Пассажирский поезд подали под посадку на вокзале одного из провинциальных городов.
«Александр Сергеевич П.» значилось в электронном переводе за железнодорожный билет. Сам бланк в распечатанном виде (на всякий пожарный) вместе с паспортом вышеупомянутый гражданин протягивал медлительной проводнице. До отправления оставалось десять минут. Хозяйка вагона изучала список сверху вниз. Затем наоборот. «К сожалению…, – она говорила так же неторопливо, как действовала – среди зарегистрированных пассажиров Вас нет.… Советую обратиться в кассу».
Пока Александр Сергеевич бежал, протискивался сквозь очередь, объяснял громко и сумбурно суть проблемы, отмеренные минуты вышли. Кассир что-то искала в компьютере. Потом сверяла с паспортом, распечатывала. В то время, когда женщина протягивала бумаги, за давно не мытым окном плавно двинулись вагоны. В тамбуре одного из них показалась знакомая проводница. Она тоже проплыла мимо.
– Ну что, брать билет будете? Счастливый, на номер гляньте!
Пышкин опустился на диванчик с документами в руках. Сложил, как в детстве, три первых и три последних цифры посадочного талона. Они получились равными, тётка оказалась права, его проездной – «счастливый», но, к сожалению, также бывший, как и ушедший состав.
– Твой? Поезд твой?
– Мой.
– Опоздал?
– Опоздал.
– Так что ж ты сидишь, дурья башка? Следующая остановка по маршруту через полчаса, а на такси раньше будешь. Вон сколько машин на площади стоит!
Рядом сидел невзрачный человек с рюкзаком за спиной. Его совет был дельным!
Действительно, очень скоро, наш горе-путешественник высадился на крохотной, Богом забытой железнодорожной станции.
Здесь был одноэтажный кирпичный вокзальчик постройки конца прошлого века. Фасад недавно покрашен, как праздничный пирог в оранжевый цвет, а наличники – в белый. На стене мемориальная доска – история. Площадь, заросшая бурьяном. Невидимые в сумерках ямы под колесами такси. Круглая водонапорная башня, полуразрушенная, как всё в этом сюрреалистичном мирке. Другое измерение.
Стемнело. Саша вышел покурить. Дорожная сумка через плечо. В руках приготовленные заранее паспорт с билетом. Одинокий фонарь на другом конце перрона светил тускло. На всю округу разносилось объявление из охрипшего рупора: «Вау, вау, ааа! Приииит на первввввй платфоооооме!» Его состав! Вон и семафор мигает зеленым глазом. Александр Сергеевич радовался, что послушался совета незнакомца. Мечтал об уютном полумраке своего купе, где, напившись чаю, растянется на полке после маетного дня и будет дремать под стук колес. Любит он поезд!
Но кто-то свыше рассудил иначе. Судьба готовила свой зигзаг. Ведь она выдала Пышкину особый, «счастливый» билет. Не позволила сесть в вагон, воспользоваться этим проездным. Кто ж мог подумать, что пассажир окажется таким прытким?
Фары локомотива слепили глаза, освещали рельсы. Неожиданно Александра свалил удар по голове, совпавший с ревом прибывающего эшелона. Последнее, что он видел, была то ли луна, то ли фонарь наверху и стая черных птиц, взлетевших с водонапорной башни.
Темная человеческая фигура вытащила посадочные документы у лежавшего на полу без сознания мужчины. Быстро обшарила карманы. Чьи-то сильные руки подхватили обмякшее тело и запихнули в зловонный уличный туалет, находящийся рядом.
Пассажир с документами Александра Сергеевича Пышкина занял место в вагоне согласно своему «счастливому» билету. Заказал чай, после чего уснул под стук колес.
* * *
Рано утром пассажирский поезд потерпел крушение на мосту через местную реку. Были жертвы.
О катастрофе передавали во всех новостях. В списке погибших значился Пышкин Александр Сергеевич. Об этом оповестили его семью.
* * *
На прогулке пациент психиатрической клиники представлялся:
– Александр Сергеевич Ппппп…!
– Ясно, уже третий за эту неделю.
– Билетик! Есть у вас лишний билетик? Мне очень нужно!
Пухленькая медсестра с ямочками на щеках объясняла мужчине, держа его за руку:
– Пышкин Александр Сергеевич погиб при катастрофе с поездом. Семья приезжала. А как жена убивалась!
– Лидочка?!
– Ага, она самая. А ты – мой давно пропавший муж Генка. Нашелся! Ладненький какой! Не перечь, а то уколю! И попадешь в кроватку. А если супруг станет слушаться свою сладкую женушку, все будет замечательно! И счастливый билетик найдется. Я – твой счастливый билет!
* * *
В своей новой действительности он звался Геннадием, проживал с медсестрой из психбольницы Машенькой. Девушка сделала все, чтобы вновь обретенному бывшему подлечили голову и выписали с явным улучшением. Дома окружала любимого уютом, вкусной кормежкой. Давила неуемной заботой. И даже оформила заявление на восстановление утраченных по душевной болезни документов.
Чужак жил с ощущением ошибки. «Это недоразумение, я не тот, за кого выдают!», – знал, чувствовал наверняка. Когда заводил разговор на щекотливую тему с Машей, та начинала хмурить бровки, надувать щечки и бормотать настолько громко, что было слышно повсюду: «Да, Генка очухался не совсем. Вероятно, придется снова положить его в стационар, подлечиться». Хитрунья знала: любое существование на воле несравнимо с обитанием в психушке и очень надеялась, что новый сожитель учтет очевидный аргумент.
Воспоминания возвращались тяжело и понемногу. Будто молния освещала картины прошлого. Нужно на поезд. Опоздал! Потом незнакомая станция в сумерках. Геннадий (или кто?) курит на перроне. В руках паспорт и билет. Состав подходит.
Здесь видения всегда обрывались. Но потом приходили другие, уже совсем не понятные. Некто лежит среди зловонного дерьма. Он волк. Воет на луну, светящую сквозь оконный проем без стекла, стонет от боли. Из разбитой головы течет кровь
Новоиспеченный муж обнаружил, что когда Маша отлучалась из дома, дверь и окна оказывались запертыми. Если хозяйка была рядом, горемыка постоянно ощущал ее взгляд, напоминающий об «укольчиках», хранимых в укромном местечке.
Один раз, когда женушка ушла «на сутки», бедолага, продолжая свои тайные поиски, наткнулся на пакет, перевязанный бечевкой, со старыми письмами, фотографиями. На одной из них, юная Машенька в белом подвенечном платье под руку с женихом в черном костюме. Это оказался совсем незнакомый парень. Даже делая скидку на возраст, в молодом человеке нельзя было узнать нынешнего возлюбленного. На обратной стороне надпись: «Геннадий и Мария – совет да любовь!»
Теперь мужчина точно знал, что не является супругом медсестры. Его зовут Александр Сергеевич Пышкин. И не третий за эту неделю Пушкин, а единственный Пышкин. И дома ждет жена Лидочка.
* * *
Найти «укольчики» не составило труда. Саша хорошо подготовился. Надо было видеть изумленные Машенькины глаза, когда милый смачно, с удовольствием вколол ей дозу успокоительного. Пусть поспит. Но все равно, нужно связать. Пробудившись, дольше провозится.
Беглец открыл дверь. Вырвался на волю. Он был волк. Волк Александр Сергеевич Пышкин, который мчался домой, к жене Лидочке.