О евангелисте Иоанне Богослове
Евангелист Иоанн Богослов был возлюбленным учеником Христовым. Он был сыном галилейского рыбака Заведея и Соломии. Заведей был, по-видимому, состоятельным, так как имел работников, был, видимо также, не малозначительным членом иудейского общества, ибо сын его Иоанн имел знакомство с первосвященником. Мать его Соломия упоминается в числе жен, служивших Господу своим имуществом: она сопутствовала Господу в Галилее, последовала за Ним в Иерусалим на последнюю Пасху и участвовала в приобретении ароматов для помазания тела Его вместе с другими женами-мироносицами. Предание считает ее дочерью Иосифа-обручника.
Иоанн был сначала учеником св. Иоанна Крестителя. Услышав его свидетельство о Христе, как об Агнце Божием, берущем на Себя грехи мира, он тотчас же вместе с Андреем последовал за Христом (Иоан. 1:37–40). Постоянным учеником Господа он сделался, однако, несколько позже, после чудесного улова рыб на Геннисаретском (Галилейском). озере, когда Господь Сам призвал его вместе с братом его Иаковом. Вместе с Петром и братом своим Иаковом он удостоился особенной близости к Господу, находясь при Нем в самые важные и торжественные минуты Его земной жизни.
Так, он удостоился присутствовать при воскрешении дочери Иаира, видеть преображение Господа на горе, слышать беседу о знамениях Его второго пришествия, а также был свидетелем Его Гефсиманской молитвы. А на Тайной вечере он был так близок к Господу, что, по его собственным словам, возлежал у груди Иисуса (Иоан. 13:23–25), откуда и произошло его наименование «наперсника», ставшее потом нарицательным для обозначения человека, особенно кому-либо близкого.
По смирению, не называя себя по имени, он тем не менее, говоря о себе в своем Евангелии, именует себя учеником, «которого любил Иисус». Эта любовь Господа к нему сказалась и в том, что Господь, вися на кресте, поручил ему Свою Пречистую Матерь, сказав ему: «Се мать твоя» (Иоан. 19:27).
После Вознесения Господня мы часто видим святого Иоанна вместе со святым апостолом Петром. Наряду с ним он считается столпом Церкви и имеет свое пребывание в Иерусалиме (Гал. 2:9). Со времени разрушения Иерусалима местом жизни и деятельности святого Иоанна делается г. Ефес в Малой Азии. В царствование императора Домициана он был отправлен в ссылку на остров Патмос, где им был написан Апокалипсис (Откр.1:9–19). Возвращенный из этой ссылки в Ефес он написал там свое Евангелие, и скончался своею смертью (единственный из Апостолов), по преданию, весьма загадочной, в глубокой старости, будучи около 105-ти лет, в царствование императора Траяна.
Как гласит предание, четвертое Евангелие написано Иоанном Богословом по просьбе ефесских христиан. Они принесли ему три первых Евангелия и попросили его дополнить их речами Господа, которые он от Него слышал. Св. Иоанн подтвердил истинность всего написанного в этих трех Евангелиях, но нашел, что многое необходимо добавить к их повествованию и, в особенности, изложить пространнее и ярче учение о Божестве Господа Иисуса Христа, чтобы люди с течением времени не стали о Нем думать, только как о «Сыне человеческом». Это тем более было необходимо, что к этому времени уже стали появляться ереси, отрицавшие Божество Христово – евиониты, ересь Керинфа и гностики. Об этих обстоятельствах упоминает св. Ириней Лионский (середина 3-го столетия).
Итак, целью написания четвёртого Евангелия было желание дополнить и уточнить повествование трёх Евангелистов недостающими сведениями о Христа, особенно подчёркивая божественное происхождение и сущность богочеловеческой личности Сына Божия. Отличительная черта Евангелия от Иоанна ярко выражена и в том наименовании, которое давалось ему в древности. В отличие от первых трех Евангелий, оно, по преимуществу, именовалось «Евангелием духовным».
Евангелие от Иоанна начинается изложением учения о Его Божестве, и далее содержит в себе целый ряд самых возвышенных речей Господа, в которых раскрывается Его Божественное достоинство и глубочайшие таинства веры, каковы, например, беседа с Никодимом о рождении свыше водою и духом и о таинстве искупления, беседа с самарянкой о воде живой и о поклонении Богу духом и истинною, беседа о хлебе, сошедшем с небес и о таинстве причащения, беседа о пастыре добром и особенно замечательная по своему содержанию прощальная беседа с учениками на Тайной вечери с заключительной дивной, так называемой «первосвященнической молитвой» Господа. Тут мы находим и целый ряд собственных свидетельств Господа о Себе Самом, как о Сыне Божием. За учение о Боге Слове и за раскрытие всех этих глубоких и возвышенных истин и тайн нашей веры св. Иоанн и получил почетное наименование «Богослова».
Чистый сердцем девственник, всецело всей душой предавший себя Господу и любимый Им за это особой любовью, св. Иоанн глубоко проник и в возвышенную тайну христианской любви и никто, как он не раскрыл так полно, глубоко и убедительно, как в своем Евангелии, так особенно в трех своих соборных посланиях, христианское учение о двух основных заповедях Закона Божия – о любви к Богу и о любви к ближнему, – почему его еще называют «апостолом любви».
Важной особенностью Иоаннова Евангелия является еще то, что в то время как первые три Евангелиста повествуют, главным образом о проповеди Господа Иисуса Христа в Галилее, св. Иоанн излагает события и речи, имевшие место в Иудее. Благодаря этому мы можем посчитать, какова была продолжительность общественного служения Господа и вместе с тем продолжительность Его земной жизни. Проповедуя большей частью в Галилее, Господь путешествовал в Иерусалим на все главнейшие праздники. Таких путешествий в Иерусалим на праздник Пасхи, как видно из Евангелия от Иоанна, было всего три, а перед четвертой Пасхой Своего общественного служения Господь принял крестную смерть. Из этого следует, что общественное служение Господа продолжалось около трех с половиной лет, а прожил Он на земле всего тридцать три с половиной года (ибо вышел на общественное служение, как свидетельствует св. Лука в (Лк.3:23), 30-ти лет отроду).
Пролог к Евангелию.
1. В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог.
Апостол начинает свое Евангелие торжественно и возвышенно. Первым словом Евангелия от Иоанна стало «В начале…», как и в первой книге пророка Моисея: «В начале сотворил Бог…». Этим святой Евангелист показал прямую связь и преемственность Священного Писания Ветхого и Нового Заветов, и то, что Евангелие ни чем не ниже Пятикнижия Мосеева. Смысл же первого стиха таков, что обозначает вечность Слова (Логос – греч.), которое было у Бога прежде творения веков. Апостол называет Бога Сына Словом, так как Бог-Сын относится к Богу-Отцу, также, как в человеке слово относится к уму.
2. Оно было в начале у Бога.
Слово “в начале” относится не к началу Бога, так Он не имеет начала, а к началу всего сущего, сотворенного Господом, и означает, что Логос был с Богом прежде сотворения времени, то есть, вечно. Но Отец родил Сына не так, как ум в человеке рождает слово. Ибо ум пребывает в нас неизменным, а слово произнесенное, рассеиваясь в воздухе, теряется. Христос родившийся есть Слово не произнесенное, но Слово постоянно пребывающее и живущее, не устами изреченное, но вечно, неизреченным образом, как Лицо, рожденное от Отца. «В начале бе Слово и Слово бе к Богу, и Бог бе Слово». Слово, седящее одесную, разумеющее волю Отца, и по Его мановению во всем действующее; Слово нисшедшее и восшедшее, ибо Слово устно произносимое ни нисходит, ни восходит; Слово глаголющее и говорящее: «Аз еже видех у Отца Моего, глаголю» (Ин. 8, 38); Слово могущественное и царствующее над всем, ибо «вся даде Отец» Сынови (Ин. 13, 3).
3. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть.
Он открылся в мире прежде всего как Творец его. Все, что “начало быть”, сотворил Логос, и, следовательно, был не только устроителем мира из готовой материи, а в прямом смысле Творцом мира из ничего. Апостол Павел пишет в Послании к Евреям: «Бог, многократно и многообразно говоривший издревле отцам в пророках, в последние дни сии говорил нам в Сыне, Которого поставил наследником всего, чрез Которого и веки сотворил. Сей, будучи сияние славы и образ ипостаси Его и держа все словом силы Своей, совершив Собою очищение грехов наших, воссел одесную престола величия на высоте, будучи столько превосходнее Ангелов, сколько славнейшее пред ними наследовал имя».
4. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков.
Все живое, явившееся творческим повелением Логоса, черпало в Нем силу, необходимую для существования. Апостол называет «жизнью» одухотворение материи, тот духовный образ и смысл, который дан Богом всему живому на земле и на небе. В человеке оживляющее действие Логоса проявлялось в просвещении людей: они не только существовали, но и созерцали и осмысливали все существующее в новосотворенном мире. Человек, созданный по образу и подобию Божьему, поставлен Богом в центр творения, все сотворенное обращено к человеку.
Таким образом, премудрость Логоса, выраженная в творении, стала как бы овеществленным посланием человеку, поучением и светом для людей. И всегда Логос просвещал людей прямыми откровениями и богоявлениями, как святой народ Божий, так и избранных людей из мира языческого, свидетельствуя об истине в их разуме и совести.
5. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его.
Свет Логоса, всегда освещал человеческий разум и продолжает светить даже до ныне, во мраке человеческого неведения, ожесточения и умственного развращения. Слово «тьма» означает здесь всякую ложь, растление, что есть воспринятое от Адама его потомками состояния падения и противления воле Божией.
И тьме не удалось заглушить, потушить в людях действие Логоса. В таком смысле толковали это выражение многие древние Отцы и Учители Церкви, а равно и многие из новейших экзегетов. И такое толкование представляется совершенно правильным, если мы обратим внимание на параллельное место в Евангелии Иоанна: “ходите, пока есть свет, чтобы не объяла вас тьма” (12:35).
Идея борьбы между светом и тьмою, можно сказать, основная идея миросозерцания Иоанна и проходит решительно во всех его писаниях. Притом Иоанн, конечно, говоря о старании тьмы потушить свет, мыслил о личностях, в которых свет или тьма находили себе наиболее сильное выражение. Таким образом, принимая старый перевод, мы рисуем себе величественную и ужасную картину борьбы всех темных сил против божественного просвещающего действия Логоса, борьбы, которая велась в течение нескольких тысячелетий и которая окончилась для тьмы крайне неудачно: божественный маяк по-прежнему светит всем плывущим по опасному морю жизни и удерживает их корабль от опасных скал.
6 Был человек, посланный от Бога, имя ему Иоанн.
О пришествии Мессии возвестил Израилю пророк Иоанн, названный Предтечей и Крестителем Господним. В Евангелии от Матфея Иоанн назван ангелом (Мф. 10, 11), то есть посланником Божиим, но по естеству Иоанн не был ангел и не сошел с небес. Он назван ангелом по служению своему, так как проповедовал о пришествии Господа Иисуса Христа и открыл Его людям на Иордане. Сначала многие думали об Иоанне, что он и есть Мессия – Христос. Поэтому евангелист говорит: "был человек", посланный от Бога, то есть не ангел, и не Христос. Так же называет и имя посланника Божия, как бы желая показать, что и в имени Иоанна (с евр. – “благодать Божия”) предуказана его великая миссия.
7 Он пришел для свидетельства, чтобы свидетельствовать о Свете, дабы все уверовали чрез него.
Светом здесь назван Иисус Христос. Свидетельство Иоанна об Иисусе, что Он есть истинный Мессия, имело в народе большое значение. Необходимо было приготовить народ к проповеди Иисуса Христа. Многие пророки посылались Богом еврейскому народу, но явление воплощенного Сына Божия было совершенно иным и не имело себе подобия в истории Израиля. В Иисусе Христе сочеталось величие Бога и человеческая простота, Он не был похож ни на одного из древних пророков. Учение Его было новым, небывалым в Израиле. Иисус Христос творил дивные чудеса во множестве и с очевидной легкостью! Личность Богочеловека привела в полное недоумение потомков Израиля, учение и дела Его вызвали горячие споры, так как евреи ждали совсем другого Мессию.
8 Он не был Свет, но был послан, чтобы свидетельствовать о Свете.
Иоанн, напротив, имел вид настоящего пророка, носил «одежду из верблюжьего волоса и пояс кожаный на чреслах своих, а пищею его были акриды и дикий мед» (Матф. 3:4). Иудеи уважали Иоанна, никто не сомневался, что он был послан от Бога, и весь народ почитал его. В то же время нельзя было допустить, чтобы личность пророка, предвозвестившего пришествие Христа, заслонила собой Самого Спасителя, так как многие считали, что он и есть тот долгожданный Посланник Божий, «Пророк из среды братии», о котором пророчествовал Моисей (Втор. 18:15, 18, 19). И чтобы никто не думал, что и Иоанн, свидетельствующий о Христе, был равен или выше Его, евангелист поясняет: «он не был Свет». Светом вновь называет Сына Божия, пришедшего во плоти. Иоанн же, при всей значительности своего служения, был лишь свидетель истины. Он был тот самый «глас вопиющего в пустыне», о котором пророчествовал Исаия (Ис. 40:3).
9 Был Свет истинный, который просвещает всякого человека, приходящего в мир.
Теперь евангелист переходит к личности Иисуса Христа и начинает говорить о значении явления Единородного в мире. От грехопадения Адама человечество век за веком погружалось во тьму греха, и не было человека, который мог бы остановить падение. Сын Божий Сам пришел к людям. Он был Свет истинный и был послан Отцом к людям, ради них стал плотию, чтобы указать путь, которым можно спастись от полной и неотвратимой гибели.
10 В мире был, и мир чрез Него начал быть, и мир Его не познал.
Евангелист удивляется ожесточению иудеев, не познавших своего Творца и Спасителя. Вездесущий и всемогущий Бог, который прежде мира был, ибо Он и сотворил его, явился в мире во плоти. Необъятный, непостижимый и недосягаемый, Он жил среди людей, сотворил множество знамений во свидетельство им, и они не распознали столь великий дар Божий.
11 Пришел к своим, и свои Его не приняли. Под «своими» разумеется Израиль, который был избран для рождения и встречи Мессии. Евангелист обличает здесь фарисеев и законников, отвергнувших Сына Божия ради власти и богатства, и народ, оказавшийся приверженным к земле, предавший забвению все небесное. Святой Израиль «страха ради иудейска» не принял Того, Которого ждал столько веков. Апостол Иоанн Богослов оплакивает здесь безумие людей, которые, будучи своими Господу, не только приняли Его, но и предали мучительной и позорной казни. Впрочем, не все евреи отвергли Спасителя, многие последовали за Ним и, вопреки запретам Синедриона, признали учение Его истинным и спасительным. Поэтому евангелист пишет далее:
12 А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими. Рабы ли они, или свободные, отроки или старцы, варвары или греки, всем им дал Господь власть стать чадами Божиими. Но почему евангелист не сказал, что Он «сделал» их чадами Божиими, но «дал (им) власть» соделываться чадами Божиими? Потому что спасение не совершается против воли и без усилий самого человека. Господь не привлекал к Себе никого насильно, не страх и не выгода должны были соединить Его последователей, а только любовь: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Иоан. 13:35). Иисус Христос учил и действовал открыто и предоставил израильтянам на собственное усмотрение их выбор. Верующие во имя Его, то есть те, которые приняли Слово Его и просветились Светом Истины, очистились от греха крещением. Но они еще не стали чадами Божьими, а только познали путь, и нужно еще много старания, чтобы чистота сия усвоилась ими как природная. Посему многие, хотя приняли благодать сыноположения чрез крещение, но по нерадению не пребыли в правде до конца, так и не стали чадами Божиими.
13 Которые не от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родились. Разделение Божественного и плотского рождения апостол делает для предостережения евреев от уверенности, что они уже спасены ради одной только принадлежности к богоизбранному народу. Но не «кровь и плоть», не национальное происхождение человека делает его чадом Божьим, а жизнь по заповедям в Духе Божьем, печать которого последователи Христа получают от святой купели крещения. Рождению по плоти предшествует «хотение мужа», то есть плотское разжение, влекущее мужа и жену к страстному совокуплению. Рождение от Бога чисто от страстей, совершается духовно и открывает человеку путь к благодатному усыновлению Богом.
14 И Слово стало плотию. Желая спасти от вечной смерти свое возлюбленное творение, Сын Божий воплотился, чтобы «лишить силы имеющего державу смерти, то есть диавола, и избавить тех, которые от страха смерти через всю жизнь были подвержены рабству» (Евр.2:14,15). Сила «имущего державу смерти» в нашей склонности ко греху. Грех же не бывает без сознательного участия человека, поэтому диавол лишается своей власти в той мере, в какой человек сознательно противостанет греху в самом себе (Лук.17:33). Но сохраняя свободу выбора человека неприкосновенной, Господь не мог спасти людей искусственно, вопреки их свободной воле. Для возрождения человека в первоначальное состояние нужен был живой осязаемый пример, образ спасения, который мог обратить к себе сердца людей, увлечь их следовать за собой. Нужен был необыкновенный Вождь спасения, который бы разрушил оковы смерти, искупил бы людей из позорного греховного рабства, явил бы им подлинную свободу. Он должен был собою показать людям, что значит возлюбить своего Творца всем сердцем и всею душою, и как подобает приносить свою свободу в жертву Богу. Среди людей такого человека найти было невозможно, ибо он должен был не только научить людей праведности или показать пример преданности Богу, но и сам должен быть совершенно здрав природой, подобно состоянию первозданного Адама.
И обитало с нами…
Спаситель снизошел на землю не в призрачном каком лишь внешнем подобии, а во всей реальности человеческого естества. Конечно, Бог всемогущий, и все подчинено деснице Его! Но что бы спасти людей, Он должен был указать им такой путь, который был бы им по силам. То есть, надлежало Ему прийти в всем унижении немощной человеческой природы, чтобы честно понести на Себе болезни и страдания людей. Сын Божий воспринял человеческую плоть во всей полноте, чтобы безупречно пройти путем терпения предельно тяжких физических и моральных мучений не превосходя естественных свойств человеческой природы.
Полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца.
Слова «полное благодати» свидетельствуют, что и учение Его было не превратным человеческим, а основательным и истинным даром благодати Святаго Духа, что все дивились «словам благодати», исходящим из уст Его (Лк. 4, 22), и потому, что Он подавал исцеления всем нуждающимся.
Сказав, что Слово стало плотию, евангелист прибавляет: мы видели славу «Его», то есть сущего во плоти. Видели же мы славу не такую, какую имел Моисей или с какою являлись пророку херувимы и серафимы, но такую славу, какая прилична была Единородному Сыну, какая присуща Ему была по естеству от Бога Отца.
И если израильтяне не могли смотреть на лицо Моисея, просветившееся от собеседования с Богом, то апостолы тем более не могли бы снести чистого (без покрова) Божества Единородного, если бы Он явился не в плоти. Подобно и слова «как Единородного» говорят нам, что слава, которую мы видели, была настоящая слава истинного Сына, полная благодати и истины. «Полное истины» потому, что все, что говорили или делали пророки и сам Моисей, было образами, а что говорил и делал Христос, то все полно истины, так как Он Сам есть благодать и истина и другим раздает оныя. Где же они видели эту славу? Можно с некоторыми думать, что апостолы видели сию славу Его на горе Фаворе, но справедливо также разуметь, что они видели ее не на одной только сей горе, но во всем, что Он делал и говорил.