Независимость
Анна смотрела на него и не могла глаз отвести. Он был так похож на её учителя истории Бавасана Ширабовича, в которого она была влюблена в старших классах школы, из-за которого выбрала факультет. Но звали его Владимир. Как мужа. Странно: Аня заметила, что почему-то ей часто по жизни нравились мужчины с этим именем, если не считать учителя.
Как так случилось, что Анна Степановна, ответственный партийный работник, замужняя женщина и мать десятилетнего ребёнка, вдруг влюбилась в мужчину, который на целых пять лет моложе? К тому же женат и имеет двух сыновей-дошкольников.
Пресловутые «служебные романы». Возможно— наиболее распространенная причина разводов. Эти отношения возникают по разным сценариям, но всегда приводят двух людей в общую постель.
Сначала Владимир Петрович, руководитель соседнего отдела, совершенно не понравился Анне. Типичный партийный функционер даже на первый взгляд. Сухарь и зануда. Они встречались на заседаниях, вместе выезжали в районы республики, проводили совместные мероприятия. Общались мало, но Владимир всегда притягивал к себе взгляд Анны, если они оказывались в одном ареале. Его тоже тянуло к Анне. В этом взаимном притяжении оба усматривали некую химию, перст судьбы, происки высших сил, шутку Будды или что-то ещё мистическое, как бы оно там ни называлось. Оба противились этой силе, которая старательно сводила их вместе. Ни Владимиру Петровичу, ни Анне Степановне не хотелось нарушать общепринятых норм морали, они не собирались предавать своих близких, хотя что уж лукавить: у обоих семейные узы оказались сильно ослаблены. Зато партийная дисциплина создавала эффективный барьер, не позволяя сблизиться на недопустимо близкое расстояние.
Аня часто ездила в Москву. Она поступила в заочную аспирантуру в своей Академии, пока возраст позволял это сделать. Служебные командировки и поездки к научному руководителю давали возможность чаще общаться с дочерью. Ане не хотелось, чтобы Варенька чувствовала себя брошенной. Конечно, Маша была для дочки второй матерью, но Ане было не по себе, когда она представляла себе, что Варечка может отдалиться от неё не только географически, но и душевно, эмоционально, психологически, ментально. Она разговаривала с дочерью по телефону каждый день, стараясь быть в курсе всех переживаний девочки. Пока это удавалось. Но подростковый возраст уже был близок. Аня очень этого боялась.
--Ну почему дети так быстро растут?--думала Анна. —Как было бы чудесно, если бы малыши оставались всё время маленькими, без конца нуждающимися в родителях, которые не желают отпускать их в самостоятельную жизнь.
Анна успешно защитила диссертацию, получив учёную степень кандидата политических наук. Тема её диссертации была посвящена национальной политике партии на материале Бурятии. Научным руководителем был сильно пожилой профессор, с супругой которого Анна подружилась, пока училась в аспирантуре. Бронислава Антоновна благоволила к аспирантке своего мужа, они много общались по разным «жизненным» вопросам. Для Ани это пожилая женщина была отдушиной, «жилеткой», в которую можно поплакаться, получить внимание, одобрение и совет. Анне глубоко в душу запала фраза, сказанная её взрослой подругой, когда они стояли и курили на балконе профессорской квартиры:
--Знаешь, о чём я жалею сейчас, когда уже жизнь прошла? Что не гуляла. Муж-то по молодости ни одной юбки не пропускал. Это он сейчас такой старенький и немощный, раньше тот ещё ходок был. А я всё терпела, не хотела скандалов и боялась биографию испортить. Никакого смысла. И вспомнить нечего.
Они разговаривали о многом, но именно этот момент запомнился Ане особенно чётко. Почему? Может, именно потому, что у молодой женщины как раз в это время в жизни происходили волнения подобного рода?
После нескольких лет совместной работы, когда коллеги уже очень много узнали друг о друге, произошло событие, ставшее новой вехой в их эфемерных отношениях, в которых оба чувствовали, что ходят по краю, по грани, которую не решаются переступить.
В гостинице для участников партийной конференции их номера оказались рядом. Он зашёл к ней под надуманным предлогом и остался на всю ночь. Нет, они не сразу бросились в объятья друг друга. Сидели, смотрели в глаза напротив и молчали. Анне было приятно и волнительно тонуть в глазах мужчины, чувствовать волны желания в организме. Давно она не переживала этих волшебных ощущений. Умом понимала, что это просто химия, гормоны, но не могла этому противостоять. И, главное— не хотела. Владимир боялся даже дышать, настолько был охвачен грандиозным чувством любви, исходившим от необыкновенной женщины, сидящей так близко. Наконец, затянувшаяся пауза закончилась, они обнялись и начали целоваться...
Анна проснулась с чувством стыда и в то же время удовлетворённая тем, что всё произошло. Она села писать мужу письмо, в котором просила прощения, но не раскаивалась в содеянном. Предлагала развестись. Перечитав написанное, разорвала послание на мелкие кусочки, выбросила в урну. Потом достала их и сожгла в пепельнице. Это документ, он не должен попасть в чужие руки. Она решила, что звонить тоже не станет: сколько ушей могут услышать их разговор? Хоть произошла и не измена Родине, но измена мужу тоже не поощряется. Решила съездить в командировку на Сахалин и объясниться с мужем лицом к лицу.
Многие партийные функционеры разных рангов были уверены, что за ними следят агенты КГБ. Возможно, так оно и было? Но здравый смысл подсказывает, что это не так. Где бы органы нашли столько сотрудников, чтобы следить за всеми? Понимание этого обстоятельства придавало смелости тайным влюбленным. Они начали регулярно встречаться, при этом демонстрируя безразличие друг к другу на службе. Встречаться было негде: в гостиницах тогда не было принято сдавать номера на несколько часов, Аня не хотела, чтобы соседи начали судачить по поводу мужчин, приходящих к ней домой, а вариант квартиры Владимира вообще не обсуждался. Поэтому только в совместных командировках они отрывались по полной!
Аня сразу сказала, что не станет разрушать семью Владимира, ещё больше ухудшая свою карму. И Аня, и Владимир, вовлечённые достаточно глубоко в буддийскую культуру, понимали, что своей любовью нарушают как христианские заповеди, так и буддийские. Ещё бабушка Эжи говорила Ане, что надо радоваться тому обстоятельству, что они родились людьми. Она утверждала, что для следующего перерождения важно соблюдать этические нормы, которые принёс в мир Будда, чтобы не родиться животными, например, лягушками. Аня не хотела быть лягушкой, поэтому в детстве вела себя хорошо. Но сейчас, во взрослости, она плюнула на все запреты и нашла себе оправдание. Будда проповедовал радость, а какая радость, если запрещать себе любить другого человека? И «плохое перерождение», которым пугают нарушителей заповедей, когда ещё произойдёт! Надо надеяться, что не очень скоро.
Конечно, некоторые особо приметливые дамочки в окружении влюблённых заметили несоответствие между декларируемыми и реальными их отношениями. Но, как говорится, «не пойман—не вор», Аню с Владимиром никто ни разу не засёк. Конспирация у них была на высоте, а возможность быть уличёнными в плохих поступках, добавляла остроты ощущений.
В стране творилось неладное, в партии— и того хуже. Генеральных секретарей, так называемых «Кремлёвских старцев», одного за другим похоронили в стене, рядом с мавзолеем Ленина, пока бразды правления не принял Михаил Сергеевич Горбачёв. А Ане с Владимиром было вообще безразлично, что творится вокруг: они обитали в своём мире и были абсолютно счастливы.
Аня встретилась с мужем в Москве, когда они оба приезжали на встречу Нового года. Они поговорили. Владимир Устинов отказался официально разводиться, сказав, что он позволяет жене жить с кем угодно. Ради Варечки оба были готовы поддерживать видимость семейных отношений так, как они это понимали.
Владимир Иванович смотрел на жену, которая, кажется, стала ещё красивее, чем раньше. Слушал, что она говорила, и понимал, что возврата прежней жизни не будет. Он заметил, что манеры супруги сильно изменились: она говорила и как бы отрубала рукой каждое слово. Вот что значит сменить род деятельности. Привычка выступать с трибуны так и проявлялась в каждой фразе.
--Ты что, не слушаешь меня?— Аня наконец заметила, что муж не вникает в её речь.— Для кого я тут вещаю?
--Всё понял,— спокойно (почти) ответил Владимир.--Я на всё согласен. Сам виноват. Но я тебя люблю, несмотря ни на что. Надеюсь, ты ещё передумаешь и вернёшься ко мне, всё-таки мы семья.
--Я не вернусь!--крикнула Аня.--Прости, но это невозможно.
Варя сидела в соседней комнате и страдала от того, что два самых её любимых человека ссорятся. Она уже давно поняла, что папа с мамой не вместе, и смирилась с таким положением вещей. В конце концов у половины её одноклассников родители были в разводе. Некоторые ребята даже находили в этом выгоду, особенно мальчики: денежки им выдавали и папа, и мама, часто соревнуясь в щедрости и стараясь перетянуть на себя любовь корыстного чада.
У Вари не было меркантильных целей, она просто любила обоих.
«Перестройка и гласность» - лозунги, провозглашённые Генеральным секретарём ЦК КПСС, изменили жизнь абсолютно каждого советского человека. Телевизор стало смотреть очень интересно, появились передачи, невозможные прежде. Владимир Познер организовал несколько телемостов с Филом Донахью. В одном из них, «Женщины говорят с женщинами», прозвучала фраза, которая навеки вошла в историю. Когда американская собеседница спросила: «У нас в телерекламе всё крутится вокруг секса. Есть ли у вас такая телереклама»? Одна наша женщина ответила: «...секса у нас нет, и мы категорически против этого! У нас есть любовь». Зазвучал смех и аплодисменты. А потом другая участница передачи уточнила: «Секс у нас есть, у нас нет рекламы»! Фраза « У нас секса нет»стала крылатой.
Хотя первая телереклама в СССР появилась ещё в 1964 году. Это был ролик, рекламирующий кукурузу. До распада СССР реклама была либо социальная, либо это были ролики, которые даже нравились зрителям. Им с удовольствием подпевали, их цитировали. А рекламу банка «Империал» вообще снимал сам Тимур Бекмамбетов, это были настоящие шедевры.
Перестройка шла вовсю, Горбачёв налаживал личные связи с Западом, проводил борьбу с алкоголизмом, для чего были вырублены огромные площади виноградников. На российских дорогах стали появляться иномарки. Началась массовая репатриация евреев в Израиль. Тогда-то Мария и Владимир Устиновы узнали, наконец, что они вообще-то евреи, поскольку их мама, Дора Абрамовна, чистокровная еврейка. У них нашлись многочисленные родственники в Израиле, которые сделали им приглашение, вызов, и новоявленные евреи во главе с мамой отправились на «родину предков», знакомиться с роднёй. Варю тоже взяли с собой. Поездка была весьма интересной, потому что до этого времени никто из Устиновых за пределы Союза не выезжал. Владимира родственники сразу приняли за своего, он имел черты лица, характерные для семитов. Маша, несмотря на то, что никак не походила на еврейку, отлично прижилась в Израиле и даже задумалась о переезде на ПМЖ.
Самое интересное, что Дора Абрамовна, оказывается, не забыла идиш, на котором общалась в детстве. Целый месяц семья ездила по гостям, экскурсиям и святым местам. Варя осваивала иврит. Евреям в СССР повезло, их начали поддерживать благотворительные организации. Немцы тоже получали подарки из-за границы. А остальные?
У многих людей накопились денежные средства, которые некуда было тратить. Чтобы купить машину, нужно было иметь связи в государственных или партийных структурах, либо быть героем социалистического труда.
1991 год оказался одним из самых судьбоносных в жизни страны.
--В начале года произошла—«Павловская» денежная реформа, которая лишила многих людей, откладывавших деньги на будущее, сбережений.
--17 марта состоялся всесоюзный референдум о сохранении СССР. Большинство проголосовало «за».
--В июле началась приватизация. Вот здесь многие партийные деятели, вовремя подсуетившись, завладели правами собственности на жилье. Правда, на каждую семью полагалась только одна квартира, поэтому семьи фиктивно разводились, чтобы оформить свою жилплощадь. Аня к этому времени уже развелась с Владимиром Устиновым и рассталась с Владимиром Петровичем. Она приватизировала на себя иркутскую квартиру, а квартиру в бурятской столице записала на дочку.
--6 ноября 1991 года Борис Ельцин подписал указ о роспуске КПСС. Он тогда был Президентом РСФСР.
Аня осталась фактически без работы.
