Итак, с человеком случилась неприятная болезнь: рак щитовидной железы. Сразу оговорюсь, рак раку рознь. Бывает рак низкодифференцированный, он злобный и хитрый мерзавец, очень мало уязвимый для иммунной системы, легко и быстро растущий, прорастающий в близлежащие органы,легко и рано метастазирующий. И в щитовидной железе такой тоже бывает. К счастью, очень редко. И – тоже к счастью – его атипичные клетки неплохо «ловятся» при проведении цитологического исследования. Поэтому если врач направляет вас на тонкоигольную пункционно-аспирационную биопсию, идите, не мешкая. Ничего особо болезненного или вредного в этом исследовании нет. Ни разу за всю историю ни одна доброкачественная опухоль не стала злокачественной оттого, что её ткнули иголкой – это бабкины сказки.
Другой менее противный, но всё ещё достаточно противный рак – это злокачественная аденома из К-клеток, медуллярный рак. Клетки эти в норме вырабатывают кальцитонин и вместе с паратиреоидными железами регулируют кальциевый обмен. Такой рак довольно легко определить по высокому уровню в крови кальцитонина. Он растёт помедленнее и ведёт себя подобродушнее, чем недифференцированный рак, но тоже прорастает, куда не надо, и даёт отсев.
Третий по злокачественности, пожалуй, папиллярный рак. Его уже не так просто поставить, там нет каких-то особенных атипичных клеток, внешне клетки такого рака походи на клетки самой железы, только их архитектоника нарушена и необычна. Рачок этот растёт относительно медленно, прорастает капсулу и метастазирует в регионарный лимфоузлы, откуда его тоже нередко приходится выковыривать – сразу или при повторной операции. Ну. или радиоизотопами йода.
Место на пьедестале с ним делит рак фолликулярный – этот вообще ведёт себя смирно, но при долгом сидении на месте метастазами может и стрельнуть. И довольно далеко. Как и папиллярный, при пункции он выявляется постольку- поскольку, в виде подозрения.
Но, в любом случае, каким бы ни был рак, жить с ним в согласии не стоит. Надо его удалить. Вырезать скальпелем, выжечь радиойодом – это уже вопрос частного случая.
Да, удалить нужно всю железу, в идеале, всю тиреоидную ткань. Поскольку это практически невозможно, приходится в послеоперационном периоде позаботиться о том, чтобы не возник рецидив. Ростом и делением клеток щитовидной железы управляет тиреотропный гормон гипофиза. И чем его больше, тем больше склонность рака к рецидивированию. Поэтому наша задача подавить этот самый тиреотропный гормон практически до нула. Как это сделать? А по принципу обратной связи. Этот гормон, видите ли, реагирует на изменение в крови уровня тироксина: чем его больше, тем тиреотропина выделяется меньше. Вот мы и назначаем после операции лошадиные дозы тироксина, чтобы гипофиз обманулся и перестал вырабатывать этот самый тиреотропный гормон практически совсем.
Проблема в том. что тироксин имеет свои эффекты. И его передозировка награждает человека определёнными небезвредными и неприятными симптомами. Поэтому мы вынуждены. назначая тироксин, балансировать между «уже подавить тиреотропный гормон» и «ещё не отравиться тироксином». А значит, нам нужен достаточно плотный контроль.
Критический период – пять лет без рецидива. После этого срока мы можем начинать немножко уменьшать дозировку тироксина, выводя тиреотропный гормон на низконормальный уровень. Кстати. и беременеть женщине после высокодифференцированного рака щитовидной железы нельзя те же пять лет, а после лечения по поводу низкодифференцированного и медуллярного рака лучше вообще отказаться от деторождения. Но последнее слово, конечно. за женщиной.. Процент выживаемости и нормализации уровня жизни после рака и удаления по этому поводу щитовидной железы очень высок.
Так что, заполучив рак щитовидной железы, в панику впадать не нужно, а нужно поскорее и поподробнее обследоваться и удалить эту неприятность.