СТИХ БАРАТЫНСКОГО
ОСЕНЬ (СЕНТЯБРЬ)
1
И вот сентябрь! замедля свой восход,
Сияньем хладным солнце блещет,
И луч его в зерцале зыбком вод
Неверным золотом трепещет.
Седая мгла виется вкруг холмов;
Росой затоплены равнины;
Желтеет сень кудрявая дубов,
И красен круглый лист осины;
Умолкли птиц живые голоса,
Безмолвен лес, беззвучны небеса!
2
И вот сентябрь! и вечер года к нам
Подходит. На поля и горы
Уже мороз бросает по утрам
Свои сребристые узоры.
Пробудится ненастливый Эол;
Пред ним помчится прах летучий,
Качаяся, завоет роща, дол
Покроет лист её падучий,
И набегут на небо облака,
И, потемнев, запенится река.
3
Прощай, прощай, сияние небес!
Прощай, прощай, краса природы!
Волшебного шептанья полный лес,
Златочешуйчатые воды!
Весёлый сон минутных летних нег!
Вот эхо в рощах обнажённых
Секирою тревожит дровосек,
И скоро, снегом убелённых,
Своих дубров и холмов зимний вид
Застылый ток туманно отразит.
4
А между тем досужий селянин
Плод годовых трудов сбирает;
Сметав в стога скошенный злак долин,
С серпом он в поле поспешает.
Гуляет серп. На сжатых бороздах
Снопы стоят в копнах блестящих
Иль тянутся, вдоль жнивы, на возах,
Под тяжкой ношею скрыпящих,
И хлебных скирд золотоверхий град
Подъемлется кругом крестьянских хат.
5
Дни сельского, святого торжества!
Овины весело дымятся,
И цеп стучит, и с шумом жернова
Ожившей мельницы крутятся.
Иди, зима! на строги дни себе
Припас оратай много блага:
Отрадное тепло в его избе,
Хлеб-соль и пенистая брага;
С семьёй своей вкусит он без забот
Своих трудов благословенный плод!
6
А ты, когда вступаешь в осень дней,
Оратай жизненного поля,
И пред тобой во благостыне всей
Является земная доля;
Когда тебе житейские бразды,
Труд бытия вознаграждая,
Готовятся подать свои плоды
И спеет жатва дорогая,
И в зёрнах дум её сбираешь ты,
Судеб людских достигнув полноты, –
7
Ты так же ли, как земледел, богат?
И ты, как он, с надеждой сеял;
И ты, как он, о дальнем дне наград
Сны позлащённые лелеял...
Любуйся же, гордись восставшим им!
Считай свои приобретенья!..
Увы! к мечтам, страстям, трудам мирским
Тобой скопленные презренья,
Язвительный, неотразимый стыд
Души твоей обманов и обид!
8
Твой день взошёл, и для тебя ясна
Вся дерзость юных легковерий;
Испытана тобою глубина
Людских безумств и лицемерий.
Ты, некогда всех увлечений друг,
Сочувствий пламенный искатель,
Блистательных туманов царь – и вдруг
Бесплодных дебрей созерцатель,
Один с тоской, которой смертный стон
Едва твоей гордыней задушён.
9
Но если бы негодованья крик,
Но если б вопль тоски великой
Из глубины сердечныя возник
Вполне торжественный и дикой, –
Костями бы среди своих забав
Содроглась ветреная младость,
Играющий младенец, зарыдав,
Игрушку б выронил, и радость
Покинула б чело его навек,
И заживо б в нём умер человек!
10
Зови ж теперь на праздник честный мир!
Спеши, хозяин тороватый!
Проси, сажай гостей своих за пир
Затейливый, замысловатый!
Что лакомству пророчит он утех!
Каким разнообразьем брашен
Блистает он!.. Но вкус один во всех,
И, как могила, людям страшен;
Садись один и тризну соверши
По радостям земным твоей души!
11
Какое же потом в груди твоей
Ни водворится озаренье,
Чем дум и чувств ни разрешится в ней
Последнее вихревращенье –
Пусть в торжестве насмешливом своём
Ум бесполезный сердца трепет
Угомонит и тщетных жалоб в нём
Удушит запоздалый лепет,
И примешь ты, как лучший жизни клад,
Дар опыта, мертвящий душу хлад.
12
Иль, отряхнув видения земли
Порывом скорби животворной,
Её предел завидя невдали,
Цветущий брег за мглою чёрной,
Возмездий край, благовестящим снам
Доверясь чувством обновлённым,
И бытия мятежным голосам,
В великом гимне примирённым,
Внимающий, как арфам, коих строй
Превыспренний не понят был тобой, –
13
Пред промыслом оправданным ты ниц
Падёшь с признательным смиреньем,
С надеждою, не видящей границ,
И утолённым разуменьем, –
Знай, внутренней своей вовеки ты
Не передашь земному звуку
И лёгких чад житейской суеты
Не посвятишь в свою науку;
Знай, горняя иль дольная, она
Нам на земле не для земли дана.
14
Вот буйственно несётся ураган,
И лес подъемлет говор шумный,
И пенится, и ходит океан,
И в берег бьёт волной безумной;
Так иногда толпы ленивый ум
Из усыпления выводит
Глас, пошлый глас, вещатель общих дум,
И звучный отзыв в ней находит,
Но не найдёт отзыва тот глагол,
Что страстное земное перешёл.
15
Пускай, приняв неправильный полёт
И вспять стези не обретая,
Звезда небес в бездонность утечёт;
Пусть заменит её другая;
Не явствует земле ущерб одной,
Не поражает ухо мира
Падения её далекий вой,
Равно как в высотах эфира
Её сестры новорождённый свет
И небесам восторженный привет!
16
Зима идёт, и тощая земля
В широких лысинах бессилья,
И радостно блиставшие поля
Златыми класами обилья,
Со смертью жизнь, богатство с нищетой
Все образы годины бывшей
Сравняются под снежной пеленой,
Однообразно их покрывшей, –
Перед тобой таков отныне свет,
Но в нём тебе грядущей жатвы нет!
***
МОЯ ПАРОДИЯ
1
Я тоже спеть могу о сентябре
И солнце описать совсем иным,
Чем в мае, в августе и в январе,
Хоть словом очень сочным, хоть скупым.
Хотите сочным? Есть их у меня!
Вот расписной в округе терем.
Верней, как терем, лес стоит, маня
Всей пестротой своих материй:
Лиловый, золотой, багряный лес
С холста как будто Левитана слез.
2
Да, то сентябрь! а вовсе не декабрь
И не январь. Сентябрь не лето,
Но не октябрь и даже не ноябрь,
Хотя у лета песня спета.
Ветра в округе с воем загудят,
Дожди прольются, как из душа.
Зайдётся в хороводе листопад,
Дрянной и мокрой станет суша.
Итог нехитрый: лето позади,
Зима, поверь, читатель, впереди.
3
Глаза картинно к небу закачу
Прикрою сердце правою рукою.
«Прощай, природа!» – страстно прошепчу,
Но с жизнью не расстанусь я земною.
Прощаюсь я отнюдь не с бытием.
Ещё дождусь природы и погоды.
У нас с природой сложится тандем.
Весной. Мы только в осень антиподы.
Сентябрь, а я уж ожидаю снег.
Мне невтерпёж – такой я человек.
4
Иду теперь я поле оглядеть.
Не только лес мне интересен.
Мой взор желает вновь запечатлеть,
Насколько в сентябре полезен
Крестьянин крепостной мой (как сей раб
Возделывает землю господина):
Силён ещё он или же ослаб?
Взыскать иль пусть живёт, вражина?
Гляжу, вовсю старается мой раб.
Таких бы тьму – вот это б был масштаб!
5
Пойду по полю дальше я пройдусь.
Крестьянина ещё увижу,
Быть может, одного. И улыбнусь,
Увижу если двух. Их не обижу,
Старание увижу если в них
В лепёшку расшибиться в поле
Во имя сентября и всех святых
Дворян, что держат их в неволе.
Рабы пусть пашут ночи напролёт,
А сами пусть едят, что бог пошлёт.
6
Пора чуток отвлечься от забот
Мирских и перейти к искусству,
Метафору схватить (души оплот)
За хвост. Аллюзии не гу́сты.
Вот осенью о чём грустит поэт
(Не понятый, но гениальный)?
О том, что жизнь вверх дном летит в кювет.
Сентябрь – то рубеж почти финальный.
7
Нырну я в грёзы ласточкой свои,
Но лезут о крестьянах мысли
Мне в голову: метафоры бои
Ведут в уме – мозги прогрызли.
Богаче вдруг крестьянин сей меня?
Вдруг урожай сокрыл, паршивец?
Иль золото (а это не фигня)?
Поэт я – значит, прозорливец!
Коль раб укрыл богатство и зерно,
То осень для него есть жизни дно!
8
О человек, читающий сей стих,
Ты не поймёшь моих прозрений.
Пускай в поэзии ты даже лих,
И слышал много откровений,
Поймёшь меня на смертном лишь одре.
Наверно, но не безусловно.
Перед попом, пред падре иль кюре
В мой стих проникнешь ты духовный.
И так помрёшь, страдая, что не смог
При жизни смысл понять и вникнуть в слог.
9
Во всё мне горло хочется кричать.
Горланить из души, из сердца.
Из тела целиком, ведь я смолчать,
Припомнив наглость земледельца,
Не смог. Что силы есть сейчас ору.
Во всю Ивановскую, словно
Младенец я грудной, и поутру
Вселенной показал готовность
Мамашкино откушать молоко:
От ползунка старик ушёл недалеко.
10
Пусть я уже забыл о сентябре,
Я не забыл о земледельце.
Об этом буду помнить век хмыре,
Обстряпавшем худое дельце.
Мне память также позабыть не даст
О честном мире и Вселенной.
Я поэтический Екклесиаст
Создал библейский полноценный.
Отбрось, читатель, радости свои
Пусты́ они. Читай стихи мои!
11
Не нытик я, хоть ноется в груди.
Вернее, плачет ночью сердце.
Не ноется, а плачется среди
Тупых крестьянских иноверцев.
Свой ум и сердце я угомоню
Они в ладу с собой должны быть.
Но часто им обоим говорю:
«Читателя потребно вздыбить!
Прекрасное мгновение, замри!
Ум с сердцем, ссорьтесь, чёрт вас подери!»
12
Как бабка Ванга, прозреваю всё,
Что не видать простому глазу.
Как Нострадамус, мыслями бросок
Я делаю в грядущее. Гримасу
Мне будущее корчит: мятежи,
И голоса нечеловечьи
Звучат там. Войны. Миражи.
Коль вижу это, стану вечным.
Себе я вечный памятник воздвиг
Из ста томов моих партийных книг.
13
Авторитету стоит в ноги пасть,
Как перед промыслом Господним,
С глубоким осознанием: он – власть
Над всем духовным и народным.
Мои стихи науке не познать.
Весь урожай зерна планеты
В одном ряду не сможет с ними встать.
Лишь золото и самоцветы!
Мои стихи в раю давно звучат.
Кто не читал, прозрением разят.
14
Пусть я брожу по лесу иль иду
По полю, местность озирая,
Испытывает разум мой нужду
Поведать: есть земля другая.
Что бьётся океан о берега,
Мои глаголы призывая.
Что недалёк тот день, когда пурга
(не слов, а снега), невзирая
На общее желание тепла,
Ворвётся. Ясно вижу. Мне хвала.
15
Я ясновидец. Знаю, что звезда
Одна какая-то погибнет.
На смену ей придёт не лабуда
И к небу навсегда прилипнет.
Звездой-нелабудой предстану я
С поэзией своей бессмертной.
И больше звёзд вверху кишеть кишмя,
По мнению тусни экспертной,
Не будет много-много тысяч лет.
Я из грядущего вам шлю привет.
16
О чём я начинал вам говорить?
Или писать?.. Пора припомнить.
Ах, да! Сентябрь и осень. Тормозить
Я начал в возрасте. Объёмна
Поэта ноша на моих плечах:
Отождествил я жизнь со смертью.
Мой образ сентября в твоих мечтах
Останется. И круговертью
Века, года́ и го́да времена
Закружатся – всему придёт хана.