился как ультраправый парламентский клоун — дореволюционный предтеча своего тёзки Жириновского — а также как убийца Григория Распутина в декабре 1916 года. После Октября 1917 года устроил заговор, собираясь вешать большевиков, как сам откровенно признавался в переписке, но попался этим самым большевикам в руки. Однако советская власть отнеслась к своему неудачливому вешателю предельно милостиво — дала совсем небольшой срок ареста, а уже к Первомаю 1918 года выпустила по амнистии, что было, по скромному мнению автора этих строк, чудовищной мягкотелостью. После чего преспокойно уехал в белую армию на Дон, где и скончался от тифа.
Чуть «левее» крайне правых располагались умеренно-правые и националисты — 97 мест. Одним из представителей этой группы был Василий Витальевич Шульгин (1878—1976). Который замечателен не только тем, что прожил без малого 100 лет, находясь в самом эпицентре ряда войн и революций, но и умудрился стать заметным общественным деятелем в СССР 1960-х годов, получить публичную похвалу от самого Никиты Сергеевича Хрущёва и сняться в посвящённом ему советском историческом фильме.
Рекламная афиша советского фильма с участием В.В. Шульгина. 1965
Карикатура на В. Шульгина. «Пасхальное яичко Государственной Думы — Русскому народу». 1907 год
Во время съёмок фильма «Перед судом истории» (1964). Монархист В.В. Шульгин в Кремлёвском дворце съездов
Ещё левее находились правые либералы — октябристы, 154 места. Одним из их лидеров был Александр Иванович Гучков (1862—1936), который был одним из председателей третьей Думы. Октябристов, вероятно, можно сравнить с современными «кремлёвскими либералами» — они поддерживали правительство П.А. Столыпина, хотя и вели какие-то подковёрные войны с черносотенцами в царском окружении.
А.И. Гучков
Кукрыниксы. Карикатура из серии «Враги революции» на Александра Гучкова. 1957 год
Стихи Эмиля Кроткого:
В февральской хронике случайная особа
Вёл в Пскове торг с царём. Проторговались оба.
На этой картине Ивана Владимирова (1869—1947) «Отречение Николая II от престола» (1926) Гучков и Шульгин принимают в Пскове в Феврале 1917 года манифест об отречении царя Николая II
Все вместе перечисленные правые партии, как нетрудно видеть, составляли большинство Думы.
Ещё левее начинались левые либералы — кадеты, или, как они сами себя называли устами своего лидера Павла Николаевича Милюкова (1859—1943), «оппозиция Его Величества» — 54 места в третьей Думе.
П.Н. Милюков на трибуне Государственной Думы
Павел Николаевич много чего за свою жизнь наворотил и пользовался у значительной части соотечественников примерно такой же «нежной любовью», как в наше время — Чубайс или Егор Тимурович Гайдар. С 1917 года Милюков был яростным противником большевиков, но в эмиграции, особенно в 30-е годы, его позиция всё больше и больше начала меняться, поворачиваться лицом к СССР. И заканчивал он свою жизнь уже вполне «советским либералом». Поддержал СССР в финской войне, бросив афористичную фразу: «Мне жаль финнов, но мне нужна Выборгская область».
Кукрыниксы. Карикатура на П.Н. Милюкова и П.А. Столыпина с цитатой В.И. Ленина. 1960
Позиция Милюкова к этому времени вовсе не была чем-то особенным среди бывших кадетов. Похожую позицию, как видно из его дневника, занимал в самом СССР один из бывших лидеров кадетской партии и член Временного правительства Владимир Вернадский (1863—1945), а в эмиграции — такой, как его называл В.И. Ленин, «наиправейший из кадетов», как Василий Маклаков (1869—1957). Маклаков, кстати, послужил для Горького прототипом его Клима Самгина. После освобождения Парижа Маклаков во главе делегации русских эмигрантов посетил посольство СССР, сказав при этом: «Я испытываю чувства глубокого волнения и радости, что дожил до дня, когда я, бывший русский посол, могу здесь, в здании русского посольства, приветствовать представителя Родины и принять участие в её борьбе с врагами-захватчиками». Вместе с послом СССР Александром Богомоловым Маклаков тогда поднял бокалы за тост посла: «За доблестную Красную Армию и её вождя маршала Сталина!».
И, наконец, на крайне левом фланге Думы были немногочисленные группки социалистов, которым, вопреки всем рогаткам и запретам, удалось туда прорваться и вести кое-какую пропаганду с думской трибуны: в том числе трудовики — 13 депутатов. Позднее, уже в IV Думе, эту группу возглавил будущий глава Временного правительства эсер Александр Фёдорович Керенский (1881—1970).
А.Ф. Керенский
Рисунок Кукрыниксов. 1957 год
Стихи Эмиля Кроткого:
А.Ф. Керенский
Фразёр. Ораторствовал всласть.
Актёр. Играл напропалую.
Хотел в историю попасть,
Попал в историю. В плохую!
Социал-демократов в III Государственную Думу попало 19 человек, причём им, как и всем остальным депутатам, приходилось подписывать следующую присягу: «Мы, нижепоименованные, обещаем пред Всемогущим Богом исполнять возложенные на нас обязанности Членов Государственной Думы по крайнему нашему разумению и силам, храня верность Его Императорскому Величеству Государю Императору и Самодержцу Всероссийскому и памятуя лишь о благе и пользе России, в удостоверение чего своеручно подписуемся». Ленин считал, что это вполне оправданно, и позднее говорил: «История сделала определённый зигзаг, завела в вонючий хлев. Пусть. Как тогда шли в вонючую Думу, так пройдём и теперь. Худа не будет».
Позднее, уже после революции, выступая в бывшем зале заседаний Госдумы, Григорий Зиновьев рассказывал: «Тов. Ленин сумел обучить нескольких рабочих депутатов революционному парламентаризму... Простые питерские пролетарии (Бадаев и другие) приезжали к нам за границу и говорили: мы желаем заниматься серьёзной законодательной работой; нам надо посоветоваться с вами насчёт бюджета, обсудить такой-то законопроект, выработать такие-то подробные поправки к такому-то проекту кадетов и т.п. В ответ на это тов. Ленин искренно хохотал. А когда они, смущённые, спрашивали, в чем дело, т. Ленин отвечал Бадаеву: миляга, зачем тебе «бюджет», поправка, кадетский законопроект? Ты, чай, рабочий, а Дума — для зубров. Ты выйди и скажи на всю Россию попросту про рабочую жизнь... Ты внеси им «законопроект» такой, что через три года мы вас, черносотенных помещиков, повесим на фонарях. Вот это будет настоящий «законопроект»... Такие уроки парламентаризма давал депутатам тов. Ленин. Сперва товарищ Бадаев и другие находили их странными. Вся думская обстановка давила на наших товарищей. Здесь, в этом зале Таврического Дворца, где мы сейчас заседаем, все были в великолепных сюртуках, кругом сидели министры, а ему вдруг говорят такую вещь. Но потом наши депутаты усвоили уроки».
Алексей Бадаев (1883—1951), впрочем, был депутатом уже следующей, четвёртой Государственной Думы. Вся большевистская фракция которой поголовно после начала мировой войны оказалась на каторге... Но спасти самодержавие и его учреждения это не помогло.
Общую же характеристику царских Дум с точки зрения большевиков дал ещё в 1906 году известный деятель этой партии И.В. Джугашвили-Сталин (депутатом ни одной из Дум, замечу на всякий случай, он не был):
«Дума — это ублюдочный парламент. Она только на словах будет обладать решающим голосом, на деле же у неё будет лишь совещательный голос, ибо в качестве цензоров над нею будут стоять верхняя палата и вооруженное до зубов правительство. В манифесте прямо говорится, что ни одно постановление Думы не может быть проведено в жизнь, если его не одобрят верхняя палата и царь.
Дума не является народным парламентом, это парламент врагов народа, ибо выборы в Думу не будут ни всеобщими, ни равными, ни прямыми, ни тайными».
И.В. Сталин (1879—1953). Фотография 1910 года
Такие дела.