Здание художника Николая Шевченко в городской усадьбе Асеева
Оригинал взят у marina_klimkova в Мастерская художника Николая Шевченко в городской усадьбе Асеева
Главной "культурной" темой 2013 года, проходившего на Тамбовщине как местный Год культуры, была тема асеевского дворца в Тамбове, возведенного по проекту известнейшего московского архитектора Л.Н. Кекушева и являющегося объектом культурного наследия федерального значения. Напомню, как развивались события.
Асеевская усадьба
Усадебный комплекс Асеевых с главным особняком (слева) и домом Н.М. Шевченко (справа).
На реставрационные работы тамбовского здания, которые велись последние годы, было потрачено около 350 млн федеральных рублей и 50 млн рублей областных денег. Когда реставрация близилась к завершению, памятник был выставлен Росимуществом на торги. Его предполагали сдать в аренду на 20 лет, стоимость которой должна была составить 5 млн рублей в год. На информационных сайтах тогда писали, что, скорее всего, в здании начнет действовать ресторан или что-то другое, связанное с общественным питанием, гостиничным бизнесом и т.п.
Однако ранее местная власть устно договорилась с Министерством культуры о том, что отреставрированный дворец отдадут под создание в Тамбове филиала музейного комплекса "Петергоф", но никаких конкретных шагов в этом направлении, видимо, не сделала: не была разработана концепция музея; не были проведены согласования с Минкультом и музеем "Петергоф". Но главное – не был определен источник финансирования учреждения. Возникшая ситуация неопределенности дала повод Росимуществу выставить здание, которое надо было на что-то содержать, на торги. И тут местная власть забила тревогу, заговорив о том, что происходит чуть ли не "рейдерский захват". К борьбе за здание было привлечено движение Народный фронт, которое 29 ноября провело масштабный митинг.
Вчера судьба асеевского особняка более-менее определилась. В нем разместится, как я поняла, никакой не филиал Петергофа, а областное государственное автономное учреждение культуры "Историко-культурный музейный центр "Усадьба Асеевых" (см. Новый Тамбов). Причем характер нового учреждения опять не определен, хотя и подписано постановление о его создании. То есть никакой концепции эксплуатации здания как не было, так, по сути, и нет. Теперь общественности предлагается подумать о том, что же это будет за музейный центр и чем он должен заниматься.
Представители общественности, присутствовавшие на данном мероприятии, как сообщают СМИ, "высказали разные предложения по дальнейшему использованию усадьбы. Архитекторы делают акцент на сохранении особого духа и стилистики особняка. По их мнению, музейные экспозиции не должны нарушать целостности архитектурного ансамбля. Важно создать полноценный музей, а не музей-здание – считают музейные работники. Экологи говорят о сохранении природной целостности, ведь усадьба представляет собой историко-природный заповедник общероссийского значения".
Лично для меня вся эта история имеет пример непрофессионального отношения к делу. Однако, несмотря на ее противоречивый характер, вызывающий множество вопросов, нельзя не признать, что само по себе создание нового учреждения культуры – факт положительный. За последнее десятилетие область культуры на Тамбовщине лишь нещадно "оптимизировалась" (сокращалась), а тут вдруг такое "расширение"! Возможно, данный шаг явился вынужденной мерой, направленной на реабилитацию власти, которая ранее совершала в этом направлении весьма хаотичные действия.
Не буду вдаваться в длительные размышления по поводу того, каким мог бы быть музейный центр в асеевском особняке (это дело неблагодарное), а остановлюсь лишь на нескольких забытых, но немаловажных фактах.
Во-первых, на территории этой городской усадьбы в период ее расцвета существовал художественный центр – дом живописца Николая Михайловича Шевченко, который входил в усадебный комплекс, но потом был утрачен. Может быть, его все-таки следовало бы восстановить?
Во-вторых, не надо забывать, что ассевский особняк – это не только выдающийся образец архитектуры, но, прежде всего, уникальный пример синтеза искусств эпохи модерна: архитектуры, скульптуры, живописи, прикладного искусства. Облик асеевского особняка, а значит и его жизнь, невозможно представить без скульптур, разнообразной лепнины, росписей, кованых и стеклянных изделий, а также многого-много другого (см. 1, 2, 3, 4).
Николай Михайлович Шевченко (1857–1833), офицер, живописец, окончил Полтавскую военную гимназию и Павловское военное училище. В качестве вольноприходящего ученика занимался живописью в Академии художеств у художника Б. Виллевальде. Участвовал в русско-турецкой войне 1877–1878 годов. С середины 1890-х жил и работал в Тамбове.
В.А. Кученкова в книге "Неизвестный Тамбов" писала об истории асеевского дворца, Асеевых и Шевченко:
«…М.В. Асеев предоставил часть своей усадьбы для строительства дома-студии местному художнику Николаю Михайловичу Шевченко. Он был построен в 1910 году по собственному проекту художника не без помощи близких ему по духу друзей Диаманиди и Фреймана; на первом этаже размещались жилые помещения, на втором – просторная студия. Оригинальный небольшой дом, выполненный в стиле модерн, приветливый и гостеприимный, стал подлинным художественным центром города. Бывал в этом доме и один из ведущих художников «Мира искусства» М.В. Добужинский, посещавший в течение 1890–1915 годов усадьбу матери в с. Семеновка (Инжавинского р-на). Знакомство с провинциальным городом привело Добужинского к созданию иллюстраций к «Тамбовской казначейше» (1913); в художественных заставках к поэме с исторической точностью отразились городские мотивы. В память о встречах с художником Тамбова Добужинский подарил ему одну из своих графических работ.
Как и многие интеллигенты Тамбова, став «лишенцами» после революции, Шевченко потерял право на дом и свою студию, где было написано немало лучших его работ. Со временем дом был передан кардиологическому санаторию, а потом незаметно исчез из усадьбы...
Злоключения этой большой усадьбы начались с весны 1918 года, дом Асеева был реквизирован 6 мая 1918 года для открытия детской летней колонии. Ценности стали постепенно исчезать из богатого дворца, вернуть их было невозможно. В ноябре 1918 года во дворце квартировал небольшой отряд «конных солдат», в конце ноября в нем разместился агрономический факультет Тамбовского университета. Предполагалось в доме открыть гидробиологическую станцию и физико-химические кабинеты, создать обсерваторию, ботанический сад, показательную пасеку и огороды.
В конце 1918 года было составлено описание всех асеевских сокровищ и ценных книг, хранившихся в домашней библиотеке. Подробный перечень ценностей был изложен на многочисленных листах, заполненных мелким почерком. Возможно, когда-нибудь эти документы удастся отыскать...
Немилосердная эксплуатация здания за четыре года привела дворец в критическое состояние. Стоимость самых необходимых работ оценивалась в 200 тысяч рублей, которыми город не располагал. После профилактического ремонта в верхнем этаже здания расположился туберкулезный санаторий, в нижнем – детский, переведенный из Арапова; такое опасное соседство по нормам, того времени не казалось противоестественным.
В 1931 году весь дворец официально был передан Курортному управлению. В эти годы над асеевским домам появилась рубиновая звезда, поглотившая немалые суммы из скудного городского бюджета. Санаторий стремился расширить хозяйство за счет пустыря и соседних усадеб. Борьба за земельный передел продолжалась вплоть до 1933 года. Широкая хозяйственная деятельность санатория предусматривала строительство свинарников и коровников, но, к счастью, санитарные службы сумели ограничить это предпринимательство.
С позиций нынешнего времени можно уверено считать, что подобное использование памятников культуры не принесло пользы народу. Разрушительно действует на прекрасный дворец, построенный в соответствии с веяниями модерна, пищеблоки и ванные отделения. От внимательного взгляда не ускользают разрушающиеся фрагменты богатого декора: перила, потерявшие балясины; роскошные плафоны, погибающие под слоем новой краски; световод купол, залатанный железом, зарастающий парк... Поддержание дворца Асеевых в достойном виде стоит огромных денег, которыми не может располагать кардиологический санаторий; состояние дома уже перешагнуло черту, отделяющую от полного разрушения. Предполагаемое строительство лечебного корпуса в усадьбе внесет дисгармонию в этот очаровательный уголок города».
Дочь тамбовского художника Алексея Ивановича Левшина, Юлия Алексеевна, в своей книге мемуаров вспоминает о 1930-х годах:
«А вот мы уже у цели нашего похода – Асеевского парка и дворца-здравницы, как тогда назывался санаторий. Во всяком случае, в каталоге одной из первых выставок тамбовских художников пейзаж А.И. Левшина, изображающий Асеевский дворец, значится под названием «Тамбовская здравница»... Папа любил писать в Асеевском парке голубые ели и пышные клены. И эту любовь пронес через все творчество. Часто после этюдов отец заходил к художнику Николаю Михайловичу Шевченко. Его дом-мастерская находились рядом с Асеевским дворцом.
Николай Михайлович частенько бывал у нас дома. Отец относился к нему с большим уважением, любил слушать его рассказы о прожитом, о его наставниках по искусству… Этих двух разных по возрасту художников – молодого начинающего живописца и очень пожилого, с большим профессиональным и жизненным опытом мастера – объединяли истинная любовь к искусству, преклонение перед русской реалистической школой живописи.
Вот и теперь, только мы вошли в просторное ателье, как сразу же после первых приветствий началась их беседа. Мы же с братом были предоставлены самим себе, и с удовольствием бегали по деревянной лестнице с первого на второй этаж, подходили к огромному – от пола до потолка – окну и смотрели в раскинувшееся перед глазами заречье. Какой, на век запавший в душу, вид открывался нашему взору! Светлое голубое небо, зеленые луга, тогда еще не засаженные деревьями, с пасущимся городским стадом, едва обозначенным светло-коричневым пятном, темно синяя кромка леса на горизонте. Точно готовая картина в рамке-окне!
[…] И уж, конечно, больно и стыдно, что для города оказался потерянным дом-мастерская Шевченко.
К чести тамбовских художников, они не раз просили городские власти отдать им шевченковский дом. Но… Пока велись бюрократические переговоры о судьбе дома, беспощадное время (при попустительстве и беззаботности людской) сделало свое дело: дома не стало, он попросту разрушился. А ведь если бы в свое время его отдали в ведение тамбовского отделения Союза художников, была бы сохранена и память об интересном русском художнике, и могли бы быть устроены там творческие мастерские, или можно было бы открыть там постоянную экспозицию тамбовских живописцев, как своеобразный филиал тамбовской областной картинной галереи».
