Огонь искусства. Исполняется 100 лет со дня рождения Беллы Маневич-Каплан

Художник — и вообще‑то профессия загадочная. Был ребенок, рисовал, как и все дети. А потом в какой‑то момент вдруг стало ясно, что он — «не как все». Что он — особенный. Как? Почему именно он? Никто не знает. Счастливая звезда. Господь в макушку поцеловал. С художниками в кино — все еще сложнее. Как объяснить человеку, далекому от кино, что это за профессия такая — «художник-постановщик»? — Он пишет картины? — Иногда пишет. Эти картины называют «эскизами», хотя эти «эскизы» подчас — вполне самостоятельные произведения искусства, иногда шедевральные — редко выставляются в музеях. Их видит съемочная группа, которая по этим эскизам выстраивает материальный мир фильма… #INJECT_1# Ты видишь на экране старинную усадьбу. Или дворец. Или избу. Или квартиру Шерлока Холмса. Или довоенную советскую квартиру. Или квартиру гоголевской Агафьи Тихоновны… Это все сделал художник-постановщик… — Он что ли это все построил? — Бывает и так. Но не всегда. Главное, что он это все придумал и «населил это все живой жизнью». — О, тогда я — тоже художник-постановщик. Я населил живой жизнью свою квартиру, некогда пустую, а сейчас красивую… И в таком диалоге есть свое рациональное зерно. Потому что и в самом деле едва ли не каждый из нас несколько раз в жизни придает смысл помещению, или саду, или просто куску земли. И тогда можно каждого из нас считать и режиссером фильма под названием «моя собственная жизнь», и исполнителем главной роли в этом фильме… А вот памятником искусству художников кино становятся фильмы, хотя их имя в титрах идет не первым и даже не вторым, и, как правило, их имена неизвестны широкой пуб­лике (которая редко читает титры). И все же среди художников-постановщиков в кино бывают такие, про которых помнят очень-очень долго, у которых учатся при их жизни и после их смерти, а их имена известны наравне с именами очень популярных актеров. Это художники-звезды. Чтобы стать звездой, художнику-постановщику надо сделать кое‑что особенное: создать в фильме-шедевре мир-шедевр. Белла Семеновна Маневич, старейший художник «Ленфильма», была именно тем человеком, который за свою творческую жизнь ­создал такой мир многажды. Это она — и самостоятельно, и в соавторстве с мужем и коллегой Исааком Капланом — создавала фильмы-шедевры, где квартира миссис Хадсон на Бейкер-Стрит восхищала не только нас, но и англичан («самая английская квартира в мире!»); где каток или бальный зал (фильм-балет «Анюта») становились не просто местом бенефиса героини, но и главной метафорой фильма; где дом таможенника Верещагина моментально вспомнит каждый, кто видел «Белое солнце пустыни», а цветовое и пространственное решение гоголевской «Женитьбы» мгновенно вызывает ассоциации с живописью Федотова… Пусть простят меня великие режиссеры, что не их имена я сейчас вспоминаю в связи с кинолентами, знакомыми практически каждому отечественному кинозрителю, а имена Маневич и Каплана. Просто бывают художники кино, чья работа над фильмом важна не менее, чем работа режиссера, потому что эти фильмы иной раз ассоциируются с образами «волшебных мест» не меньше, чем с лицами выдающихся исполнителей и выдающихся режиссеров. Мир «Зимней вишни» и сумеречный мир гоголевской «Шинели», сказочный мир «Старика Хоттабыча», чеховская Ялта («Дама с собачкой») и чеховский «город С.» — это все она, маленькая тоненькая Белла с глазами-звездами и ореолом седых волос вокруг иконописного лица. …Она окончила школу в Ленинграде практически в день начала войны. И почти сразу ушла на фронт — медсестрой. В 1947 году, еще студенткой ­ВГИКа она стала ассистентом художника киностудии «Союздетфильм». А 1949‑й стал для нее судьбоносным: она окончила ВГИК, поступила художником на «Ленфильм» и вышла замуж за художника-постановщика «Ленфильма» Исаака Каплана. С тех пор эта пара — Маневич и Каплан — была неразделима и в жизни, и в искусстве, и в памяти каждого ленфильмовца, да и вообще каждого серьезного кинематографиста. Только два коротких перерыва было в ее кинокарьере — рождение детей. Да еще долгая пауза из‑за тяжкой болезни мужа. Лишь в 1987 году, в связи с 40‑летием профессиональной деятельности, когда она была уже признанным мастером, который зачастую определял не только пластическое, но и в целом художественное решение фильма; когда для всех профессионалов страны Маневич и Каплан были абсолютными авторитетами и классиками, состоялась ее первая персональная выставка в Ленинградском союзе художников. Там ее удивительную живопись — для кино и «не для кино» — смогли увидеть зрители и были ошеломлены тем, какого масштаба художник «прятался» от них за титрами кинофильмов. Привычка судить о творчестве Маневич только по визуальному образу фильма после этой выставки для многих буквально разбилась об ее не по‑женски пронзительные и по‑женски нежные живописные полотна… Вместе с Капланом Белла Маневич в 1961 году была удостоена премии Британской киноакадемии «За изобразительное решение» фильма «Дама с собачкой». В 1995 году ей было присвоено звание «Заслуженный художник Российской Федерации», а в 1998‑м ей присудили премию Национальной киноакадемии «Ника» за фильм «Цветы календулы». Конечно, эти премии и награды значимые и заметные, но когда иной раз думаешь о том, каким количест­вом наград (и по реальным заслугам, и по «выслуге лет», да и прос­то «за популярность») буквально увешаны иные актеры, сделавшие для российского кинематографа раз в пятьсот меньше, чем она, то начинаешь понимать, какой преданности делу и какого отсутствия мелкого тщеславия люди работают «за кадром» в кино. И получая «Нику», Белла Семеновна благодарила со сцены своих учителей и плотников-маляров-бутафоров, работа которых незаметна, а имена неизвестны зрителям. Она умерла 20 лет назад. Потрясенный ее смертью кинорежиссер Виталий Мельников сказал о ней: «Она вся была — огонь искусства, а вся жизнь ее — огромный яркий эпизод. Фронтовая медсест­ра, потом живопись, кино. Она была человеком не просто ярко одаренным, а совершенно неистовым. Всегда и везде боролась с неправдой, несправедливостью. Она помогла всем, кто теперь стал настоящим кинематографистом. Ее вклад в кино необычайно велик, эта потеря невосполнима для нас. Место Беллы Маневич в истории «Ленфильма» уникально, его не описать в нескольких словах. Последнее, что я от нее слышал, — слова по телефону: «Учти, я буду следить за тобой и за твоей картиной». Речь шла о новом фильме про императора Павла, съемки скоро начнутся. Она считала необходимым следить за работой каждого из нас, опекать. Если бы таких людей было больше — мы жили бы полнокровнее и справедливее. И в искусстве тоже». А сейчас, когда исполняется 100 лет со дня рождения Беллы Семеновны, хочется вспомнить слова еще одного классика «Ленфильма», сына режиссера-легенды ­Иосифа Хейфица, блистательного художника Владимира Светозарова: «На мой выбор профессии повлияло то, что у нас собиралась компания кинематографистов, и больше всего из них мне нравилась семейная пара художников кино Исаак ­Каплан и Белла Маневич, — они были самые веселые, красивые, модно одетые, ироничные. Я с детства рисовал, бывал на студии, и это определило мой выбор пути». Наверное, это еще одно чудо Беллы Маневич: самим фактом своего существования в искусстве она умела рождать не только великие кинообразы, но и формировать великих людей. Кстати Выставка, посвященная столетнему юбилею Беллы Маневич, откроется 30 ноября в Библиотечном фойе «Ленфильма» (2-й этаж главного здания, вход с Каменноостровского пр.). Посетители увидят костюмы, реквизит из фильмов, фотографии, записные книжки из семейного архива, эскизы художницы, которые редко демонстрируются публично.