Марфу так и подмывало приказать наглой размалёванной Верке остаться дома, она даже рот открыла, но нужные слова так и застряли на языке колючим репейником. Во-первых, невероятный облегающий трикотаж-мини смотрелся на ней аристократически сдержанно, во-вторых, яркая помада была единственным искусственным украшением от природы идеального лица. Марфа в стотысячный раз удивилась, как древние демоны умудряются якобы случайно попадать в столь прекрасные сосуды, нет бы в какую косую и кривую оболочку по ошибке влезть… И невольно покосилась на скромное ангельское отражение в зеркале.
На фоне Веры Марфа смотрелась блёклой серой мышкой — ни тебе изящества, ни со вкусом подчёркнутых форм… Но разве ты не жаждала везде и всегда быть невидимкой? А вот Вера желает блистать. И блистает. Даже если едет разыскивать тело, нелегально уже превращённое в пепел с несгораемой биркой — чистильщики не стоят в очередях и не жду начала обслуживания, чтобы уничтожить в печи последние улики.
А ты с её мужем, не поддающимся никаким твоим приказаниям, едешь успеть куда-то после чистильщиков, и без внятных объяснений. Поддаваясь лишь внутреннему чутью, велящему слушаться этого мужчину, дерзко глядящего на неё с высоты своего роста и прячущего загадочно блуждающую улыбку. И как бы она ни пыталась, заглушить это невозможно, так что Марфа сдалась и плывёт по течению.
Втроём они покинули студию и разошлись у подъезда — Вера запрыгнула на оставленный кем-то спортивный мотоцикл, переливающийся в солнечных бликах, и рванула с низкого старта, победно нацепив оставленный хозяином шлем,а Федя взял Марфу за руку и повёл к метро.
— Зачем тащишь, как корову на верёвке? — возмутилась Марфа после нескольких попыток освободиться. — Я иду за тобой, иду, расслабься. Хочу узнать, что вы задумали, но предпочитаю перемещаться самостоятельно.
Федя хмыкнул, но пальцы не разжал.
— Отпусти же! — Марфа неловко затормозилась, но Федя мягко подтолкнул спутницу дальше, не применяя силу, но используя её собственные порывы, как заправский фокусник или каскадёр.
— Да не дёргайся ты, я же чувствую, что с тобой происходит. Гораздо точнее, чем раньше, потому что с веками учишься понимать все сигналы женского тела.
— Тем более! — невпопад брякнула Марфа, снова жутко краснея. — Может, мне больно.
— Не больно! Но мне нравится твоя реакция. И приятно держать тебя за руку. Ты очень откровенна в этом, поверь.
— А что скажет твоя жена?
История с чёртовой удачей и домовыми: "Алиса и её Тень"
— Вера? — Федя походя вскрыл пропускной механизм подземки и протолкнул Марфу к платформе, ловко просачиваясь сквозь утреннюю толпу. — Она не имеет никакого отношения к нам с тобой. И бесится просто так, из вредности.
— Как это? Вы же женаты тысячи лет, вроде бы? И она ни при чём? За дуру меня держишь? — Марфа повернулась навстречу поезду, и Федя на миг прижал её к себе, удерживая за ограничительной линией.
— Ты просто не понимаешь, детка. С Верой… это другое. Объясню, но попозже. Верь мне.
Их внесло в вагон и впечатало друг в друга, и Марфа сердито засопела в услужливо подставленное кольцо рук, скорее благодарная остальным пассажирам за то, что безумный диалог прерван на середине. На их станции людской поток выплюнула половину вагона, и пара поднялась наверх относительно свободно, а Федя больше не делал попыток прикоснуться.
Кожу в местах, где они только что соприкасались, нещадно жгло пустотой, и Марфа еле сдерживалась от навязчивого зова — так легко и заманчиво просто протянуть руку и снова сцепить пальцы, но вместо этого она яростно почесала ладони, а Федя невыразительно кашлянул и прибавил шаг.
Замок служебного входа — вскрыт демоном без проволочек, а в коридоре для техников приятная тишина, но уже на лестнице Марфа ощутила отдалённый гул раскочегаренных печей.
Серая фигура вынырнула навстречу, но Федя бросил ему на ухо пару слов, и тот торопливо закивал, соглашаясь с их правом находиться здесь, вяло махнул ещё ниже и недовольно буркнул что-то про высокую температуру, а потом засеменил к выходу, доставая сигареты и явно уже позабыв про странных гостей.