–Меня? Интересно, а королевская власть об этом знает? И вы хотите упрочить это мнение? Я не думаю, что я оппозиция. Я вообще вне политики.
Но тот, кто попадал в руки журналистов, так просто от них не избавлялся. Так или иначе, София и Ален втянули Анжелику в политический спор, который постепенно перешёл к новому закону об образовании. Анжелика приводила в пример школьную систему СССР, считая её лучшей. Дискуссия продолжалась больше трёх часов.
–Ну как интервью, удалось взять у господина Трегира? – спросил главный редактор у вернувшихся подчинённых. – И почему у вас такой вид, как будто вас заставили шпалы носить?
–Можно сказать, что заставили, – устало улыбнулась София. – Мы взяли интервью не только у великого герцога, но и у принцессы. Я её даже сфотографировала, правда, нелегально, но ведь победителей не судят.
–Интервью у принцессы? – главный редактор сел на телефон, потом тут же вскочил. – Вы меня разыгрываете? А фото, если она не дала согласие, я не разрешу печатать. Не надо настраивать их против себя. Ну давайте включайте, я хочу послушать...
Рабочий день в редакции закончился за полночь. Усталый, но довольный редактор с победными нотками произнёс: – Отдам под это целый номер. Комментарии, конечно же, подчас сырые и незрелые, но ведь ей всего шестнадцать лет и она никогда не занималась политикой. Но какая оппозиция! Да это же пороховой склад, на котором стоит трон! Вот это бомба!
Трегир понял, что Анжелику не дождётся, поэтому пришёл сам в её апартаменты и пригласил следовать за ним:
–Итак, дорогая, хочу тебя предупредить, что сегодня после ужина ты остаёшься у меня.
–Это с какого перепугу? – усмехнулась Анж, заходя в апартаменты Трегира.
–С такого, что Генри уехал. И мне бы хотелось пригласить тебя в театр, на венскую оперетту. И вот ещё, у меня к тебе просьба завтра не ходить в университет.
–Я не могу. У меня завтра лабораторная.
–Ну тогда воздержись хотя бы от посещения студенческого собрания, – Трегир посмотрел на удивлённое лицо Анжелики. – Дорогая, ты думала, что я не знаю? Я также знаю и то, что на собраниях ты ведёшь себя тихо как мышка, в прениях не участвуешь, с инициативой не выступаешь. В общем, это уже приказ, а не просьба: завтра для тебя никакого студенческого собрания. Это первое. И второе: никаких предупреждений своему длинноволосому воздыхателю… – Трегиру было ещё веселее, видя как смутилась Анж. – Ну что ты решила?
–Хорошо, я не пойду на собрание. В конце концов там ничего сверхъестественного не происходит. А посещаю я их... Ты же сам говорил, что мне как будущему политику необходимо знать, чем живёт мой народ. А самое лучшее – узнать из первоисточников.
Лекции подходили к концу. Анжелика забыла про собрание, лабораторная по экономико-математическому моделированию, предмету новому и незнакомому, оказалась с подводными камнями. Сегодня после занятий её должен был забрать Манфред – Трегир подстраховался, чтобы у Анж не было соблазна задержаться после занятий.
–Анжела, пойдём перекусим перед собранием, – к Анж подошёл худой, высокий юноша с выступающим кадыком. Его непричёсанные волосы были собраны на затылке в длинный хвост.
–Знаешь, Жераль, я сегодня не могу. Мне домой надо.
–Жераль, ты скоро? – окликнул его Патрик. Патрик учился на другом факультете. В отличие от бунтаря Жераля, который жаждал изменить мир со свойственной ему юношеской горячностью, Патрик участвовал в студенческом движении от нечего делать. Избалованный юноша из семьи богатых буржуа, он искал приключения. – Привет, Анжела, ну что, вы идёте в буфет, а то через пятнадцать минут начнётся...
–Нет, не могу. Я побежала, пока, мальчики, – Анжелика повернулась, чтобы уйти, но Жераль взял её за руку.
–Анжела, ты же обещала. Ну что случилось? Что у тебя дома дети плачут?
Анжелика посмотрела в окно. Там сильный ветер гнал низкие тучи. Вот-вот и хлынет дождь:
–Знаешь, сегодня по прогнозу погоды ураган передавали, а я зонтик не взяла. Не хочу потом мокнуть. Прости, я не могу.
–Я тебя потом на такси довезу, а… – попытался выдвинуть последний довод Жераль.
Анж, ничего не говоря, отрицательно покачала головой и побежала по коридору. Она не видела, что их разговор слышали Важель и Николас – студенты старших курсов. Николас страдал подозрительностью и во всех новичках видел предателя. «Мне не нравится эта подруга», – быстро сказал он Важелю и побежал за Анж.
Анжелика дошла до автобусной остановки, перешла через маленький сквер, где за кустами жасмина стояла машина Манфреда. Николас увидел, как девушка садится в дорогую чёрную машину с тонированными стёклами. Номер машины он не увидел, но был уверен, что это полицейские номера. «Значит, нас предали...» Он тут же подошёл к телефонной кабинке, набрал номер Важеля: «Она предатель... Нет, я уверен. Я видел, как она садилась в полицейскую машину. Она агент. Некогда, понимаешь. Перехвати лидеров на подъезде, пусть уезжают...»
Пятница. Анжелика по старой доброй традиции сидела в библиотеке. Сегодня в университете было мало народа. Сказали, что многие арестованы. Из-за этого новый материал не изучали, а повторяли уже изученное. Да и на дом задали из прошедшего. Выходные обычно она или с Трегиром, или с Генри куда-нибудь ходила, и времени на подготовку может не быть. Её размышления прервало чьё-то прикосновение. Она подняла глаза. Рядом стоял Трегир, держа в руках королевский плащ.
–Я тебя слушаю, – вообще-то Трегир должен быть на работе, и наличие королевского плаща свидетельствовало, но они должны были идти на королевский совет.
–Слушать будут тебя. Вставай, – Трегир говорил сухо. Он подождал, пока она встанет, накинул на плечи плащ. – Филипп, уберите книги, – приказал Трегир. После чего обратился к Анжелике, подтолкнув её к выходу: – Но смотри, шаг влево, шаг вправо, и я надену наручники. Не лезь на рожон. По дороге расскажешь, кого предупреждала.
–Когда и о чём? – возмутилась Анжелика. Она понимала, что раз они идут на королевский совет, то дело серьёзное.
Трегир заставил её рассказать всё, что было в тот день в университете. Не верить Анж у него не было оснований. Вряд ли она стала бы обманывать в такой ситуации, поэтому он не понимал, в чём её могли обвинять.
На королевском совете Анжелику посадили за центральную трибуну, закрыли ширмой так, чтобы она могла видеть, кто говорит, а её не было видно.
Совет начал спикер. Он объявил, что вчера в университете было собрание радикально настроенной молодёжи, которая должна была представить план терактов. Королевской службой безопасности был разработан план по аресту главарей, но благодаря вмешательству некой особы (это было сказано с особым ударением) главари были предупреждены. В зал ввели Николаса. Он был измучен.
–Да, это я предупредил наших вождей, – проговорил он, сглатывая слюну. – Вы думали, что если подослали вашего шпиона , то преуспели. Она запудрила мозги этому зелёному Жералю. Правда, видимо, у неё совесть заговорила, пыталась его спасти. Но Жераль, лопух, не понял, но я-то не дурак. Я проследил. Вы бы хоть машину не полицейскую за ней прислали. Как звать, будто сами не знаете. Это Геббер Анжела. Она, она вечно что-то записывала в свой блокнотик. Нет, на собраниях она не выступала, а зачем? Не хотела привлекать к себе внимание. Какими словами? Так сказала, что ураган ожидается. А я прогноз с утра слышал, ни какой ураган не передавали. Ясно же, что будет повальная облава.
Показания Николаса Трегиру не показались убедительными. Он ждал, когда будут допрашивать Важеля, который, в отличие от Николаса, имел вес в студенческих кругах. Но его, видимо, решили оставить на закуску. А пока допрашивали остальных. Это было обычное королевское расследование. Необычным было лишь то, что в качестве одного из «подозреваемых в совершении попытки подрыва государственной власти» выступала принцесса. Адвокат принцессы не позволял ни её допросить, ни её показать, пока не будут допрошены все прочие.
Наконец дошла очередь до Важеля. Право задавать вопросы было дано Трегиру, ибо именно его ведомство разрабатывало операцию, и он никак не ожидал, что принцессу могут в чём-то заподозрить. Но на его несчастье Николас попал в полицейский департамент, и, как только речь зашла о «полицейском агенте», материалы сразу передали в королевский совет. Важель вошёл, слегка прихрамывая. Ему поставили стул.
–От кого вам стало известно о провале собрания? – Трегир уже минут пятнадцать гонял Важеля по разным вопросам, пока наконец дошёл до самого главного, который волновал его больше всего. Он знал, что если принцессу признают виновной, то её ждёт арест, допрос, который мог граничить с пыткой, и в виде наказания – монастырь. Невесёлая перспектива для шестнадцатилетней девочки.
–Да ни от кого... – Важель посмотрел на Трегира. – Понимаете, Николас – он мнительный. У нас есть товарищ Жераль, у него – подруга Анжела, фамилии не знаю. Вчера она отказалась идти на собрание. Сказала, что боится промокнуть, не взяла зонт. В общем, Николас у нас подозрительный. Вот и решил проследить за девочкой. Увидел, что она села в чёрную машину с тонированными стёклами, решил, что она полицейский агент. Если бы она и была агентом, то всё равно ничего не могла бы передать. О том, что на собрании будут лидеры, знал узкий круг, и ни Жераль, ни тем более его подруга знать об этом не могли. Из университетских знали только я и Николас.
Из допрашиваемых только Важель и Николас давали показания на Анжелику, и те противоречили друг другу. Участники были выслушаны. Оставалось дать слово принцессе. Но если честно, то председатель совета старейшин не представлял, о чём её можно спрашивать. Она была ни в чём не виновата, спикер, как всегда, поторопился.
–Итак, у меня будет несколько вопросов к принцессе. Ваше Высочество, вы не возражаете, если вопросы будут несколько не по теме? – спросил её худощавый старик с белой бородой.
Королева как-то неопределённо кивнула головой. Ширму убрали, Анжелика вышла в центр зала и встала там, где только что допрашивали студентов.
–Ваше Величество, вы давали интервью оппозиционной газете. Это было кем-то санкционировано?
–Простите, господин старейшина, я дал разрешение, – раздался голос Трегира. – Я посчитал, что Анжелика достаточно взрослая и может нести ответственность за свои слова. Вам чем-то не понравилось интервью или то, что оно напечатано в «Авангарде»?
–Она отвечала без подготовки? Хм, это было рискованно, ведь известно, что принцесса и так числится в оппозиции. Второй вопрос: с какой целью вы посещаете студенческие собрания?
–Я… – Анжелика на минуту задумалась. Те колкости, которые вертелись на кончике её языка никак не подходили для этого момента. – Понимаете, я постоянно слышу, что являюсь будущим представителем власти, что я должна следить за законодательством, что я должна разбираться в обстановке в стране. Откуда я могу взять правду? Из газет? Но там правда журналистов. Из докладов? Но там правда представителей власти. Я решила узнать, чем живут студенты, что им нравится, что они хотят изменить, то есть получить правду из первых рук.
В зале воцарилась тишина. Наконец старейшина снова заговорил:
–Последние события, и это интервью, и, наконец, последний ответ показали нам, что принцесса уже достаточно взрослая. Я думаю, что её можно ввести в состав большого королевского совета с правом совещательного голоса. Пока что она член малого королевского совета. Мне кажется, что доросла и до большого. Прошу проголосовать.
–Я против, – Трегир вышел на середину. – Вводя принцессу в состав совета, вы подкладываете бочку с порохом, которая неизвестно когда и где может рвануть.
–Господин Трегир, мы понимаем, что вы имеете в виду. Но став членом королевского совета, принцесса обязана будет думать не только за себя, но и за всех нас. Это огромная ответственность.
Анжелика сидела в машине. Всё закончилось. Её обвинили, тут же оправдали, ввели в состав совета, возложили ответственность за её явку на брата, а в его отсутствие – на Трегира.
Продолжение следует или читать целиком на сайте...
#макарфайтцев #укрощениестроптивого #эмоциональныекачели #взросление #мирчувств