Есть у меня подруга Марина*. Она прекрасный человек, добрый и чуткий. Уму непостижимо, сколько раз она приходила ко мне на помощь в самых тяжелых случаях. Подозреваю, что не только мне.
У Марины трое детей - и они тоже выросли прекрасными людьми, как их мама. Но та момент описываемых событий все ее дети были еще несовершеннолетними, а младшему ребенку всего 6 лет.
Стоит ли удивляться, что душевные качества Марины однажды привели ее к решению стать приемной мамой, благо пример в моем лице был перед глазами. И конечно, я поддержала это решение.
В рамках прохождения школы приемных родителей их отвели в самый настоящий детский дом (к тому времени они уже назывались центрами семейного устройства), где Марина познакомилась с 9-летним Димой.
Многим приемным родителям знакомо чувство любви с первого взгляда, когда ты только увидел ребенка, и сразу понимаешь - твой. Нечто похожее случилось и с Мариной.
О Диме она рассказывала, захлебываясь от счастья. И я понимала ее: симпатичный, ласковый мальчишка с ангельскими глазами не мог не вызвать ответных чувств у моей доброй подруги. Она уже готовилась свернуть любые горы, лишь бы забрать его домой.
Мне были знакомы эти ощущения, сама я пережила их дважды с обеими приемными дочерьми, моя старшая тоже поначалу казалась ангелом во плоти, но...
С годами и опытом, в том числе набранным у других усыновителей, я научилась понимать, что не всегда можно доверять своим чувствам.
Я понимала, что мои слова подобны ледяному душу, но считала, что молчать не вправе.
-Марин, в детском доме дети почти всегда ласковые, когда видят гостей, - сказала я. - Но это поведение - показное. Нельзя судить о характере Димы по короткой встрече. К тому же, если он такой хороший - почему до сих пор не в семье? В Москве такие дети расхватываются еще с колыбели. Ты хоть что-нибудь узнала о его прошлом? Как он оказался в детдоме, в каком возрасте? Забирали ли его в семью? Если да - то почему вернули?
Ничего этого подруга не знала. Ей даже в голову не пришло выяснять такие подробности, они казались ей незначительными.
Я напомнила ей о своей Старшей - в то время у нее как раз начинался очередной всплеск закидонов.
-Вспомни, какая она была милая, когда только приехала. И посмотри на нее сейчас, - напомнила я. - Ты понимаешь, что с твоим Димой скорее всего случится то же самое? Как только он вырвется из жестких рамок детдома - его охватит ощущение вседозволенности. Разве сможешь ты со своим характером установить ему новые рамки, да еще удерживать их? Это на меня где сядешь, там и слезешь - и то уже здоровье садится и голова седая от ее выходок. А он к тому же еще и мальчик, очень скоро и физически-то будет сильнее тебя. И что тогда ты с ним сделаешь? Твой младший сын тоже вряд ли сможет дать отпор его наглости - он у тебя, как и ты, чересчур мягкий и добрый.
Слова, основанные на личном опыте, слегка поколебали Марину. Но видимо, она решила, что ради этого мальчика сможет набраться твердости, и не позволит ему уйти в разнос.
И тогда я пошла ва-банк:
-Я уже говорила о том, что детям из учреждения свойственна ранняя сексуальность. К своим девяти годам Дима наверняка хорошо просвещен на эту тему. У тебя маленькая дочь, которую ты не сможешь контролировать круглосуточно. Ты понимаешь, что, если я права, а я почти уверена, что права, то твой Дима ее в скором времени совратит?
Последние слова явно испугали Марину. Жертвовать уже имеющимися детьми ради того, кто еще только будет (и то не факт) она оказалась не готова. Тем более - самым младшим ребенком.
Марина на редкость адекватный человек. Ее не испугали мои прогнозы, но сподвигли ходить в детдом на регулярной основе, познакомиться с мальчиком поближе и, насколько это возможно, узнать побольше о его прошлом. В один из дней с разрешения администрации она привела в гости к Диме свою дочь, и следующие несколько визитов брала ее с собой.
Разумеется, никаких подробностей о Диме в отсутствие заключения на право быть опекуном Марине никто не дал. Тем не менее, ей удалось узнать, что мальчик уже пережил возврат. Скорее всего, сам Дима поведал. Но то, что вызвало в Марине лишний всплеск жалости, в моей голове прозвенело не просто звоночком - набатом, сигналящим о том, что Дима может быть реально опасен. Конечно, бывают случаи, что ребенка возвращают по условной причине "к цвету обоев не подошел", но все же такие случаи крайне редки. От столь милых и воспитанных детей отказываются чаще всего по одной причине: этот маленький херувимчик в семье показал себя настоящим монстром.
Марине в тот период пришлось очень тяжело. Дима очаровывал ее все сильнее, и привязывал к себе все крепче. Он бросался Марине на шею при встрече, признавался ей в любви, сразу сошелся с Машенькой и вел себя как самый настоящий старший брат. Но и проигнорировать мои предостережения подруга не могла.
И тогда надумала сначала все же она оформить заключение о праве быть опекуном, и тогда с полным правом запросить все данные о прошлом мальчика. Принимать окончательное решение Марина будет, когда все данные о Диме окажутся у нее на руках.
Реализовать столь разумное намерение подруга не успела: Диму забрала к себе одна из сотрудниц детдома. Она была опытным опекуном с большим стажем, и конечно, знала всю Димину подноготную. Полагаю, что она не повелась бы ласковое обращение, заигрывания, объятия и поцелуи. Поэтому мне кажется, что то, что случилось - было наилучшим выходом из ситуации для всех, и в первую очередь - для Димы.
Узнав о случившемся, Марина сразу позвонила мне.
-Они даже не дали нам попрощаться! - рыдала она в трубку. - Сказали, что предлагали Диме позвать меня, но он заявил, что видеть меня не хочет. Ну зачем они так нагло врут?
-Мне кажется, они не врут, - возразила я. - Помнишь, я говорила тебе о показной ласковости? Пока Дима мог получать от тебя плюшки в виде внимания и подарков - он старался производить на тебя впечатление. Но теперь такая необходимость отпала, и ты действительно стала ему не нужна. Твой приход заставил бы его напрягаться, опять что-то изображать. А зачем, если смысла в этом уже нет?
Вряд ли мои слова успокоили подругу, но изменить мы все равно уже ничего не могли.
О том, что мои подозрения оказались правдивы, узналось совершенно случайно. Так получилось, что в этом же учреждении была служба сопровождения приемных родителей, и я часто обращалась туда за помощью. И однажды я рассказала психологу о Марине и ее несостоявшемся материнстве. Она помнила Диму, и согласилась с тем, как хорошо, что эти двое не оказались вместе.
Я позвонила подруге в тот же день.
-Марин, радуйся, что Дима тебе не достался, - сказала я. - Мне удалось узнать, почему его вышибли из первой семьи. Его заловили за развращением младшей дочки опекунов. И вообще, он просто одержим этой темой.
Странно, но подруга не удивилась, словно ждала, что я скажу что-то похожее.
-Я тебе верю, - сказала она. - Когда Маша поняла, что Дима к нам не приедет, и перестала его бояться, то призналась мне во всем. Оказывается он к ней клеился: сажал на колени, целовал по-мужски, давал волю рукам. И запугивал, чтоб мне ничего не рассказала. Какой я была дурой, что не прислушалась к тебе в первый раз, и разрешала ему оставаться с Машей наедине!
Что я хочу сказать: я не призываю отказываться от опекунства из страха нарваться на таких как Дима. Любому ребенку нужна семья, и Диме тоже.
Но очень важно понимать, с какими именно проблемами вам придется столкнуться, и оценить свою готовность к решению этих проблем.
Особенности Димы достаточно типичны для детдомовских детей его возраста. Когда в семье у них появляются новые интересы, когда они научатся получать позитивные эмоции другим способом - чрезмерная сексуальность идет на спад и оказывается на уровне нормального семейного ребенка. Но пока этого не случилось - необходимо помнить о необходимости неусыпного контроля за их поведением и обеспечении защиты более слабых членов семьи.
*Все имена изменены