Очнуться на операционном столе, когда прямо над тобой склоняется человек в белой медицинской маске, признаться откровенно, не слишком приятное зрелище. С другой стороны, уж что точно радует, так это то, что кто-то взялся латать мое бренное тело после встречи с «судорогой». «Судорогой» наш брат, сталкер, называет довольно неприятную и коварную аномалию, почти неразличимую человеческим глазом. Да что там сказки рассказывать! «Судорогу» вообще легко упустить, но раз уж, волею судьбы, ты в нее влип, то знай наверняка – тебе конец. Аномалия выжмет тебя словно половую тряпку и развесит на деревьях сушиться твою шкурку мехом наружу.
Однако мне невероятно повезло. Каким–то чудесным образом я попал прямиком в больницу, хотя прекрасно помню ту секунду, когда моя правая нога угодила в «судорогу» и ее завертело штопором, после чего я благополучно потерял сознание.
– Не беспокойтесь, – врач легонько погладил меня по руке, и я с некоторым удовольствием отметил, что, по крайней мере, моя правая рука на месте.
Так, стоп! А почему я собственно нахожусь в сознании во время хирургической операции?
Мои попытки повернуть голову набок не увенчались успехом. Может операция проходит под местной анестезией?
– Уже заканчиваю, – доктор в белоснежном халате копошился где-то внизу моего туловища, куда мой взгляд достать не мог.
По затылку пробежал холодок, когда я подумал, что мне отняли поврежденную ногу. Совершенно очевидно, что после такой травмы ее невозможно было спасти.
На столике рядом с доктором звякнули инструменты. Врач набрал в шприц какой-то раствор и сделал мне укол в вену на правой руке.
– Вам нужен отдых, – он заглянул мне в глаза, но его лицо по–прежнему скрывала медицинская маска.
Как и следовало ожидать, почти мгновенно я провалился в сон без сновидений.
Едва я пробудился, как меня начало жутко тошнить. Хорошо, что рядом с моей постелью кто–то заботливо поставил металлическое судно. Исторгая из себя желчь, я, в некотором роде, был рад, что мой желудок пуст, но что меня действительно встревожило, что после желчи из меня потекла зеленая слизь, будто накануне я употребил дюжину лягушек.
– Вы уже проснулись? – доктор вошел без стука и только сейчас мне удалось рассмотреть его самого и место, где я оказался.
Помещение как две капли воды было похоже на обычную больничную палату, за исключением того, что в этой палате совсем не было окон, а в углу пристроилась небольшая видеокамера, периодически мигающая красным огоньком. Кроме моей койки, застеленной свежим бельем, рядом стояла еще одна такая же, но она пустовала.
В изголовье кровати стояла деревянная тумбочка, покрашенная белой краской, которая кое-где уже начала отставать. В углу палаты примостилась раковина с зеркалом, на крючке висело вафельное полотенце.
Доктор взялся за спинку стула, стоящего у входной двери, и поставил его перед моей койкой, после чего уселся на него и стал рассматривать меня словно я был не обычным «Егерем», а неким диковинным существом с Марса.
– Пульс быстроват, – констатировал врач, взявшись пальцами за запястье левой руки, – откройте рот и покажите язык.
Пришлось повиноваться, раздумывая, когда мне уже стоит начать рассыпаться в благодарностях перед ним за чудесное спасение.
– Пока оставайтесь в постели, – посоветовал доктор и недвусмысленно указал головой на судно, – если что – пользуйтесь.
– А где я вообще? – мой голос показался мне хриплым и чужим.
– Не переживайте. Вы в надежных руках, – мне показалось, что он намеренно уклонился от ответа, – Через недельку будете как новенький.
– Что с ногой? – этот вопрос интересовал меня в первую очередь, но я не успел еще сам набраться храбрости и заглянуть под одеяло, чтобы лицезреть культю вместо некогда целой ноги.
– С ней все хорошо, – врач ответил таким тоном, будто вся проблема была вовсе не в том во что превратилась моя конечность после знакомства с аномалией. Чтобы продемонстрировать мне, что все действительно в порядке, он рывком откинул одеяло в сторону и я воочию увидел обе свои ноги. Правда, правая конечность выглядела несколько иначе: кожа была розовая как у молочного поросенка, а волосы на ноге топорщились, будто только накануне я сделал эпиляцию.
– Что-то не похоже, что с ногой все в порядке, – я никогда не был брюзгой, но было абсолютно очевидно, что это либо вовсе не моя нога, либо она выросла на месте отсутствующей старой, если такое вообще возможно.
– Можете не волноваться, – заверил меня врач, – группа эвакуации заметила вас вовремя и доставила в полевой госпиталь, где вам была немедленно оказана квалифицированная медицинская помощь.
С каких это пор группа эвакуации таскает сталкеров в госпиталь, да еще и лечит бесплатно? Вот те раз!
– Могу лишь предупредить вас, что вы можете испытывать странные или неприятные ощущения, но вскоре это пройдет.
– Я тут какой-то зеленой бурдой блюю, это нормально? – у меня явно был растерянный вид, ну а кто на моем месте выглядел бы собранным после такого.
– Это побочный эффект восстановительной терапии, – пояснил эскулап и воззрился на меня как на идиота, вероятно ожидая, когда я задам очередной тупой вопрос.
Его лицо неожиданно показалось мне смутно знакомым. Эти кустистые низкие брови, широкий нос и большие губы. Где же я мог раньше его видеть?
– Простите, но я вынужден уточнить, – доктор наклонился ко мне с видом заговорщика, – как давно вы находитесь за Разломом?
Вот он – подвох! А я все ждал, когда же эта крыса в белом халате сподобиться меня спросить об этом.
– Каким Разломом? – я нарочито выпучил глаза будто вообще впервые об этом слышу.
– Наверняка вы ничего не помните, – в его голосе послышалось сочувствие.
– А я в какой больнице? Областной или городской? – я уже давно смекнул, что госпиталь обретается у Разлома, но про себя решил, что буду валять дурака до самого конца.
– Вот чудак! – хихикнул доктор, чем ввел меня в ступор, – Ладно. Отдыхайте. Зайду к вам вечером. Сейчас вам пока не рекомендуется принимать пищу, но, думаю, к вечеру функции ЖКТ уже полностью наладятся.
– Очень на это надеюсь, – к горлу подступил новый приступ тошноты, и врач деликатно поспешил ретироваться, чтобы не смущать меня.
Новая порция зеленой жижи была исторгнута из моего организма, после чего я откинулся головой на подушку и глубоко вздохнул.
Вам ведь тоже, наверняка, интересно – что же это такое Территория Разлома? Тогда слушайте.
Лет этак пять назад в тайге упал метеорит. Ну упал себе и упал. Эка невидаль. Но местные жители стали замечать странные вещи, будто от места падения метеорита исходит странное зеленоватое свечение и днем, и ночью. Чтобы исключить какие–либо спекуляции на этот счет, власти экстренно направили к месту падения научную экспедицию, а военные в спешном порядке выставили кордоны на всех дорогах, ведущих в этот район. В итоге экспедиция канула в Лету – обратно не вернулся никто. Властям это показалось довольно странным, а народ начал возмущаться, мол, это дело рук проклятых пиндосов! Ату их, ату! Пришлось снаряжать новые экспедиции, которые, к счастью, закончились не столь безрассудно для их участников и поспешили вернуться назад, едва столкнувшись с серьезной опасностью.
Ученые дошли прямиком до Разлома, отделившего нашу обетованную Землю от участка иноземной целины, которая теперь махровым цветом колосилась посередь тайги и внушала своим видом дикий ужас любому человеку. Первые фотографии Территории Разлома облетели весь земной шар в одно мгновение. Фото со спутников показывало очаг иной жизни на Земле. Это ли не чудо!
Ученые уже до хрипоты спорили в своих высоких кабинетах о выгоде столь удачного падения метеорита именно в нашей стране, как стали происходить совсем неприятные события – из Разлома полезла нечисть. Конечно, это была не та рогатая братия с фресок средневековых живописцев, но эти твари внушали такой ужас, что даже бывалые вояки в панике покидали свои посты, бросив оружие.
Разлом направил в новый мир своих первых разведчиков. Их удалось ликвидировать далеко не сразу, а некоторые до сих пор бегают по тайге и пугают волков и медведей своим жутким видом.
После этих событий вокруг Разлома была возведена стена и военный контингент стал охранять периметр день и ночь, открывая огонь во все что движется с той стороны.
Казалось бы, и сказочке конец, но оказалось, что заборы у нас строить не умеют. То есть, строить–то, конечно, умеют, но при этом часть забора все равно куда-то бесследно исчезла и в прорехи стал проникать разный люд, который решительно хотел понять, что за неведомый мир оказался у наших ног. Таких первопроходцев стали звать сталкерами или егерями. По преданию первым в Разлом проник местный егерь и теперь за любыми авантюристами Разлома закрепилось это название.
Теперь вам понятно, где ваш покорный слуга умудрился вляпаться в аномалию. Зачем меня туда понесло? Ну, братцы, это совсем глупый вопрос. За каждую ерундовину из Разлома, будь то камешек или травинка, ученые готовы были продать душу, но я предпочитал брать деньгами.
Львиная доля заработка уходила на экипировку и взятки военным, а остальные средства я откладывал в кубышку, чтобы вскоре уйти в закат, прикупив домишко на Лазурном побережье или еще где-нибудь.
Правда, нелепая случайность поломала все мои планы. Как известно, за незаконное пересечение линии Разлома любому грозит немалый тюремный срок. Вот и сейчас он черной тучей маячил передо мной.
Тут и дураку понятно, что госпиталь, в который меня угораздило попасть, стоит у Разлома и предназначен для лечения солдат. Только какого черта они решили подлатать меня? Вот уж вопрос так вопрос.
Признаюсь честно, мне казалось, что когда вечером мне доставят ужин, то я не смогу ничего съесть и меня будет воротить от еды очень долго, но каково было мое удивление, когда у меня буквально потекли слюнки, едва в палату вошел доктор, который катил перед собой каталку с подносом. Как в лучших столовых на подносе были расставлены три тарелки – мясной суп, картофельное пюре и две котлетки, венчал трапезу стакан компота из сухофруктов. Я даже не спросил у доктора разрешения и начал поглощать пищу как пылесос, расправившись с ужином за десять минут. Ни на одну секунду не задумываясь, что буквально несколько часов назад загибался от приступов тошноты.
– Вы идете на поправку гораздо быстрее, чем я предполагал, – врач был заметно удивлен моим зверским аппетитом, а я бы, в свою очередь, повторил весь ужин еще раз, но такой возможности у меня не было.
– Рад слышать, что вскоре вы меня выпишите, – я расплылся в улыбке, прекрасно зная, что просто так он меня отсюда не выпустит.
– Надеюсь, что так и произойдет, – он играл со мной как кошка с мышкой.
– Хотел поинтересоваться, а зачем у меня в палате установлена камера?
– Не переживайте, – он картинно махнул рукой, – это для вашей же безопасности.
– А что мне тут может угрожать? – я немного струхнул.
– Абсолютно ничего, – поспешил заверить меня доктор, – сестра на посту следит за тем, чтобы с больными все было в порядке и сразу сообщает мне, если требуется помощь.
Я не смог сдержать своего негодования по этому поводу и громко сглотнул слюну.
– Доктор, давайте начистоту, – мне уже порядком надоели эти шпионские игры, и я пошел ва-банк, – вы ведь отлично знаете кто я такой, так почему я нахожусь в военном госпитале, и вы мной занимаетесь.
– Вы когда-нибудь слышали о «лепестке Ионы»? – голос доктора вдруг стал таким усталым и далеким.
Само собой, я слышал об этом легендарном артефакте, ведь именно я притащил «Лепесток Ионы» на большую землю из Разлома и продал его ученым.
– Что–то такое слыхал, – не хотелось признаваться ему, что я причастен к его появлению на Большой земле.
– Дело в том, что группа эвакуации доставила вас слишком поздно, – до меня медленно стал доходить смысл сказанных им слов, – вас могло спасти только чудо. Аномалия разряда «судорога» успела затянуть вас по пояс и практически вывернуть наизнанку все то, что было у вас ниже пояса.
Тут у меня просто пропал дар речи, но доктор продолжил:
– Мною было принято решение применить новый метод лечения на основе «Лепестка Ионы», который показал положительные результаты на крысах и приматах. Поверьте, если бы я не сделал этого, то вы бы со стопроцентной гарантией погибли.
– Я вам верю, – голос отказывался мне повиноваться, – получается, что я ваш первый подопытный человек?
– Так получилось, – вздохнул доктор, – в первую очередь я врач и был вынужден прибегнуть к любым методам лечения, включая самые невероятные и малоэффективные, чтобы сохранить вам жизнь, но результат получился ошеломляющим.
– Спору нет, – нет, ну а что тут еще скажешь. Ноги-руки на месте, котелок варит.
– Только вот…, – кое-что все же терзало меня, – ваши крысы и приматы, они долго прожили после ваших экспериментов?
– На сегодняшний день они все абсолютно здоровы, – доктор даже улыбнулся.
– Ну слава Богу, – откровенно обрадовался и я.
Ночью я спал плохо. Бесконечно ворочался на неудобной кровати и несколько раз вставал и подходил к раковине, чтобы глотнуть холодной воды из-под крана. Пялился на свое отражение в зеркале в свете приглушенных ламп и снова ложился на койку, чтобы забыться тревожным сном.
Мне казалось, что доктор рассказал мне не обо всем, что-то он утаил. Что-то важное, но что именно?
Утром я проснулся разбитым и уставшим, будто всю ночь разгружал вагоны с углем детской пластмассовой лопаткой.
– Вы сегодня неважно выглядите, – отметил доктор, толкая перед собой каталку с подносом, на котором дымилась горячая каша.
На этот раз вкус пищи показался мне пресным, и я жевал овсянку как наждачную бумагу. Доктор измерил температуру и давление, после чего покинул меня с озабоченным видом.
Теперь я надолго откидывал одеяло и рассматривал свое тело ниже пояса, но не мог заметить ничего, что бы вызвало во мне хоть какие-то сомнения по повод того, что со мной что-то не так. Волосы на ноге отросли и теперь обе ноги стали неотличимы друг от друга, но почему же правая нога выглядела иначе чем левая? Что от меня скрывает этот прохиндей? Может он сгущает краски по поводу моего состояния, я ведь отчетливо помню, что влетел в аномалию правой ногой, а не въехал всем туловищем. Правда, я и не помню момент своей эвакуации. Может действительно я чуть не отдал Богу душу, пока они меня волокли в госпиталь?
Мне надоело размышлять об этом, и я решил, что пора самому изучить обстановку и первое что я сделал – это попытался покинуть палату. Каково же было мое удивление, когда я обнаружил себя запертым в этой прекрасной комнате. Ну а что я хотел? Все подопытные сидят по клеткам, а это моя персональная тюрьма.
К вечеру я так проголодался, что был вынужден долго колотить в дверь и требовать, чтобы меня накормили, а когда доктор соизволил войти, то я съел двойную порцию всего, что он мне принес.
– Мне хочется верить, что вы заперли меня не со злым умыслом, – я без должного этикета вытирал губы рукавом больничной пижамы, в которую меня обрядили.
– Вы можете быть опасны для самого себя, – доктор был явно чем–то взволнован.
– Может быть я опасен для вас и вашего персонала? – я становился агрессивен и прекрасно это понимал, – только я не уверен, что держать меня в клетке – это разумное решение.
– Я подумаю о переводе в другую палату, где вам будет гораздо лучше, – на этот раз он не решился вести пространных бесед и довольно быстро ушел, даже боясь поворачиваться ко мне спиной.
Другая палата. Как же. Дождусь я.
Я в очередной раз наклонился над краном, чтобы выпить холодной воды, как неожиданно заметил нечто странное в зеркальном отражении. Теперь на меня смотрело совсем другое лицо. То есть лицо, конечно, оставалось моим, как и прежде, но на подбородке вдруг выступили роговые наросты, которые закручивались как бараньи рога.
– Мать честная! – вскрикнул я и начал колотить кулаками в дверь, – Доктор!
Только сейчас до меня дошло, что я даже не спросил имени своего невольного спасителя.
– Помогите! – вопил я во все горло, пока не упал под дверью без сил и не зарыдал, прислонив ладони к этим жутким жвалам внизу на подбородке.
Какая ирония судьбы – быть спасенным, чтобы стать кем–то иным, да еще и тем артефактом, который сам вытащил из Разлома. Какова же цена милосердия? Наверняка, эскулап понятия не имел к чему все это приведет? Или он все знал заранее?
Меня осенила эта довольно неприятная мысль, которая наделила меня такими невероятными силами, что я поднялся на ноги и одним ударом снес дверь с петель. За ней оказался небольшой коридор, который вел к массивной стальной двери. Как оказалось, мне под силу открыть и ее, правда, с ней пришлось повозиться немного дольше, но я был счастлив, когда, убрав перед собой последнюю преграду, почувствовал, что мне в лицо ударил солнечный свет.
Но радость моя длилась недолго, едва я осознал где оказался и пребывал все это время. Я стоял босиком посреди пустошей Разлома, вокруг куда только хватало глаз простирались немыслимые растения иноземной Территории, они переплетались меж собой причудливыми канатами, стелились по земле острой как бритва синей травой, высились кривыми пятнистыми деревьями и тянулись к солнцу кучерявыми змеистыми кронами.
Далеко в небе я заметил улетающий вертолет, который наверняка уносил в своем чреве моего спасителя. А то, что я по глупости принял за госпиталь, было всего лишь лабораторным модулем на три персоны, в котором надо мной и провели столь удачный опыт.
Пока я крушил двери и выбирался на свет, роговые наросты появились на моих пальцах, локтях и коленях. Я медленно, но верно превращался в существо из Разлома, все больше принимая облик разведчика, который однажды покинул Разлом, чтобы изучить земную жизнь. Забавно стать сталкером другого мира по отношению к своему.
Непреодолимое желание влекло меня к центру Разлома, к его пылающему сердцу. Оно взывало ко мне, приветствуя своего нового сына. Свое новое создание. Свою новую надежду.
