Профессор кафедры экономической и социальной географии России географического факультета МГУ Наталья Зубаревич в эфире программы «Особое мнение» на Youtube-канале «Живой Гвоздь» рассказала о том, что ждет экономику России в ближайшие месяцы. Что о нашем будущем станет известно в декабре, когда российскую экономику ждет «отходняк» и как промышленность переживает давление санкций – в нашем кратком пересказе. Что происходит с нефтью, газом и зерном? Добывающие отрасли летом начали восстанавливаться, и в августе этого года вернулись на позиции августа 2021 года, даже с плюсиком. Часть экспорта удалось перенаправить, но есть проблемы с логистикой. Западная Европа закупалась впрок перед введением санкций – и углем, и сырой нефтью, и дизельным топливом. Бизнес всегда очень рационален. Те, кто покупал российскую продукцию, пытались запастись и очень помогли российскому экспорту. По зерну ситуация немного другая – сложно нанимать суда, фрахтовать, страховать. К тому же Россия ввела экспортные квоты и пошлины на зерно. Удар под дых с двух сторон: и вашим, и нашим. Все оказалось сильно сложнее, чем казалось весной. Сейчас удивительное время, когда ты смотришь и точно можешь сказать, что не сможешь просчитать, что будет дальше. Баланс что в одну сторону работает, что в другую. Мы понимаем, что в декабре будет час икс. Про налоги в федеральный бюджет Федеральный бюджет получил дополнительно в виде НДПИ (налог на добычу полезных ископаемых – прим.ред.) 2,6 трлн рублей за 2022 год и еще около 1 трлн рублей в виде НДД (налог на дополнительный доход – прим.ред.). Бюджет получил бешеные деньги за счет невероятных цен на нефть, нефтепродукты и газ. В декабре будет введено эмбарго, и будет необходимо крайне внимательно смотреть, как российский бизнес переориентирует экспортные потоки на другие рынки. Без сомнения, не малую часть переориентируют. Мы будем смотреть, как это будет происходить. Но то, что ущербы в 2023 году для федерального бюджета будут существенными – это правда. Уже точно не стоит ждать повтора таких [высоких] показателей по налогам с черной металлургией, которая испытывает очень большие проблемы, потому что экспорт черных металлов порой происходит в убыток. Они зарабатывают на внутреннем рынке, пока цены неплохие, но экспортная продукция порой происходит в убыток, потому что очень дорогой рубль и очень дорогая логистика. Про бюджеты регионов Что хорошо: пока январь-сентябрь – бюджеты регионов в полном порядке. А вот у федералов уже тучи собираются на горизонте. Потому что эта гигантская подушка, более 2 трлн рублей, накопленная в первой половине года, проедается резко возросшими расходами. Поэтому, если откроют статистику по итогам года, мы увидим, что дефицит будет существенным, потому что нефтяная рента все-таки сжимается. У регионов нечто похожее, но гораздо мягче. Динамика консолидированных доходов (региональные и муниципальные расходы вместе) +18% за январь-сентябрь. Это очень неплохо. Но базовый вклад в это внес налог на прибыль, который начинает усыхать. Если в январе-мае прирост налога на прибыль был более чем в полтора раза, то сейчас январь-сентябрь – только на 22%. И эта машина замедляет ход. Почему? Во-первых, у регионов с металлургией, которые в 2021 году колоссально нарастили свою прибыль, проблемы. Хуже ситуация у регионов, производящих минеральные удобрения. Пока все хорошо с нефтяными регионами, потому что цена на нефть все еще высокая, и объемы поставок пока сильно не уменьшались. Самое удивительное, что даже при сжавшемся на четверть экспорте природного газа, бюджет Ямало-Ненецкого округа просто лопается от денег. Почему так? Потому что налог на прибыль платится от предыдущих периодов. Тебе его начисляют исходя из того, что было в прошлом квартале. Поэтому час икс, самое раннее, начнется в четвертом квартале, но что-то мне подсказывает, что это все же будет первый квартал 2023 года. И это будет некий отходняк. Он не будет таким жестоким, это будет постепенно, но прежнего вала денег, который получали субъекты федерации в свои бюджеты, уже не будет. Уже 18 регионов по сентябрю в дефиците, большая часть в небольшом, но у некоторых – Белгородской, Мурманской, Еврейской автономной областей – приличный дефицит из-за падения доходов на фоне высоких доходов 2021 года. Но к концу этого года таких регионов будет больше, потому что декабрь – это месяц, когда вы закрываете госконтракты, и бывает такое, когда траты двух месяцев – ноября и декабря – составляют до 40% всех расходов бюджета за год. Настоящую картину мы увидим только по итогам 2022 года. Будет хуже постепенно, и обвально хуже будет только по итогам декабря. Про экономию в федеральном бюджете и дотации Федеральный бюджет решил экономить, и регионам, которые очень хорошо заработали в конце 2021 и первой половине 2022, перестали платить дотации на выравнивание. Традиционно их не получали 10-12 субъектов, сейчас – 23. На 47% выросли субсидии – целевые деньги. Вам федералы дали их и сказали, на что тратить, а вы софинансируете. Сэкономили на одном, добавили на другом. Но мы должны понимать, что в целом устойчивость бюджетов субъектов федерации в 2023 году будет меньше. Конечно, им помогут. Уже в этом году более 300 млрд потратил Минфин на то, чтобы заместить дорогие кредиты банков, которые у регионов есть, бюджетными кредитами. А бюджетный кредит практически беспроцентный. С одной стороны, федералы экономят, с другой – помогают, и в этом всем, в этой мозаике, найти тренд не очень просто. Дикого обвала не будет, и праздника не будет – будет сложное турбулентное движение, за которым нужно внимательно наблюдать, но базовый тренд – на ухудшение, потому что сентябрь 2022 хуже сентября 2021 существенно: по добывающей промышленности – -2%, по обрабатывающей – -4%. Почему не падает сильнее? Фурычит российский оборонно-промышленный комплекс. Объем трансфертов вырос на 12%, в том числе из федерального бюджета на 11%. Понятно, что Чечню они обидели, Крыму объем трансфертов нарастили в полтора раза. Понятно, что Москве убавили, Питеру убавили – но у них только субсидии на нацпроекты, и их немного, им от этого ни холодно, ни жарко. Но общий тренд для регионов, включенных в глобальную экономику, будучи либо экспортерами, либо производителями продвинутых технологических изделий – все будет проседать сильнее. Про «выстрел в ногу» В условиях ухудшающейся конъюнктуры дополнительное налогообложение всего российского сырьевого полуфабрикатного бизнеса – это риски, потому что «жира» у них в 2023 году будет сильно меньше, а им существенно – на 1,4 трлн рублей – повысили налоговую нагрузку в самых разных видах. Стричь худеющую овцу иногда бывает рискованно. В резко ухудшающихся условиях экспорта, наверное, можно было быть поаккуратнее: есть гигантские возможности заимствования на внутреннем рынке, у вас нетронутый фонд национального благосостояния, в конце концов, можно отменить немыслимые налоги на металлургов, принятые в 2021 году. И это вопрос не про богатых – это вопрос про целые отрасли и кучу людей, которые в них работают. Про мобилизацию и безработицу После мобилизации на каких-то предприятиях в регионах начали «выпадать» целые куски: вдруг где-то нет водителей маршруток, которые почему-то все попали на мобилизацию. С одной стороны, из экономики вынимают трудоспособных мужчин, с другой стороны – безработица. И это структурная проблема. Вопрос не в количестве людей, а в том, где они работают. Обзор института Гайдара показал, что самая большая проблема – с работниками в швейной промышленности. Но это проблема вечная, потому что там мало платят, и народ туда не идет. Далее проблема в обрабатывающей промышленности, в машиностроении – зарплаты там тоже малопривлекательны. Я бы тут смотрела на трактористов-комбайнеров, на людей на стройке и в меньшей степени на транспорте – это все мужские отрасли. Там и так неидеально было с работниками. Но нужно смотреть точечно. На стройке можно как-то компенсировать дефицит низкоквалифицированных работников, если расширить возможности миграционного притока жителей из средней Азии, а у нас делают наоборот: разрабатывается метода четких региональных ограничений на прием трудовых мигрантов. Но эти люди не могут заместить квалифицированных рабочих. Если говорить про мобилизацию в целом, то по количеству человек вроде как 300 тысяч – не так страшно. Если мы берем 20-40 лет – это чуть меньше 20 млн человек, 20-35 лет – это чуть меньше 14 млн человек в России. Если считать от 14 млн, то 300 тысяч – это всего 2%. Но фишка в другом: у нас же есть еще и половозрастная пирамида. Сейчас на рынок труда выходит очень маленькое поколение людей 20-25 лет – это поколение на четверть меньше, чем поколение 30-35 лет. А с рынка труда уходит поколение 60 – это люди послевоенных годов рождения, очень значимое поколение. И мобилизация здесь – вишенка на торте сжимающегося предложения рабочей силы на рынке труда. Молодежь у нас сейчас все больше городская, и она не очень хорошо идет в индустриальный сектор. И все это вместе накладывается. Плюс отъезд еще какой-то части горожан, там немного другая структура рынка труда, там уезжает человеческий капитал. Про инфляцию Для бедных инфляция всегда намного выше, потому что у них другая потребительская корзина. И у них она точно зашкалила за 20%, и у них вряд ли -3% – полагаю, что у них сильно хуже. Для среднего класса – да, нужно смотреть, что он потребляет, может, это и есть те самые 3-4%. А те, по кому сильнее всего ударила продовольственная инфляция – это бедные и околобедные. Росстат вернулся к прежней методологии расчета: 12,1-12,3 – это количество бедных. Что бы со страной не происходило, эта цифра не меняется. Но нужно учесть, что бедным все-таки немного помогали под принятие поправок в Конституцию – помощь малоимущим семьям с детьми от 3 до 7 лет, а под спецоперацию – помощь малоимущим семьям с 7 до 16 лет. Сейчас всем этим семьям велено давать ежемесячное пособие, и нужно пошевелиться, и быстренько сделать. По данным 2019 доковидного года у нас еще 14% околобедных людей, у которых душевые денежные доходы не выше полутора прожиточных минимумов. Но если прожиточный минимум был тогда около 11 тысяч, то полтора прожиточных – это 15 тысяч. И если кто-то терял работу, или родился еще один ребенок – они оказывались на границе бедности. 26% населения страны – бедные или околобедные люди.